Девушка конец света (Рассказы)

Когда мистер Ри жил в Америке, он несколько раз пробовал написать свою историю. Поэтому в каком-то смысле его можно было назвать писателем. Писателем, который разными словами и в разной манере рассказывает одну-единственную историю жизни. Иначе говоря, он выжал из этого сюжета все возможное и больше ничего не мог добавить к написанному. Тем более он хотел, чтобы теперь за эту историю взялся кто-нибудь другой, и именно поэтому, как он сам признался, он вложил деньги в «Красную звезду». По его задумке история его жизни должна стать похожа на любую другую статью в журнале: например, об истории создания города, истории знаменитого моста или бывшего района поселений колонизаторов. Короче говоря, пока кто-то постоянно снова и снова пишет о городе, он оживает и история продолжается. Также и у Ри оставалась надежда, что его жизнь еще может измениться, пока кто-то бесконечно переписывает его историю.

«Я хочу новую историю, такую, которую можете написать только вы с твоим другом. Придумайте еще что-нибудь» — вот чего хотел Ри от Алекса. Ему было все равно, кто будет писать его историю. Мистер Ри с радостью отдал бы любые деньги, если бы можно было взять его жизнь и придумать из нее что-то новое. Когда Алекс вместе со своим приятелем сидели на пляже, открывая последнюю банку пива, тот предложил свою помощь. Первыми словами Алекса были: «Тебе надо будет стать писателем с богатым воображением и жаждой творчества». Уже изрядно захмелевший мужчина развалился на песке и, посмотрев на Алекса, ответил: «Ну, если мне за это будут платить деньги…» — «Хорошо. Я куплю тебе этих воздушных шариков на пару сотен баксов», — ответил Алекс. Воздушные шарики. Все-таки маленькие лица на них не улыбались. Так только казалось из-за того, что уголки их губ были вздернуты кверху. Алекс купил воздушный шарик, решил проблемы с оплатой жилья приятеля, и больше уже мог не заниматься этой опостылевшей ему историей.

Второй раз мужчина пришел к Ри, когда солнце клонилось к закату. Мистер Ри стоял во дворе своего дома и смотрел на видневшийся вдалеке пляж: песок искрился в лучах заходящего солнца, и все еще было полно народу. В саду было жарко, но легкий ветерок спасал от духоты. Ри сел под пляжным зонтиком, установленным между деревьями, и продолжил свой рассказ. Когда он был молодым, в самый разгар революции, случилось так, что он убил отца этой девушки. Это было время, когда могли убить любого, надев ему на голову треугольный мешок, чтобы не было видно лица. После смерти отца ее семья стала потихоньку разваливаться. «Родные и двоюродные братья девушки стали контрреволюционерами. Жаль, что все в этом мире разваливается», — начал Ри, жестом указывая на двухэтажный каменный особняк перед собой. Как бы там ни было, Ри и другие студенты собрались на железнодорожной станции, сели в поезд, более двух месяцев скитались по городам, познакомились с ребятами из других стран и в итоге оказались на границе.

«Он» слышал об этой революции и даже знал имена основных участников. Но теперь слушал рассказ мистера Ри как нечто вымышленное, неправдоподобное. «Он» спросил: «А если откинуть все, что мешало вашей любви, то все закончилось бы иначе?» Мистер Ри посмотрел на фонари, зажегшиеся на пляже, и ответил: «В каком-то смысле. Может быть, не все. В любом случае, возможно, я любил вовсе не ее, а именно препятствия, встававшие между нами. От нее чудесно пахло. Жасмином, розмарином, детьми, молоком, соснами, только что приготовленным рисом и много чем еще. Не знаю, как объяснить, но это было прекрасно, она сочетала в себе все вкуснейшие запахи, которые вы можете представить. Вот так. — Мистер Ри провел правой рукой в воздухе, пытаясь изобразить стену. — А не было бы препятствий, не было бы и этого аромата». — «Правда? Если бы не было препятствий?» — переспросил «он». Ри посмотрел «ему» прямо в глаза, поднялся со своего места и потрогал ствол вишни, которая росла в его саду. «Напишите об этом. Я уже много раз обдумал все, что мог, по поводу своей жизни». Это был первый раз, когда Ри открыто сказал «я».

