В поисках настоящего

Спустя семьдесят четыре шага я стоял перед выходом… входом в Город. Пять высочайших широких дверей выстроились в ряд. Явно тяжелые на вид, их рамы украшала искусная резьба, а сами двери покрыты толстым слоем темного лака. Сквозь стекла, прямоугольниками вставленные в двери, внутрь проникал такой же белый матовый свет «люминесцентных ламп». Я потянул за ручку средней двери.

Никаких ламп за дверью, конечно же, не оказалось…

Лишь стоило приоткрыть створку, как в образовавшуюся щель повалила белесая субстанция. Сам не зная чего испугавшись, я отпрянул назад. Дверь с грохотом захлопнулась. Но то количество белого вещества, лишь слегка напоминающее туман, осталось на полу. Если это был обычный туман, то проникнув внутрь помещения, он сразу же растворился. Я наблюдал, как странная масса медленно таяла, пока от нее не осталось и следа.

Немного подождав, решил продолжить эксперимент.

Резко, насколько это возможно проделать с пятиметровой бревниной, открыл дверь. Внутрь с готовностью повалило белое желе, расползаясь по полу ватным ковром.

Вытянув руку, я погрузил ладонь в это вещество. Прохладно и влажно. Придвинув ладонь ближе, внимательно осмотрел ее – пусто.

Теперь уже более смело, я зачерпнул пригоршню желе. Оно не имело веса. Поднес к лицу, понюхал – запаха тоже нет. Только температура чуть ниже, чем в помещении. Однако вещество было намного плотней, чем обычный туман, и могло сойти за него лишь издалека. Я сжал ладонь в кулак – вещество слизью просочилось сквозь пальцы. Оно была тяжелее воздуха, стекая вниз струйкой молока.

Вернуться к Смотрителю, чтобы расспросить его о странном тумане? Ай, черт с ним, все равно хуже, чем уже есть – не будет.

Сделав шаг, я окунулся в белый кисель. Позади хлопнула дверь…

Погрузившись целиком, я утонул в нем, словно в болоте. Сразу вспомнилось блуждание в Поле Отчаянья – тогда хотя бы небо над головой виднелось, сменяли друг друга свет и тьма, и можно было мечтать, что скоро выберусь. А если застрять в этом тумане, то тут одним лишь отчаяньем не отделаешься.

Я вытянул вперед руку – кончики пальцев исчезли где-то далеко впереди, значит видимость не больше полуметра. Да уж, потеряться здесь плевое дело. В какую сторону идти? В каком направлении?

Теперь понятно зачем Смотрителю понадобилась крыша над перроном и почему стекла почти не дают света – чертов туман (буду называть его пока так) солнечным лучам не позволит осветить лишний метр.Я сделал несколько шагов вперед… нерешительных, робких. Затем еще, и еще. Идти было легко, словно я плыл в невесомости. Подошвы ног ступали по чему-то приятно мягкому, похожему на газон.

Что-то с силой толкнуло меня в бок. От неожиданности потеряв равновесие, я кубарем опрокинулся на бок, и кажется ободрал ладонь, больно стукнувшись локтем.

– Ой… Извините! – раздался из тумана женский голос, вслед за тем послышались спешно удаляющееся цоканье каблучков.

Прислушиваясь к ритмичному перестуку, в воображении я проводил налетевшую на меня незнакомку «взглядом», пока не настала абсолютная тишина.

Более-менее перевел дыхание, и лишь затем поднявшись с земли, начал бессмысленно озираться по сторонам в поисках верного направления. Кроме белой жижи ничего кругом различить невозможно. Пока не потерял направление и точно знал, что за моей спиной находится Вокзал, я мог себе позволить роскошь смелости и риска. Теперь же я потерялся, и нет никакого спасительного входа позади. Нет ничего, кроме учащенного пульса. Перепуганное неизвестностью сердце металось в поисках спокойствия.

Приблизительно прикинув траекторию падения, я направился в направлении, где могла находиться дверь. Сейчас я не мог думать ни о загадочной девушке, ни о пункте назначения. Главное обрести опору и перестать бояться… потому что дорога страха никогда не ведет к свету.

Пройдя с полсотни шагов, я так ни с чем и не столкнулся. Значит иду не туда. Развернулся на сто восемьдесят и осторожно прошагал обратно. Но результат тот же. Подумав, взял чуть правее, и вновь промахнулся…

Рядом опять раздались шаги! На этот раз шел кто-то громоздкий, с тяжелой поступью и шмыганьем носа.

