КонтрЭволюция

Потрясенная Наталья пролепетала:

– Но… зачем!

Леша молчал, смотрел для разнообразия в чашку с чаем, будто надеялся увидеть что-то на ее дне.

Пауза затягивалась. Наконец Наташа решилась на продолжение.

– Ты? Но… нет, я ни в коем случае не буду смеяться… Если ты не хочешь, чтобы я смеялась, конечно… но, может, ты как раз хотел повеселиться? Это шутка такая, да? Розыгрыш?

Леша решительно помотал головой: нет, не шутка. Не розыгрыш.

– Нет? Но в таком случае… зачем? Что ты хочешь этим сказать?

– Эх, Наталья Андреевна, Наталья Андреевна, – отвечал со вздохом юный Алексей Григорьев, – вы же взрослая женщина… в самом деле… даже странно мне вам объяснять, что это означает.

Теперь вдруг покраснела Наташа – давно с ней такого не случалось!

– Но ты же, но ты же…

– Что – я? Слишком молод, слишком мал?

И тут вдруг что-то случилось, наверно, накопившееся в Алексее напряжение вырвалось наружу. Вдруг он как-то странно дернулся, всхлипнул – один раз, другой, третий, отвернулся, закрыл лицо руками… «Боже, он плачет, – осенило Наташу, – и даже что-то типа судорог… что же делать, что же делать? Обратить все именно в шутку, отвести его к дедушке с бабушкой, может быть, им потом, потихоньку все рассказать, только попросить, чтобы они ее не выдавали, так, что ли? Да, наверно, так, где у меня чистые платки, они, кажется, не глаженные еще, но что делать, сойдет. Надо дать ему платок и отвернуться, в ванную, может быть, спрятаться, чтобы его не смущать, пусть побудет один, успокоится, глаза вытрет, да, наверно, это самое лучшее, что можно придумать, нет, но вообще какова история… Ведь вот сейчас сидит, еле до стола достает… шкет… детеныш. И смех, и грех!»

Но пока она размышляла, Леша справился с собой. Вытер слезы рукавом. Сел прямо – вспомнил, наверно, как бабушка требует: выпрямись, не сутулься. Хлебнул чая из чашки. Сказал:

– Извините меня, Наталья Андреевна, пожалуйста, просто я… перенервничал слегка…

Наташа обрадовалась, запричитала:

– О-о! Все хорошо, ты не переживай. Нормальная реакция здорового организма, извиняться совершенно не за что… Я и сама, знаешь ли… Давай посидим и спокойно поговорим обо всем.

Леша благодарно кивнул, еще отпил чая. Даже конфету наконец съел: проглотил быстро, как необходимое лекарство. Наташа обрадовалась, решила: уф, пронесло. Можно чуть-чуть расслабиться. Теперь нужно закрепить достигнутое, еще больше его успокоить, поболтать о какой-нибудь ерунде. Рассмешить постараться чем-нибудь, хотя у этих мальчишек с чувством юмора не очень… Привести его в нормальное состояние, прежде чем сдавать приемным родителям.

Наташа налила Леше еще чая. Плеснула и себе кипятка в чашку. Добавила заварки. Сказала радостно:

– «Три слона»!

Леша важно кивнул. Потом сказал задумчиво:

– Я вот что хотел вас, Наталья Андреевна, спросить: вы «Лолиту» читали?

Наташа поперхнулась чаем и долго кашляла. А Леша смотрел на нее странно, в упор; наверно, хотел вскочить и постучать ее по спине, но не решался.

2

Наташа «Лолиту» читала: в студенческие годы кто-то дал ей на ночь запретную книгу Набокова – истрепанное до предела нью-йоркское издание 1967 года. Утром книжку надо было вернуть смертельно боявшемуся доноса хозяину – ведь в СССР «Лолита» приравнивалась к порнографии, с соответствующим сроком лагерей, светившим распространителю. Поэтому в ее распоряжении было всего несколько сонных часов. Наталья читала по диагонали, пропуская абзацы, а то и целые страницы, и, может быть, поэтому не смогла полностью оценить изящества и образности языка. Но в итоге книга ей не понравилась, хотя было очевидно, что написана она большим мастером. Но при этом, показалось ей, мастер был лукав. Цинично придумал, как обратить свой талант в чистоган. Ну, и в славу тоже. Разработал скандальную, на грани допустимого, даже для свободного общества, тему. Прикрылся красивой и очень верной в основе своей идеей: всякая настоящая любовь, даже извращенная, если это любовь, а не просто похоть, подводит вплотную к соприкосновению с чем-то великим и вечным. А потому от нее сладко и горько щемит душу.

