Серебряный меридиан

— Сейчас я, наконец-то, хочу быть собой.

12

ЧАСТЬ I. ГЛАВА I

Эмили пожала плечами.

— Живи, как хочешь. Это твой мир. Я догадываюсь, что твоя ра-

бота поглощает тебя целиком, и тебе часто ни до кого нет дела.

Не знаю, в какие глубины ты погружаешься или на какие высоты

возносишься, но нас с отцом настораживает твоя отстраненность

от реальности. В кого ты превращаешься?

— Мамочка, когда лошадь неправильно седлают, наезднику все

равно, а для нее — мучительно. Выздоровление не бывает быст-

рым. Мне тоже нужно время.

— Есть животные, которых не седлают. Ими наслаждаются, их

холят, лелеют и ценят. Уж поверь мне, ты не лошадь.

Фрея улыбнулась.

— Я знаю. Но это в зоологии. Антропология гораздо занятнее.

Нет, например, ничего обиднее, чем сказать поэту, что его стихи —

это упражнения для хороших переводчиков чужих стихов, а сце-

нарии — мечта психотерапевта.

— Безусловно, есть и гораздо более обидные вещи. Разве можно

строить отношения на стихах или разрывать?

— Мне нужен друг, единомышленник.

— Друзья у тебя есть.

— Ты же понимаешь, о чем я. О дружбе, которая вырастает из

любви, даже перерастает ее. И еще надо уметь прощать. Любов-

ники прощать не умеют.

— И снова крайность. По-моему, это слишком категорично.

И, кстати, любовник — совсем неплохо.

— Мама!

— Да... принять тебя трудно. Интересно, каким же ты его

видишь?

— Я тебе скажу, — лицо Фреи стало откровенно мечтательным.

— Умный и не спесивый. С чувством юмора и без цинизма. Добрый

и не наивный. Честолюбивый и не скупой. Воспитанный и не из-

балованный. Артистичный и не самовлюбленный. Смелый и не

безрассудный. С воображением и не прожектер. Умеющий хо-

рошо говорить и в то же время слышать других. Красивый и не

жеманный.

Эмили покачала головой.

— Тебе сказать, что такое бывает только в романах? Или ты сама

уже это знаешь? – невесело спросила она.

13

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

— Значит, я живу в подходящей компании, — улыбнулась Фрея.

Позже, сажая Эмили в такси, Фрея на совет «не ломай глаза»

обещала, что не станет работать ночью. Когда человеку за три-

дцать, для кого-то он все равно — ребенок.

Она шла домой медленно, засунув руки в карманы, откинув го-

лову. Аромат загорелых августовских газонов и воды близкого

озера действовал умиротворяюще. И было в этом что-то знакомое.

Кто-то шел уже так, в таком ритме, такой походкой. «Я где-то это

видела» — подумала она и тут же кивнула своим мыслям. Грегори

Пек, «Римские каникулы». Ей говорили о сходстве с Одри Хеп-

бёрн. Но сейчас она шла, как он. Словно в продолжение разговора

с Эмили с кем быть в голове звучала песенка Лоры Марлинг «Пу-

тешественник»: «Так отдай меня путешественнику, да будет из-

вестно — я всегда была тем, кто я есть».

Дома ей предстояло записать разрозненные фрагменты но-

вого сценария предположительно о продавце книг, жизнь кото-

рого перевернула одна, порванная при распаковке, страница.

Сегодня Фрея видела его в магазине. Такое происходило посто-

янно. Истории, сюжеты, возникавшие из мелочей, обычно ни-

кому не заметных, приковывали ее внимание. Они становились

сценариями. Или стихами. Над одними она работала долго, дру-

гие были готовы без единой правки. Это волновало и будора-

жило. Появлялась новая тема — пропадал аппетит, уходил сон.

Порой хватало двух часов, чтобы выспаться. Все диктовало

вдохновение, все было подчинено ему. Фрея Виола Фелина Мил-

лер была поэт и драматург не по выбору и даже не по призва-

нию, а по природе.