– Эй! Вы меня слышите?! – позвал я неизвестного. Шаги замерли, чтобы вновь возобновиться с новой скоростью – человек явно испугался моих криков.

Присутствие рядом со мной еще кого-то одновременно и радовало, и пугало.

Теперь я знал, как действовать дальне. Замерев, стал прислушиваться. Пришлось переминаться с ноги на ногу, пока за моей спиной не раздались очередные звуки движения. Сейчас сконцентрировавшись, я был более внимателен, и заметил одну особенность – шаги не начинались вдалеке, поспешно приближаясь, чтобы вновь начать удаляться, а как бы сразу возникали рядом. Будто люди стояли неподалеку на месте, а затем резко переключались на шаг.

Стоило обернуться, чтобы вскользь заметить призрачный силуэт. Я немедля кинулся в погоню, ориентируясь на звуки шагов. Я шел… шел, не зная куда и зачем. Странно, но я чувствовал себя вполне уверенно. Когда действуешь, страх исчезает.

Незаметно шаги исчезли, и я тоже остановился, навострив уши.

– Что вам надо? – раздался испуганный и от этого грубый мужской голос. Я молчал, сам не знаю почему. – Зачем вы меня преследуете?!

– Э-э… Извините, – дружелюбно, как мог, начал я, стараясь не спугнуть появившуюся надежду. – Я не хотел вас напугать…

– Я спрашиваю, что вам нужно?! – уже просто злобно проговорил голос. – В Городе у каждого свой путь, зачем вы спутываете дорогу?

– Я… мне… – я не совсем понимал смысл услышанного, но мне стоило побыстрей ответить, если хочу отсюда выбраться. – Мне нужно к Старьевщику! – наконец вспомнил я.

– И что? А я тут при чем? – грубо раздавалось откуда-то прямо и чуть правее. – Идите своим путем и окажитесь, где вам нужно. Следуя за мной или за кем-то еще, вы к нему не попадете. Поэтому отстаньте!

На этом голос исчез, и быстрые шаги начали удаляться.

– Подождите! – хотел я броситься в погоню, но сильный удар в лицо сбил меня с ног. Я кубарем вновь повалился наземь, не соображая, что происходит. Ужасная боль затопила все сознание. Лишь неприятная прохлада касающегося щеки асфальта ощущалась чем-то далеким…

«Все это не больше чем память и привычка жить, привычки тела, – прозвучали в моей голове слова Старика. – Ты помнишь холод, поэтому мерзнешь, поэтому тебе нужна теплая одежда. Ты знаешь, что такое наслаждение вкусом, поэтому хочешь есть. Глаза, уши, и нос – все это существует в твоем мире только лишь потому, что ты помнишь и привык к ним…»

– И боль… боль тоже лишь в памяти… – прошептал я, стараясь сконцентрировать все свое внимание на расползшейся по лицу боли. Не избегать ее, не стараться забыть, а наоборот – ощутить ее в полной мере. Лишь так я смог понять, что больно не мне, а тому, что должно быть на месте лица из плоти и крови.

Я даже не заметил момент исчезновения всякой чувствительности – острая боль теперь не жгла мое лицо. Хм… кажется, я понял! Нужно точно вспомнить слова Смотрителя Вокзала. Как он напутствовал мой выход в туман? «Выходи на улицу только тогда, когда точно будешь знать, куда хочешь попасть. Иначе никуда не идя, никуда и придешь, бесконечно блуждая по улицам. Если не знаешь, куда деваться, или хотя бы кого именно хочешь найти – сиди там, где сидишь… Выйдешь в Город и постоянно думай, что идешь к Старьевщику – размышляй: какой он, во что одет, какой у него характер, представляй его взгляд. Все до мелочей… Не думай, что «хочешь» попасть к нему, а просто иди»

Совместив напутствие Смотрителя со словами невидимого прохожего и окружающим меня туманом, все встало на свои места. Вот уж действительно, пока не столкнешься, не поймешь, что бы тебе ни говорили.

Я закрыл глаза, стараясь отвлечься от чьих-то смешанных с туманной сыростью далеких голосов, рева мотора, гудков клаксона… Нужно возродить, придумать образ человека, которого называют Старьевщиком. У меня он получился невысокого роста, толстенький, лысоватый с крючковатым носом, в коротковатых серых штанах на подтяжках, некогда белой майке, засаленной и местами в дырах от сигарет, вязанной жилетке и сланцах на босу ногу. Он хмурился, делая напускное серьезное лицо: «Чем могу быть полезен?» – с отчетливо «богоизбранным» акцентом спросил он меня.