Медленной шлюпкой в Китай

16

— Дело в том, что я пришел за ухом человека-овцы, — начал я. — Вы, профессор, три дня назад оторвали около кассы в супермаркете ухо человека-овцы, верно.

— И что?

— Верните его, пожалуйста.

— А если не верну?

— Ухо человека-овцы.

— Скажем, сейчас оно мое.

— Тогда ничего не поделаешь, — сказал я и достал из-под мышки пистолет. В этом смысле я очень вспыльчив. — Я вас сейчас убью, а ухо заберу с собой.

— Ну ладно, будет тебе, — попыталась остановить меня «Вишенка». — Ты и в самом деле какой-то малосообразительный.

— Вообще, — поддакнул профессор-овца.

Я разозлился и уже хотел снять пистолет с предохранителя. «Вишенка» в спешке остановила меня. И, пнув меня изо всех сил по лодыжке, тут же отобрала пистолет.

— А ты тоже хорош, — сказала «Вишенка» профессору-овце. — Почему не отдаешь ухо человека-овцы?

— Ухо я не отдам ни за что. Человек-овца — мой враг. Встречу опять — оторву второе.

— Откуда такая ненависть к человеку-овце? Разве он нехороший? — задал вопрос я.

— Какие еще нужны причины? Просто ненавижу, и все. Когда вижу, как они поживают припеваючи, да еще с таким видом — ненавижу всех без разбора.

— Ненависть к желаемому как к действительному, — сказала «Вишенка».

— Что? — воскликнул профессор-овца.

— А? — вторил ему я.

17

— На самом деле ты сам хочешь стать человеком-овцой! Но не желаешь в этом признаться, поэтому наоборот — стал ненавидеть человека-овцу.

— Разве? — заинтересованно переспросил профессор-овца. — Не замечал.

— Откуда ты это знаешь, — спросил я у «Вишенки»

— Вы не читали Фрейда и Юнга?

— Нет, — ответил профессор-овца.

— К сожалению, — добавил я.

18

— Выходит, я на самом деле совсем не ненавидел человека-овцу? — сказал профессор-овца.

— Выходит, что так, — сказал я.

— Ну, естественно, — сказала «Вишенка».

— А раз так, то я причинил человеку-овце много зла, — продолжал профессор-овца.

— Похоже, что так, — поддакнул я.

— Разумеется, — сказала «Вишенка».

— Значит, я должен вернуть ухо владельцу — человеку-овце?

— Вроде так, — сказал я.

— Немедля, — сказала «Вишенка».

— Но его здесь нет, — как бы вспомнил профессор-овца. — По правде говоря, я его выбросил.

— Выбросил?.. Где выбросил? — спросил я.

— Нет, это...

— Говори сейчас же, — крикнула «Вишенка».

— Я его это... положил в холодильник пиццерии «Вишенка». Вместе с салями. Я не со зла...

Профессор-овца не успел договорить, как «Вишенка» схватила вазу и с размаху двинула его в темечко. Я был польщен.

19

В конечном итоге, мы с «Вишенкой» смогли вернуть ухо человека-овцы. Когда оно оказалось у нас в руках то было все коричневого цвета — в соусе «Табаско». Один из посетителей заказал пиццу с салями и уже было собирался съесть тот самый кусок, когда подоспели мы. Опасный вьдался момент. Я тщательно отмыл ухо, снял с него остатки сыра, лишь не смог вывести пятна «Табаско».

Человек-овца радовался возвращению своего уха, но, увидев пятно соуса, несколько расстроился, хоть и промолчал.

Пришлось мне уступить ему две тысячи иен. «Вишенка» взяла иголку и нитки, и быстро пришила ухо к одежде. Человек-овца, стоя перед зеркалом, несколько раз подпрыгнул. Уши развевались, а сам он был очень доволен.

20

К слову, профессору-овце все же посчастливилось стать человеком-овцой. Он каждый день одевался в овечью одежду и шел в пиццерию «Вишенка» есть пиццу. Человек-овца (бывший профессор-овца) очень счастлив. И все это — благодаря Фрейду.

21

Когда все уладилось, я назначил «Вишенке» свидание. Поужинав в китайском ресторане, мы пошли в кино на фильм «Людвиг» Лукино Висконти. В темноте я попытался ее поцеловать. А она изо всех сил стукнула меня по лодыжке шпилькой своей туфли.

Было очень больно, и минут десять я не мог проронить ни слова.

— Или не ты говорила, что я — твой любимый человек?

— Что было тогда, было тогда, — отрезала «Вишенка».

Но я все-таки думаю, что нравлюсь ей. Просто у девчонок временами бывает так, что все наизнанку. Я так думаю.

— Прости меня, — сказал я ей после фильма.

— Когда ты бросишь свое дурацкое занятие, частный детектив, устроишься на хорошую работу, сделаешь немного накоплений — тогда можно будет подумать еще раз, — сказала «Вишенка».

Как я уже говорил, у меня столько накоплений, что самому становится противно. Но «Вишенка» об этом не знает. А посвящать ее в это я не собираюсь.

Мне очень нравится «Вишенка». А раз так, то ради нее можно стать и полиграфом.

Но пока что я — частный детектив. Завалившись на диван в конторе на Грин-стрит в Сиднее, я продолжаю ждать посетителей. Из колонок звучит пианино Гленна Гульда. Она из моих самых любимых пластинок — «Интермеццо» Брамса.

Если тебя, дружок, беспокоят какие-нибудь проблемы — до того, как я стану полиграфом, постучись в дверь моей конторы на Грин-стрит. Возьмусь за дело за очень низкий гонорар. Даже в чем-нибудь уступлю. Но с усповием, что дело будет интересным.

Декабрь 1982 г.