Таежная богиня

Валерия первый раз в жизни чувствовала абсолютную слабость и беззащитность. Когда страшные рожи облепили окна машины, она вдруг почувствовала себя голой. В следующее мгновение она увидела себя в гуще самцов, дерущихся между собой, разрывающих ее тело на части. Очнулась, когда Никита поднимал и усаживал ее на сиденье.

Когда совсем стемнело, машина стала подниматься в гору. Это была Кривая грива. Мокрый от пота, в сильном волнении Анатолий смотрел на давно застывшую стрелку прибора, не понимая, почему мотор до сих пор работает?! Каждую секунду он ждал, что машина вот-вот встанет, но она шла и шла вверх. Правда, и погоня настолько сократила расстояние, что если бы лесовоз вдруг все-таки заглох, то минуты через три-четыре их бы уже терзали зэки.

И все-таки “Урал” достиг верхней точки гривы. Сноп света фар уперся в противоположный берег реки Ушминки... Моста не было!..

От злости и отчаяния Анатолий замычал в наступившей вдруг тишине. Перевалив водораздел, мотор фыркнул пару раз и, судорожно дернувшись, заглох. Мотор заглох, а машина продолжала катиться под гору. Анатолий свернул вправо к пологому берегу, где стоял балок для хранения лесопильного инвентаря от топоров до бензопил. Он решил докатиться до воды и перебраться на тот берег вплавь. Пока суд да дело, они будут уже на середине реки, лишь бы все умели плавать.

— Валерия, — дрогнувшим голосом проговорил Анатолий. — Вы плавать умеете?

— Умеет, — твердо и жестко отчеканил за девушку Никита.

— Ну и отлично. Вещи не берите, только документы и деньги.

Лесовоз продолжал катиться, а Анатолий внимательно осматривал все, что творится вокруг. Он отметил, что далеко не все машины успели перебраться на ту сторону, а стало быть, их водилы находятся где-то здесь — в балке или на берегу. А до воды хорошо бы добраться незаметно. Шагов за сто машина неожиданно наткнулась на одно из бревен, разбросанных в беспорядке, и окончательно затихла.

— Так! Быстро за мной! Никита, прикрываешь сзади! — тихо проговорил Анатолий и, схватив Валерию за руку, потащил ее в сторону реки. Никита, мало что понимая, послушно засеменил за парочкой, крепко сжимая в руке монтировку. Моментально стало холодно. Сзади нарастал гул машины. Свет ее фар прыгал по всему берегу, ясно высвечивая трех человек, бегущих к реке. На шум приближающейся машины из балка вышли двое и, увидев троицу, тут же окликнули:

— Э-э, стоять! А ну стоять! Стоять, стреляю на поражение... — за спиной послышались шлепки ног по жирной грязи. — Фазан, достань их! — неслось от балка.

Никита видел, как тормозит Лерка. Если бы не Анатолий, она вообще не смогла бы бежать по такой грязи, бревнам, да еще почти в полной темноте. Ее ноги разъезжались, и она то и дело повисала на руке водителя.

Фазан догонял. Никита слышал его шаги и видел собственную тень впереди. “Значит, — думал он, — если оглянуться, то свет фар может ослепить!” Когда его затылка коснулось чужое дыхание, Никита быстро присел и с разворота почти наугад махнул монтировкой. К удивлению — попал. Раздался дикий вопль. Никита понесся дальше, а из балка один за другим появлялись зэки и, жутко матерясь, бежали на вопли.

Вот и река. Покачивая отблески поселковых огней, она точно ждала разгоряченных бегом и отчаянием людей, она манила и пугала своей черной блестящей плотью. Анатолий уже прикидывал, как бы не потерять на воде Валерию, оградить от льдин, которые, как привидения, бледно светясь, бесшумно двигались по течению, как вдруг из темноты материализовалась длинная черная лодка с тремя силуэтами. Она то ли приставала к берегу, то ли собиралась отчалить. Один человек стоял на берегу и держал конец веревки, другой — на корме с шестом, а третий, важно развалившись, сидел посередине лодки.

От увиденного у Анатолия перехватило дух. Это был фантастический шанс!..

Вахтовка остановилась у самого балка, продолжая пялиться горящими фарами в темноту берега.

