Неверноподданный (СИ)

Боря написал заявление, заполнил необходимые документы, прошёл собеседование и его приняли на работу. Начать свою деятельность он должен был на колхозном поле, собирая картофель со своими подопечными.

XII

Володя пригласил ребят в Ленком на "Юнону и Авось", а сразу же после спектакля вместо кафе позвал к себе.

- У тебя новости? - спросил Борис.

- Да.

- Какие?

- Приедем ко мне, узнаешь.

- А по дороге ты сказать не можешь?

- Нет, боюсь вспугнуть.

У Муханова дома ребята сразу же обратили внимание, что Володя обращается к своей жене неестественно нежно. Борис покосился на её живот. Она перехватила его взгляд и сказала:

- Не смотри ты на меня как школьник, я действительно беременна.

- А вы с бабой Нюрой говорили?

- Конечно, она даже обрадовалась, сказала, что завершает свою карьеру, поэтому каждый мой ребёнок будет для неё дополнительным стимулом.

- И много ты собираешься рожать?

- Ещё по крайней мере двоих. Я считаю, что в нормальной семье должно быть три ребёнка.

- Смелая женщина, - сказал Боря.

- Это не смелость, а необходимость. Для того чтобы население страны хоть немного увеличивалось, в каждой семье должно быть в среднем трое детей. Недаром говорят, что Бог троицу любит.

Боря и сам хотел второго ребёнка и беременность Аллы возбудила в нём долго дремавшую зависть. Его другу не надо было вставать ни свет ни заря, чтобы отводить сына в детский сад, а с работы мчаться сломя голову, чтобы вовремя его забрать, думая при этом как втиснуться в переполненный автобус. Володя будет продолжать жить так, как будто у него ничего не изменилось, только появится ещё одна маленькая живая игрушка. Баба Нюра будет кормить его детей, выводить их на прогулку, иногда даже стирать пелёнки, а он так и будет играть в самодеятельном театре и, не переламываясь на работе, получать зарплату инструктора. Он может быть уверен, что его чада будут вымыты, накормлены и ухожены.

Мухановы накрыли стол и ребята выпили за будущее прибавление семейства. Потом Володя стал изображать своих сотрудников, а Саша рассказал о том, как он собирается в очередной раз переделать машину.

- Мог бы свою Антилопу гнуть в другое время, - заметил Борис, - а то мы из-за тебя добирались на автобусе.

- Не ворчи, лучше скажи, что у тебя нового.

- Ничего, - ответил Коган, - машину я не переделываю, ребёнка не рожаю, а встречаясь с бабой Нюрой, смотрю на неё, как на любимую девушку, которая по моей глупости вышла замуж за другого. Теперь же к этому чувству добавится горечь из-за того, что скоро она будет воспитывать второго ребёнка моего счастливого соперника. Новость это или нет?

- Нет, - сказал Володя, - это уже давно не новость, её даже и вспоминать не стоит.

- Ребята, уже поздно, - перебил Саша, зная что для них это больная тема, - нам пора домой.

- Да, - согласился Борис.

На автобусной остановке они увидели Горюнова.

- Здравствуйте, Василий Николаевич! - обрадовался Коган.

- Привет, остряк из Риги, ты здорово изменился. Похудал, возмудел. Ну, рассказывай, как жизнь.

- Прекрасно, Василий Николаевич. Теперь я ваш коллега, работаю в техникуме, воспитываю молодое поколение.

- А в личной жизни?

- Я женился.

- Молодец, поздравляю.

- Спасибо, но с поздравлениями вы немного опоздали, у меня уже дочь невеста.

- Надо же, как быстро время летит. Ты бы хоть меня с ней познакомил.

- Вы её видели в парке вместе с моей женой и даже хотели их обеих написать.

- Так это была твоя жена! Я её прекрасно помню.

- Она вас тоже.