А в сухом остатке получилась библия педофила, хроника очень нездоровых отношений между стареющим мужиком и 12-летней нимфеткой. Отношения, которые, естественно, заканчиваются ужасно, даже трагически. И остается без ответа вопрос: как отличить любовь от болезненной одержимости? Впрочем, Наталья и сама не всегда могла уверенно ответить на него; ее собственный опыт мало помогал в этом отношении.

Не надо было обладать слишком сильным воображением, чтобы догадаться, какой смысл в сюжет «Лолиты» может вложить 12-летний мальчик, как легко ситуацию перевернуть, представить себе любовную связь взрослой тетки и подростка. Кстати, общество почему-то чаще готово закрывать глаза на такой поворот сюжета. Якобы в дворянских семьях когда-то считалось в порядке вещей, чтобы зрелые горничные просвещали юных барчуков. А в советское время дородные доярки – городских недотрог, приехавших на лето к бабушке в деревню. Но Наталья была не горничная и не доярка, а Леша – совсем не барчук. Да и старикам Григорьевым такая постановка вопроса вряд ли понравилась бы.

– Слушай, Леша, я-то «Лолиту» читала… хотя и не в восторге от нее, честно говоря… А вот ты – ты-то откуда про это книгу знаешь? – решительно спросила Наталья, глядя прямо в глаза юному поклоннику.

Леша пустился в долгий и сбивчивый рассказ. Суть: он посещает единственную в Рязани школу с усиленным изучением английского языка – благо она в каких-то 100 метрах от их дома на улице Урицкого. Такое везение. Но дедушка с бабушкой решили успех развить дальше. Их ближайшая подруга – преподавательница английского на пенсии. И она дает Алеше бесплатные уроки. В основном они занимаются чтением художественной литературы. Прочитали, например, The Catcher in the Rye, «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Классная книга! Он ее почти наизусть выучил. Кроме того, дедушка наладил для него радиоприемник, протянул вдоль потолка проволочную антенну. В результате на коротких волнах неплохо ловятся «Голос Америки» и Би-би-си на английском. И вот недавно англичане передавали длинную литературную дискуссию о творчестве Набокова. И двое – дяденька Роберт и тетенька по имени Люси – спорили о литературных достоинствах «Лолиты», ну и заодно сюжет довольно подробно пересказали. Так что он в курсе. Обязательно прочтет ее, как только получит такую возможность.

– Не знаю… мне не понравилось, – стояла на своем Наталья. – Больная какая-то тема…

– А мне очень понравилось, как забавно зовут главного героя – Хамберт Хамберт…

– По-русски вообще-то принято говорить Гумберт Гумберт. Набоков сам так решил…

– Ну пусть так… Гумберт даже лучше. Мне только кажется, что это имя больше подходит для совсем молодого человека. Моего возраста, например. Я даже стал иногда себя так называть. Ну что, Хамберт, то есть Гумберт Гумберт, опять не готов к контрольной по математике?

– Вот-вот, – почему-то обрадовалась Наталья. – И я так считаю! Мальчику такое имя подходит, а взрослому – совсем нет… В «Лолите» герой запутался, остался в мальчиках, тело у него выросло, а остальное – нет…

«Ой, зря я, наверно, эти разговоры веду, ни к чему хорошему это не приведет… А если он начнет меня дедушке и бабушке или дворовым друзьям цитировать, то и вовсе большие неприятности могут получиться», – спохватилась Наталья.

Подумала и замолчала. Молчал некоторое время и Леша. А потом сказал:

– А еще я себе говорю иногда: эх, ты, Гумберт Гумберт… опять ты Наталью Андреевну упустил, не выскочил вовремя на лестничную клетку, чтобы на нее посмотреть еще раз. Хоть краешком глаза. И день твой потерян, прожит бессмысленно.

Наташа оторопела. Совсем уже не знала, что и говорить дальше. Между тем Леша разошелся.

– Я знаю, что опоздал! – сказал он. – И это невозможно исправить! Мне никогда, никогда не быть вашим мужем и вашим возлюбленным… А ведь другой такой женщины нет и не будет!