Стаб (СИ)

- Поддержи его, Габи. Знаешь, что может сделать хорошая поддержка с человеком? - подначивал мэтр. - Или ты хочешь меня проиграть?

- Не хочу, чтобы ты проиграл.

- Сложный выбор.

Не особо.

- Я не привык проигрывать, - согласился мэтр, и через три секунды Шейн, пытаясь переставить руки, сполз и упал вниз. На шкаф - бам, на пол - хренак.

- А я привык, - сказал я. Правда, не таким образом. Раньше за свои проигрыши я расплачивался сам.

Мэтр встал из-за стола и снял футболку, чтобы не запачкать её. Размял запястья, плечи, шею.

- Я уже иду, Шейн, - протянул он.

- Пойду пофотографирую, - пробормотал я, вылезая из-за стола.

Я понимал, что мэтр наказал бы Шейна в любом случае, независимо от результатов игры, но я не хотел присутствовать при этом. Я предпочитал просто сбежать в меру своей слабости.

Для Многорукого же крики были музыкой, и он был явно не доволен тем, что я сбегаю с очередного концерта. В конце концов, большую часть времени Шейн находился в отключке, мне стоило бы воспользоваться моментом.

Одевшись потеплее, я прошел к двери и открыл замок. Да, с некоторых пор он появился на этой двери. В кармане звенели ключи, когда я сбегал по ступенькам. Ключи от моего дома. Я понял, что ради того, чтобы услышать этот звук, стоило жить.

Я фотографировал всё подряд. Лужи с бензиновыми разводами. Грязных и уставших механиков из мастерской. Ярко наряженных проституток. Я даже согласился сфотографировать Криса, когда мы снова встретились. На фотографии он получился милым и безобидным. Короче, совершенно на себя не похожим.

- Я здесь как настоящая актриса, - проговорил он, потрепав меня по щеке. - Но ты, конечно, не в курсе, о чем я.

Нет. Вообще без понятия.

- Передавай привет Многорукому. Надеюсь, ты утоляешь его жажду как положено.

Я опять почему-то покраснел.

Я отдал ему фотографию, а Крис вручил мне несколько монет.

- Заслужил. Мне понравилось фото, - сказал он.

Это был мой первый заработок. Мелочь, да ещё принятая от такого человека. Но я почему-то улыбался, глядя на монеты. Я решил их тоже сфотографировать. Задокументировать, как сказал бы мэтр.

Я отнёс все снимки в бар. Там стало потрясно. На деньги, полученные от мэтра, Майлз купил канделябры и экономичные свечи, раздобыл коровий череп. За его спиной теперь висели два скрещенных ружья. Со стен на нас смотрели самые потрясающие женщины всех времен и народов.

Обновленный интерьер бара мало-помалу привлекал клиентов. Они глазели на женщин, пили и мечтали под прекрасную музыку - совмещали самые приятные занятия в одно. Это было намного лучше, чем трястись под транс в зеркальном зале, наступая друг другу на ноги. Или возвращаться в дом, который с некоторых пор делишь с маньяком-извращенцем.

Я открыл дверь ключом, испытывая то же чувство, как когда бежал, и они звенели в кармане. Думаю, я никогда к этому не привыкну. Я переступил порог и приготовился услышать что-нибудь от мэтра. Но его не было дома. Я обошёл все комнаты, даже заглянул в люк, прислушиваясь.

Тишина.

Если бы мэтр был там, там бы не было тихо.

Я пошёл на кухню, чтобы соорудить себе гигантский сэндвич из отвратительного, крошащегося хлеба, сносного вяленого мяса, неплохих оливок и разных острых соусов, которые я просто обожал. Это был верх моего кулинарного искусства. На большее я был не способен. Если только открыть консервную банку. Ну, чай заварить.

Возясь на кухне, я все время был настороже и прислушивался.

Почему мэтр ушел и оставил люк открытым?

Через пару минут я вернулся к нему и встал на самом краю, наклоняясь вперёд.

Ни-че-го. Может, Многорукий забил Шейна до смерти и уже унёс тело, чтобы закопать где-нибудь в пустоши? Или он всё-таки сбежал?

Вряд ли.

Я так задумался, что не заметил, как хлеб в моих руках раскрошился и полетел вместе с мясом, оливками и прочим вниз. Выругавшись, я облизал пальцы и посмотрел внутрь подвала. Каким-то немыслимым образом Шейн уже оказался возле моего ужина и запихал его в рот, словно я мог спуститься и отобрать у него еду. Доев, он медленно поднял голову и посмотрел на меня.

