В середине дождя

Я не мог не замечать самую красивую девочку в лагере, но о том, чтобы познакомиться с Таней, даже не помышлял. Мы с ней находились в совершенно разных мирах. Только какая-нибудь случайность могла столкнуть эти два мира вместе.

Однажды, через неделю после случая в столовой, я зашел в библиотеку. Хотя Нины Сергеевны в лагере уже не было, привычка брать порцию из нескольких книг у меня осталась. Порывшись в стеллажах, я наткнулся на "Маленького принца" Сент-Экзюпери. Нина Сергеевна как-то рассказывала про эту книгу. "Это произведение, которое обязан прочитать каждый" — говорила она.

Я взял книгу с полки и протянул библиотекарше вместе с рассказами Сименона. Она достала мой формуляр. В этот момент дверь зала открылась, и в библиотеку забежала Таня. Не зашла, а именно забежала. В руке Таня держала мороженое в вафельном стаканчике, на ее губах играла улыбка. Глядя на эту улыбку, хотелось улыбаться самому.

— Здрасте, тетя Лен, — ее голос в библиотечной тишине прозвучал чисто и звонко.

Библиотекарша укоризненно посмотрела на нее.

— Тань, я тебе говорила, что с мороженым сюда заходить нельзя?

Таня виновато посмотрела на Елену Васильевну.

— Забываю, тетя Лен. Обещаю — ничего не испачкаю.

— Ладно, чего хотела? — спросила библиотекарша.

Таня куснула мороженое и сказала:

— Я вспомнила, какую книгу хотела прочитать. Только что вспомнила.

— Какую? — библиотекарша начала заполнять мой формуляр.

— "Маленький принц". Фамилию автора не помню. Знаю, что француз.

— Сент-Экзюпери, — библиотекарша подняла голову, улыбнулась.

— А, точно.

Елена Васильевна посмотрела на меня.

— А вот молодой человек эту книгу уже берет.

Таня повернулась и посмотрела на меня в упор. Мне показалось, что она впервые за весь разговор обратила на меня внимание. Я отчего-то смутился.

— Блин, чуть-чуть не успела, — Таня не скрывала своего разочарования. — Тетя Лен, а еще одной книжки нет?

Библиотекарша покачала головой.

— А ты быстро читаешь? — спросила Таня меня.

Я кивнул и в стеснении отвел взгляд. Когда Таня смотрела на человека, она смотрела ему прямо в глаза.

— Эх, не люблю ждать, — вздохнула Таня.

Неожиданно для самого себя я сказал:

— Я могу дать ее тебе сейчас. Мне не к спеху.

— Да?

Я кивнул.

— Я все равно две книжки беру. Пока другую почитаю.

Таня улыбнулась:

— Если так… Спасибо.

Библиотекарша, с интересом наблюдавшая за развитием событий, спросила:

— Ну что, разобрались?

— Да, тетя Лен, — сказала Таня. — Выписывайте ему книжку.

Елена Васильевна выписала "Маленького принца" на мое имя, а получив книгу, я тут же отдал ее Тане.

— Я тоже быстро читаю, поэтому ждать тебе придется недолго, — сказала она.

Мы с Таней вместе вышли из библиотеки.

— Ты из какого отряда? — спросила она.

— Из пятого.

— Значит, в седьмом корпусе живешь. А какая палата?

— Одиннадцатая.

— Я тебе послезавтра занесу. Хорошо?

— Хорошо.

У столовой она завидела свою подружку.

— Ленка, подожди, — Таня повернулась ко мне. — Ну, пока.

— Пока.

Она побежала вперед, а я смотрел ей вслед.

Через десять дней после начала смены в лагере проводилась всеобщая диспансеризация. Каждого ребенка осматривал окулист, лор, стоматолог, дерматолог, терапевт. Все дети обязаны были сдать кровь из пальца и пройти флюорографию.

В назначенный день меня вместе со всем нашим отрядом (точнее — его мужской частью; девочки проходили диспансеризацию отдельно) повели в медпункт. Завтрак нам перенесли, так как сдавать кровь надо было натощак.

Мы толпились в тесном медпункте, в воздухе висел гул из детских голосов. То и дело дверь кабинета открывалась, оттуда выходили, сжимая ватку, ребята, доносился женский возглас: "Следующий!". Я, прислонившись спиной к стене, вслушивался в разговоры пацанов.

