Вопросы

Как-то на аллее перед отелем ее догнал Давид.

– Эй, Тань, можно тебя на минутку…

Она испуганно обернулась, остановилась. Дави подошел ближе.

– Хотел предупредить тебя – не выезжай пока в город.

– Я знаю. Дим сказал мне…

Дави кивнул.

– Хорошо. Бояться не нужно, но нужно быть осторожной.

– А ты не боишься?

– Я?

Таня села на скамью и взглянула в сторону отеля – еще не заселенного, с потухшими окнами.

– Тебе не бывает здесь страшно, Дави?

Он тоже сел перед ней прямо на землю, обхватив руками колени.

– Нет.

– А родителям за тебя не бывает страшно?

– Не знаю. Я очень давно их не видел.

– Где они?

– Мать в России, отец – в Португалии, брат – тоже где-то, если жив еще, сестра с мужем – в Ростове. А твои?

– Я одна. У меня – только Дим: за мать, за отца, за сестру и брата. Он очень хороший, добрый.

– Дим?

Похоже, Дави искренне удивился, но не стал спорить.

– А как ты жил до «Фортуны»? – спросила Таня, пытясь угадать, как он уйдет от ответа.

– Полжизни – на ринге, с детства, с десяти лет. Потом в разных структурах…

– Почему бросил спорт?

– Я ушел чемпионом. Прямо в больницу. Старый стал, Таня…

Она засмеялась. Дави не казался старым.

– Вот – рваные сухожилия и сломанный нос остались на память, –  он тоже улыбнулся.

– У тебя нос сломан?

– Ну. Просто не одна тысяча баксов ушла на ремонт, –  он провел пальцем по ровному носу, словно проверяя результат операции. – Ничего, с пивком покатит. А ты как жила до «Фортуны»?

Теперь Таня задумалась над тем, как самой уйти от ответа. Не рассказывать же о Выготцеве? Об Илоне? О Риге? Зачем?

– Видишь, мы все пережили, – сделал вывод Дави, угадав за ее молчанием перечень невеселых событий. – И мы здесь.

– Пережить бы еще и это.

– И это тоже… Хочешь завтра в город?

– В город?

– Со мной можно. У меня квартира на Строителей. Надо наведаться. И дача за городом.

– Дача?

– Я даже овощи выращиваю. Помидоры там будут, огурчики.

Таня расхохоталась.

– Ты живешь прочно.

– Меня это радует: грядки, виноград. Яблони. Я везде, где живу, обзавожусь дачкой, деревьями, виноградниками. Больше всего на свете люблю виноград.

– Виноград?

Она пожала плечами. Дави говорил о вполне реальных, но таких далеких вещах, которые не имели для нее ни малейшего значения, даже ни с чем не ассоциировались в ее представлении. Она была оторвана от этих корней, и рассуждения Дави о грядках смешили ее.

– А ты хорошо стреляешь, Дави?

– Достаточно хорошо.

– Я знала одного парня, который был профессионалом в этом, воевал… Он работал раньше с Димом.

– Рига?

Таня вздрогнула. Имя, которое давно не звучало в «Фортуне», рассыпалось искрами в сумерках.

– Я слышал о Риге, – кивнул Дави. – Не от Дима, правда. Он, действительно, ловок, но…

– Что?

Танино сердце так всхлипнуло, словно захлебнулось волной безумной тревоги.

– Ему тоже не помешала бы осторожность.

– Не знаешь, как он теперь?

– Не знаю. Кажется, пока дела идут удачно.

– Пока?

– Таня… это рискованный бизнес, – спокойно объяснил Дави. – Он – держатель столичной наркосети, второй по размерам в нашей стране. Это же не…

– …не виноград выращивать.

– Вот именно.

Она умолкла. Действительно, неразумно изводить себя тревогой за Дима, и тем более – за Ригу, который так далеко. Не мешало бы подумать о себе самой и о том, что нервные клетки не восстанавливаются.

– Так что, махнем завтра в город? – она весело толкнула Дави в плечо.

– Махнем. Только Диму не говори. А то он мне секир-башка сделает.

         Дим резкий, но вместе с тем очень чувствительный человек. Он ощущает всей поверхностью кожи, что тучи над «Фортуной» сгущаются и небо над его головой темнеет.