* * *

Случилось это, когда Лене было три месяца. Рая пошла с ней в парк, села на скамейку и, подождав пока дочь заснула, стала читать, изредка поглядывая на коляску. Книга увлекла её и она вспомнила о кормлении, только когда услышала детский писк. Обычно к этому времени Лена, уже получившая положенную ей порцию материнского молока, блаженно спала в своей кроватке. Расписание соблюдалось очень строго, потому что когда Рая опаздывала, дочь поднимала громкий крик. Вот и сейчас Лена уже начала выражать недовольство во всю силу своих маленьких лёгких. Рая посмотрела вокруг. На противоположном берегу пруда какой-то художник писал с натуры. Она повернулась к нему спиной и приложила Лену к груди. Лена сразу же успокоилась и её личико выразило блаженство. В минуты кормления Рая чувствовала свою неразрывную связь с этим маленьким, беспомощным существом. Это была её плоть и кровь и она, улыбаясь, следила за дочерью. Кормление доставляло ей физическое удовольствие и, как утверждали врачи, было очень полезно для ребёнка. Рая хотела кормить грудью до тех пор пока у неё будет молоко. Летом это было просто, осенью же она собиралась договориться с кем-нибудь из подруг, чтобы ей писали лекции под копирку. Ведь ей, как кормящей матери, должны были разрешить свободное посещение занятий. Рая оторвала взгляд от дочери и увидела художника, который стоял рядом и смотрел на неё как заворожённый.

- Нравится? - спросила она, ничуть не смутившись.

- Да, очень. Вы не могли бы мне позировать?

- Нет, у меня муж ревнивый.

- Я его упрошу.

- Говорите шепотом, вы разбудите мою дочь.

- Дайте мне свой телефон и я вообще замолчу, - прошептал он.

- Не дам.

- Я вас умоляю. Вы даже не представляете себе, как будете выглядеть на полотне. Это же готовый шедевр. Материнство в чистом виде. Мне не придётся ничего выдумывать. Вы так смотрели на ребёнка, что это нужно запечатлеть.

- Нет.

- Если вы всё-таки надумаете, позвоните, - сказал мужчина и сунул ей в руки клочок бумаги со своим телефоном.

Вечером Рая рассказала о своей встрече Борису.

- Ты хоть выяснила, как зовут этого типа? - спросил он.

- Нет, мы там были одни и я хотела побыстрее выйти на людное место, но если тебя это очень интересует, посмотри в коляске, я, кажется, бросила его телефон туда.

На бумажке было написано имя Горюнова и его телефон.

* * *

- Почему же твоя жена не согласилась? - спросил Василий Николаевич.

- Ваш вид не внушал ей доверия.

- Так ты ей скажи, что я хороший.

- Чем вы можете это доказать?

- Я могу тебя с другом прямо сейчас пригласить на рюмку чая.

- Ну что ж, это весомый аргумент, - заметил Коган.

- Я не пойду, - сказал Саша, - мне завтра надо рано вставать.

- Тогда нам придётся чаёвничать вдвоём.

Одной рюмкой их чаепитие не ограничилось и, хотя они выпили на брудершафт, Борис никак не мог обратиться к своему бывшему учителю на "ты".

Горюнов рассказал, что недавно в школе сменился директор. Им стал бывший инструктор райкома партии. Преподавать он мог только историю и, вызвав Горюнова в свой кабинет, сказал, что если тот хочет иметь полную ставку, ему придётся осваивать новые предметы.

Василий Николаевич догадывался, о чём с ним будут говорить и заранее подготовился. Он предложил встречный план - увеличить количество уроков рисования и доказывал, что это необходимо любому человеку. Директор, как и следовало ожидать, не соглашался.

- Вот посмотрите, - сказал Горюнов, протягивая директору листок бумаги. На нём был изображён педсовет, во время которого их коллективу представляли будущего руководителя. За докладчиком недобрым взглядом наблюдала завуч, которая, сидя в ступе, крепко держала в руках помело. В школе все знали, что она рвалась к власти и страшно расстроилась, когда эта власть досталась другому. На второй части карикатуры, которую Василий Николаевич предусмотрительно оставил дома, он изобразил самого директора, прятавшего свои копыта в просторных башмаках, рога - в шляпе, а хвост - в широких штанах. Кроме того отсутствовал и общий вид аудитории, в которой заседали члены педагогического коллектива, гораздо больше похожие на героев романа Оруэлла "Скотный двор".