Я отшатнулся.

- Спасибо, - раздалось хрипло, и я решил, что ослышался. - Так вкусно... сразу ясно, что делали персонально для меня. С любовью.

Даже не пытайся.

Я ушёл, не собираясь объяснить, что это вышло случайно.

ГЛАВА 21

Мэтр так и не вернулся тем днём и ночью. И из-за того что крышка люка осталась открытой, я не мог заснуть. Шейн бредил. Он стонал так, что мне самому становилось больно. Я вспоминал, как обращались со мной в приюте, сколько побоев перенёс я, и мне становилось совсем погано. В пору дуэтом выть.

Я решил прекратить это мучение и просто закрыть люк. Но когда я подошёл, чтобы попытаться, то расслышал всего три слова. Обрывки фраз, которые сработали на мне покруче болевого приёма.

Сделаю всё... Пожалуйста...

Я вспомнил свой самый позорный провал. Вспомнил Рэймса.

Взяв куртку, я выбежал из дома. Я нащупал в кармане монеты, которые мне дал за фотографию Крис. Я знал, где можно купить обезболивающее и антибиотики, и попёрся в это сомнительное место. Я осознал, что сделал, лишь когда стоял перед люком с пакетом медикаментов в руках.

Какого чёрта я творю?

Разжав руки, я позволил пакету "случайно" упасть вниз. Антисептики, шприцы, таблетки, капсулы с антибиотиками, бинты рассыпались по полу.

- Просто заткнись уже, - пробормотал я, убеждая себя в том, что сделал это лишь для того, чтобы самому уснуть.

Ага, эгоизм и ничего кроме. Ка-а-ак же.

Проснувшись утром, я пришёл в ужас от собственного поступка. Я чуть не свихнулся от страха, когда подходил к люку. Пакета на дне уже не было. Я ждал, что в любой момент излечившийся Шейн выпрыгнет из подвала или выйдет из соседней комнаты и прострелит мне голову.

- О, эти шаги я теперь всюду узнаю, - протянул снизу Шейн, и я отпрянул назад. - Это же моя спасительница Габ-ри-эль. Я успел сочинить тебе оду, пока помирал тут.

Он начал хрипло горланить о том, как много у него было женщин и что он с ними делал, но ни одна из них не сравниться с Габриэль, потому что до неё ему так и не удалось добраться.

- Заткнись, - бросил я.

Лучше бы он кричал от боли.

- Что поделать, та наркота, которую ты мне вчера подбросила, была такой ядрёной, что я даже написал пару стишков собственной кровью.

Кажется, я начал понимать, почему они с мэтром были друзьями. Их объединяло одинаково паршивое чувство юмора. Интересно, кто с кого брал пример...

- Ну прости пожалуйста.

Какого чёрта я с ним разговариваю?!

- Нет-нет, мне понравилось. Может, у тебя ещё осталось? Я тогда напишу целую исповедь в стихах. О том, как мне жаль, что я всерьёз намеревался... хотя нет, чёрт, мне не жаль, ведь это в порядке вещей.

- Понимаю. Нападение - это хороший тон у чистильщиков. Вот только я не один из вас.

- Если бы ты набросилась на меня в порыве страсти, я бы ни капли не обиделся.

И почему я над этим задумался? Не над тем, чтобы на него накинуться, а почему то, чего хочет он и все, кто меня окружает, не хочу я.

Не хочу ли?

Я вспомнил мэтра, и ноги сами собой подогнулись. Я сел на корточки и спрятал лицо в коленях. В последнее время мне становилось всё труднее. Смотреть на него. Слышать о нём. А теперь даже думать.

Этот ублюдок Шейн всё испортил. Его появление нарушило привычный порядок вещей. Из-за него я теперь не мог воспринимать мэтра так, как раньше.

- Да ты, в самом деле, хочешь этого, - протянул Шейн. - Но я не настолько самовлюблён, чтобы принять твоё молчание на свой счёт. Я всё думал, что с вами, ребятки, не так... пока до меня не дошло.

Он замолчал.

- Что? - спросил я, и он тихо рассмеялся.

- Знаешь, кто такая Шахерезада, Габи?

Нет, конечно, я вообще не знал, что это за фигня.