         Дави с головой ушел в непростые дела службы безопасности «Фортуны», а сеть замкнулась целиком на Диме. Перед началом сезона все должно было действовать без малейшего скрипа, без малейшей задержки. К тому же в «Фортуне» всегда хранится некоторый запас товара, что несколько рискованно, но вполне оправданно. Дави не вникает в вопросы наркооборота, и Дим почти ничего не перепоручает помощникам, мотается сам. Благо, отлаженные каналы действуют.

         Его давний партнер – казахский связной Карим – оказался в городе. Встретились снова в «Шурфе», Дим приехал с Дави и ребятами. Обнялись с Каримом.

– Каким ты ветром?

– К одному кораблю.

– В нашу лужу заплывают корабли?

– Ваша лужа тем и хорошо, что здесь не штормит.

И покачал головой, предупреждая вопрос Дима.

– Нет, по другому делу. Мне привезли камни из Алжира.

– Булыжник?

– Помельче.

Дим засмеялся, плеснул гостю водки. 

– За тебя, друг! Помню, как вместе мотались по Азии…

– И я помню, Дим…

Только к трем ночи попрощались с Каримом. Рустам сел за руль, Дави – рядом, а Дим с Карасем – сзади. Ночь проглотила машину. В городе уже было совсем тихо. Ночные клубы закрылись, улицы опустели. Дим подумал, что ночная жизнь так и не прижилась здесь, а может – слишком холодно для ночной жизни. И ветер…

– Останови, Руст! – вдруг скомандовал Дави.

– Чего? – Рустам тормознул посреди пустой трассы.

– Не знаю. Ничего не слышишь?

– Тихо.

Помолчали.

– Что-то не так, – сделал вывод Дави.

– Тикает?

– Точно.

– Да ну!

Вышли из авто. Дави осмотрел машину.

– Ничего не нахожу. Но у меня чувство на такие штуки. И часы остановились. А часы у меня на это очень реагируют.

– Где тогда?

– Внутри где-то.

– Замкнута же была тачка!

– Выворачивать все надо, – сказал Дави.

– Это знаешь, чем может кончиться? Кишками наружу, – бросил Дим.

Поверил Дави, повернулся и пошел прочь от машины. Ребята молча уставились вслед. Потом догнали Дима. Последним подбежал Дави.

– Если ничего нет, завтра тачку заберем.

– Нашего никто не возьмет, – кивнул Руст.

И через три шага за спиной загремело. Взметнулся в небо столб пламени, куски железа взлетели в воздух и приземлились на шоссе.

– Нехилое устройство, – Карась отвернулся.

– Не тикало, – сказал Руст.

– Нет, не тикало. Это новая штука, такие не тикают. Но часы у Дави заклинило.

Дим стоял молча. Чувствовал что-то жгучее внутри. Не сожаление о машине, не радость спасения, а какую-то отчаянную, детскую беззащитность, бесприютность под огромным черным небом. А мог уже вообще ничего не чувствовать.

Дави можно не благодарить: это его работа. Дим молча пошел дальше. Если бы он погиб, тот, кто угрожал ему, не достиг бы своей цели. Значит, был уверен, что Дим не погибнет. Знал не только, куда сунуть бомбу, но знал и о навыках Дави, и о его слухе, и об этой ночи, и о черном небе, и вообще обо всем – лучше самого Дима. Снова Дим почувствовал близость чего-то чужого, что вторгалось в его жизнь нагло и бесцеремонно, и прежнее жгучее, злое отчаяние захлестнуло с головой. Тот, кто угрожал ему, доказал свою осведомленность о каждом его шаге. Он был в сети…

– Будь оно все проклято! – выругался Дим сквозь зубы.

Так и шли пешком. Даже не позвонили ребятам, чтобы забрали с трассы. Шли за город, через степь – к морю, к своей «Фортуне». Шли молча.

И только у отеля, прощаясь с Димом, Дави спросил, глядя куда-то в сторону:

– А этот Карим, он…

– Оставь Карима! Я верю ему больше, чем себе.

– Время меняет людей.

– Время ничего не меняет, только проясняет многие вещи.

Дави пожал плечами, хотел было уйти, но Дим окликнул его и попросил, заметно смущаясь:

– Не говори только Тане… о том, что случилось.

– О взрыве?

– О взрыве, об этой машине. Не нужно ей знать ни о чем. Не проговорись, смотри! Она и так понимает, что жизнь не сахар-рафинад. Не хочу еще больше ее тревожить. Она – все для меня.