— Э-э, че там за базар?! — послышалось из лодки. Анатолий сразу узнал голос. “Вот те на, Миша Резаный, откуда он здесь!” Анатолий точно запнулся на бегу. Это был один из “тяжеловесов”, авторитет ушминской и вижайской зон. С ним не хотели связываться даже власти. Жестокий, неуравновешенный, любитель всевозможных разборок с поножовщиной, имеющий на теле множество шрамов (откуда и соответствующее погоняло), Миша был самым неудачным препятствием на пути Анатолия. Если с ним заговорить, напирающая сзади толпа накроет и в секунды порвет, да и сам Миша не откажется от молоденького женского тела, короче, ситуация — между молотом и наковальней. Надо было действовать, и действовать молча, молниеносно и хитро.

Никита был сзади и не сразу сообразил, что там впереди, а вот Валерия поняла. Она, как и Анатолий, увидев лодку, и обрадовалась, и еще больше испугалась, поскольку в лодке были те же самые враги, что гнались за ними. Поэтому когда Анатолий отпустил ее руку и, забредя в воду, приблизился к сидящему в лодке человеку, Валерия поняла, что должно произойти, и отвернулась. Она слышала глухой удар, короткий вскрик и шум воды, принимающей тело. Тот, что стоял на корме с шестом, не дожидаясь участи авторитета, сам прыгнул в воду, а второй отскочил от Никиты, который безумно размахивал монтировкой.

Валерия из последних сил заставила себя перевалиться через борт, после чего силы ее покинули. Она не видела, как отошла от берега лодка, как некоторые отчаянные головы ломанулись за ней в ледяную воду, пытаясь схватиться за борт, но течение быстро подхватило деревянную посудину и увлекло в темноту.

Лежа на топчане, закутавшись во все теплое, Валерия с удивлением и новым непонятным чувством смотрела на хозяина пристроя. “Этот парень из-за меня убил человека. Он зарезал его ножом, этими, синими от наколок, руками, — она перевела взгляд на пальцы, цепко держащие стакан с чифиром. — Лишил человека жизни и теперь спокойно сидит и пьет свою мерзкую заварку? Нет, видимо, я ничего не понимаю! — Валерия покрутила головой, удобно лежащей на подушке. — Ничего не понимаю в этой жизни. А где совесть, его совесть и моя?! Почему я не мучаюсь? Выходит, чтобы сохранить жизнь одному, надо лишить жизни другого?”

Она все смотрела на своего спасителя. Сейчас ей нравилось почти все в этом парне. Она не понимала лишь наколок, а в остальном — одень цивильно, побрей, причеши... Она вдруг представила его в хорошем костюме, с гладким лицом, без синевы на руках и сама себе улыбнулась... Продолжая игру воображения, Валерия представила себя рядом с ним и вновь улыбнулась — вроде неплохая пара. Он стройный, молчаливый и загадочный, правда, приблатненный, но это придает ему некий шарм. Она же, наоборот, — чувственная, гибкая, открытая... Тут есть над чем подумать. И руки, его сильные руки, хоть и кажутся спокойными, на самом деле должны быть жадными до нежности, ласки, жадными и бесстыдными... Именно то, что любит каждая женщина... Валерии вдруг стало жарко, она представила, как эти руки ласкают, касаются ее, уверенно, настойчиво скользят, ныряют в самые сокровенные места ее тела... И то, что эти руки спасли ее, вырвали из пасти самой смерти, убив при этом врага, будило в Валерии острое желание почувствовать их прикосновение в реальности. Стало и страшно, и томительно сладко в груди, жар стал опускаться ниже, потом сиропом потек еще ниже, разливаясь в самом низу живота...

“Интересно, — продолжала томно изнывать Валерия, — мальчишки точно пошли бы в него, были бы такими же сильными, молчаливыми и надежными! А девочки в меня!.. О, Боже! О чем это я, что со мной?!”

Неожиданно на крыльце заскрипели половицы, послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге возник капитан Шевчук, начальник лагеря.

— Можно? Прошу прощения, что без стука, — увидев лежащую Валерию, тут же извинился начальник. — Ну, как устроились, как настроение? А вы что, простыли? — обратился он вновь к Валерии.

— Нет, все хорошо, все в порядке, — за всех ответил Никита, почувствовав, что поздний визита не случаен. Не о здоровье же, в самом деле, зашел начальник справиться среди ночи.