— Пашка сказал, чуть ли не по литру выкачивают! — говорил один.

— Ага, — подтвердил другой. — Я в прошлой смене был, уже сдавал. Точно литр.

Третий мальчик оборвал его.

— Да ладно врать-то. Литр! — передразнил он. — Лошадь, что ли?

Все засмеялись.

— Самый стрём — когда ждешь, когда тебе палец уколют, — вновь начал первый. — Я обычно не смотрю, отворачиваюсь.

— Слабак! — сказал третий. — Я, наоборот, люблю смотреть. Интересно.

— Скорей бы уж зайти. Серега что-то долго, да? — сказал второй.

В этот момент дверь вновь открылась, вышел Серега, зашел следующий. Я отошел от стены и прошел к открытому окну напротив. В медпункте было душновато, я чувствовал легкий голод. Всю ночь в палате, как обычно, шумели, поэтому выспаться не удалось. Я зевнул и посмотрел на настенные часы. Диспансеризация затянулась.

Моя очередь подошла через десять минут. Я вошел и увидел двух женщин-врачей. Они сидели за одним большим столом с двух противоположных сторон. Одна из них, та, что была с белой повязкой на лице, показала на стул. Я сел. В кабинете ощущался запах спирта. Женщина перебирала какие-то стекляшки и колбочки, которые стояли перед ней в деревянном ящичке.

— Давай руку, — наконец сказала она.

Я протянул ей руку, она начала смазывать кончик безымянного пальца спиртом. Я отвернулся и стал глядеть в другой угол кабинета. На миг задержал дыхание, и в этот момент почувствовал, как кольнуло палец. Я незаметно сделал глубокий выдох. Мне захотелось, чтобы это все поскорей кончилось.

— Что-то кровь плохо идет, — сказала врач. — Расслабь палец.

Я попытался расслабиться. Посмотрел на свою руку. Она показалась мне какой-то неживой.

— Скоро? — тихо спросил я.

— Сейчас, еще чуть-чуть.

Я почувствовал, что мой лоб вспотел. Осторожно смахнув левой рукой пот, я вновь взглянул на свою правую руку. Врач все давила палец, кровь маленькими капельками стекала в колбочку. Я следил за ее движениями, постепенно погружаясь в какой-то сон.

— Вот, совсем другое дело, — откуда-то издалека донесся голос женщины. — Все нормально?

Я не ответил, потому что в этот момент начал сваливаться набок. Врач успела меня подхватить, другая — вскочила из-за стола и тоже бросилась ко мне. Но этого я уже не видел.

Я очнулся в незнакомом помещении. Это была небольшая комната с окном, выходящим на бор, и двумя кроватями, на одной из которых лежал я. Пахло чистотой и таблетками. Я вспомнил, что произошло. И только тут заметил находящегося в комнате человека. Это была женщина лет 35, одетая в белый халат.

— Очнулся? Как себя чувствуешь? — спросила она, присев на край кровати.

Я пожал плечами. Во рту было сухо, ощущалась легкая головная боль.

— А где я? — спросил я.

— В изоляторе.

Женщина потрогала мой лоб, затем достала из кармана халата градусник. Сбросив температуру, она сунула градусник мне под мышку.

— И напугал же ты всех. Почему не сказал, что крови боишься? — спросила она.

— Я не боюсь.

— Ладно. Кушать хочешь?

Я кивнул. Она вышла и вскоре принесла на подносе завтрак. Поставив поднос на стол, посмотрела градусник.

— Тридцать шесть ровно, — сказала женщина. — Ты ослаб. Как поешь — попробуй поспать.

Она вышла, я медленно поднялся с кровати и сел за стол. Голова кружилась, я взял ложку и начал есть манную кашу. Не доев каши, принялся за бутерброд, потом попил чай. Вернувшись на кровать, я попытался заснуть — не получилось. Головная боль все не проходила. Через полчаса меня вырвало.

Когда зашла врач, я лежал с закрытыми глазами, уткнувшись в стенку. После того как в комнате убрались, женщина, вновь сев на край кровати, осторожно повернула меня к себе и спросила:

— Живот болит?

— Чуть-чуть, — тихо сказал я.

Она покачала головой, вышла и принесла мне таблетку.

— Выпей.

Я съел таблетку, запил водой и лег обратно. Через три часа принесли обед. Я поел совсем немного, но меня снова вырвало. Живот разболелся еще сильней.