По каменному зданию, огороженному стеной, полз угасающий оранжевый луч солнца. В круглом окошке за деревянной рамой зажегся свет. Туда переехали Алекс с Жаклин, но Алекс уже несколько дней не возвращался домой. Слушая пение птиц, доносящееся из-за дома, он вспомнил, что отель, в котором «он» провел первую ночь, назывался «Шангрила». Возможно, для «него» это было тем, «чего не существует». И, может, «он» уже очень давно скучает по этому далекому месту. Может быть. Кто знает? А тем временем Ри что-то говорил. «Мистер Чои. Мистер Чои». «Он» медленно поднял глаза и встретился взглядом с Ри. «Мистер Чои», — позвал тот еще раз. «Это не мое имя», — ответил «он» мистеру Ри. «Тогда как же вас зовут?» — спросил тот.

4

Однажды Алекс пришел к «нему» в отель и сказал, что от мистера Ри пахнет преступлениями. Это случилось вскоре после того, как вышел третий номер «Красной звезды», в котором, конечно, тоже была опубликована история Ри. Она ничем не отличалась от того, что Алекс писал в первых двух выпусках журнала. На что, собственно, Алекс и указал.

— В итоге мы будем писать одни и те же статьи в каждом номере. И в этом, видимо, вся идея мистера Ри. Он хочет отчиститься от своих преступлений таким образом. Люди уже начинают интересоваться, почему мы пишем одно и то же из номера в номер. А я даже не знаю, что им отвечать.

— То, что пишешь ты, и то, что пишу я, отличается одно от другого, — сказал «он».

Алекс изумленно уставился на приятеля. Как и раньше, он все еще не понимал, в чем разница между двумя одинаковыми историями.

— Люди скоро поймут. Про возвращение мистера Ри. И окажется, что мы с тобой тоже уже вовлечены в его преступления. Ты сам это писал. Как глубоко ни вглядывайся в человеческую жизнь, не найти человека, чья жизнь была бы абсолютно понятна окружающим. Жизнь любого человека — это череда неподвластных нам случайностей. Это предложение может служить оправданием мистера Ри.

Оправдание было бы необходимо, если бы существовала правда, но «он» считал иначе. В истории мистера Ри, переписанной несколько раз в поисках истины, ее не было как таковой. И когда «он» пошел к Ри в третий раз, тот вышел, держа в руках картонную коробку, набитую всевозможными тетрадями. Добравшись до границы, Ри начал записывать свою историю. Лишь только у него появлялась свободная минутка, он брал тетрадь и описывал все, что было или могло бы быть. Казалось бы, это хороший способ, чтобы расставить все по местам, лучше понять, что произошло, но в итоге получается как раз наоборот. Сомнения цепляются друг за друга и мешают разобраться. Поначалу мистер Ри был убежден, что стоит подправить несколько предложений, и появится ясность, не останется места сомнениям, но в итоге начинал переписывать все заново. Поэтому тетрадей было так много. «Он» просмотрел записи, которые мистер Ри делал в Пакистане, Индии, на Тайване, в Соединенных Штатах. Где-то он писал карандашом, где-то шариковой ручкой, где-то перьевой, писал то печатными, то прописными буквами. Конечно, смысла мужчина не понимал, так как не знал языка. Но догадывался, что повествование менялось в зависимости от настроения мистера Ри и ситуации, в которой тот оказывался.

— С течением времени история понемногу начинает меняться. Потому что ты больше узнаешь о жизни, понимаешь вещи, которых не знал в молодости. И каждый раз меняется твой взгляд на события и меняются твои слова, которыми ты описываешь эти события. Возможно, самая ранняя запись о том, что произошло, наиболее правдива, но невозможно понять, насколько эта правда осмысленна. Осмысленной, скорее, можно назвать мою последнюю запись, — пояснил мистер Ри. Он вернулся на родину, выдав себя за американского гражданина, и под вымышленным именем купил этот особняк, после чего узнал, что бывший владелец дома был казнен в разгар революции по ложному донесению. Сам Ри принимал участие в этих кровавых игрищах, во время которых был смертельно ранен отец девушки, хотя тогда Ри этого не знал.