В субботу седьмого октября Фрея работала дома. На неделе она по-

бывала на церемонии вручения премии «Адлер», которую в номина-

ции «Лучший психологический детектив» получил роман Сары

Нортон «Гротеск». Похожую на вытянутую и скрученную металличе-

скую каплю фигурку актрисы, которую великий сыщик называл «Та

Женщина»*, в четвертый раз держали руки «Агаты Кристи» XXI века.

Сара Нортон получила ее за свой тридцать седьмой детектив.

* Ирэн Адлер — персонаж рассказа А. Конан Дойла «Скандал в Богемии»

(прим. автора).

14

ЧАСТЬ I. ГЛАВА I

Фрея записала благодарственную речь писательницы, уточнила

с агентом леди время беседы и условия встречи. Теперь запись интер-

вью была открыта на большом домашнем ноутбуке в звуковой про-

грамме. Фрея монтировала ее для передачи в эфир. Идеально было

бы рассказать слушателям о книге и ее авторе без участия самой ге-

роини. Глухой тембр, нервозный тон, пришепетывания — худшего

сочетания для слушателей воскресной программы нарочно не при-

думаешь. Сара говорила, отвлекаясь от темы, покашливая, затяги-

ваясь сигаретой, отхлебывая чай, надолго задумывалась и даже

спросила, слышат ли их радиостанцию в Чили. Направить ее в нуж-

ное русло было сложнее, чем разгадать тайны сюжетов, ею приду-

манных. Нервотрепке, какую задала кропотливая работа по

выемке из ее монолога крупиц доходчивой речи, позавидовал бы

сам Хичкок. После таких встреч Фрея чувствовала, что теряет

веру в человечество.

— Да, Боже мой! — прошептала она, когда бегунок программы

в тысячный раз проскочил нужное место на звуковом графике. Ра-

боту приходилось начинать если не с самого начала, то с сере-

дины. И тут, как нарочно, зазвонил телефон.

— Привет! — почти крикнула Линда Аттенборо, подруга. — Такая

погода, а ты дома!

— У меня работа.

— Какая?

— Высокохудожественная. У тебя что-то срочное?

— Ты придешь завтра к Маффину? Вечером, часов в девять?

— Вряд ли, я завтра работаю. Случилось что-то особенное или

вы собираетесь просто так?

— Вечером будет что-то вроде презентации, а потом переме-

стимся к нему.

— Нет, Ли, завтра не получится.

— Жаль, но, если сможешь, приходи. Тебе ото всех привет.

Ты опять куда-то пропала и не звонишь.

— Просто много дел. Как Форд?

— Здоров. Про настроение не спрашивай. Сама знаешь, осень, у нас приступ меланхолии.

— Значит, все нормально.

— Да, вполне. Приходи. Пока.

— Спасибо, пока.

15

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Фрея выключила звук в телефоне и вернулась к работе. Прошло

около четырех часов, прежде чем она, с облегчением вздохнув, сохранила готовую передачу на съемном диске. «Все чудесатее

и чудесатее», — думала она о человеческих странностях. А я сама?

Мама права, не мне жаловаться на других. Но так хочется погово-

рить с кем-нибудь нормально, увидеть спокойные глаза. В кого ты

превращаешься? В мизантропа.

Она легла на диван с книгой, которую предстояло прочитать

к завтрашней церемонии вручения премии «Книжник». За два ме-

сяца работы над проектом она так устала, что протянула с этим

романом до дня, вернее ночи, предшествовавшей событию.

«А лучшее в искусстве — перспектива» было написано на обложке.

«Да, это так, — подумала она. — Не только лучшее, но и главное.

Ее надо видеть — эту перспективу. Перспективу собственного

творчества. По крайней мере, усилий».

Название книги — цитата из сонетов. Заимствовано у Шек-

спира. Автор Джеймс Эджерли. Фрея вздохнула. Ничего нового

в наше время уже придумать невозможно. Все повторяется. Пост-

модернизм шагает по планете. На последней стороне обложки

об авторе ничего. Она пожала плечами. Странно. Была только

цитата из «Наблюдателя»: «Возможно, это могло быть так». Она

раскрыла книгу.

На титульном листе она обратила внимание на сигнет — от-

тиск литеры «Е». Буква, как якорь, повернутый корнем влево, так что изображение читалось в виде буквы «Е». По квадратному