Медленной шлюпкой в Китай

— Тогда возьму, спасибо.

Я вот что думаю: привычка всегда все получать требует великого таланта.

Она сказала, что пока я хожу за книгами, выпьет где-нибудь здесь кофе.

Мы вышли из библиотеки в вестибюль, я поймал скучающего официанта и заказал ему два кофе. С потолка свисал огромный вентилятор, который медленно гонял воздух в пространстве. Если этого не делать, отсыревший воздух будет разве что двигаться вверх-вниз.

Кофе еще не принесли, а я успел подняться на лифте на третий этаж, взять из номера две книги и вернуться. Сбоку от лифта стояли три изрядно потертых кожаных чемодана. Выходит, у нас новые гости. Кожаный чемодан выглядел, как ожидающая хозяина пожилая собака.

Когда я вернулся за столик, официант только разливал кофе. Чашки наполнила белая мелкая пена, однако вскоре пропала.

Я передал девушке через стол книги; взяв, она посмотрела названия и тихо поблагодарила меня. Во всяком случае, губы двигались примерно так. Не знаю, понравились ей книги или нет, хотя, впрочем, какая разница. Не знаю, почему, но казалось, что ей самой все равно.

Она положила книги на стол, сделала глоток кофе. Затем поставила чашку на блюдце, положила и размешала ложку сахару, подлила с краю сливки. Белая спираль сливок закружилась в красивом водовороте. Вскоре линии смешались, опять превратившись в белую пену. Девушка беззвучно ее потягивала.

Пальцы тонкие и прямые. Она держала чашку, слегка сжав ручку пальцами, и только мизинец оттопыривался прямо. Не было ни кольца, ни его следа.

Поглядывая в окно, мы молча пили кофе. С улицы пахло дождем. При этом лил он бесшумно. Ветра тоже не было. За окном капли падали аритмично и тоже беззвучно. Только запах мягко прокрадывался внутрь. Цветы гортензии за окном впитывали июньский дождь, словно маленькие зверьки.

— Вы здесь надолго? — поинтересовалась она.

— Дней на пять.

Она ничего не ответила. Казалось, у нее не было никаких впечатлений.

— А вы из Токио?

— Да, — ответил я и спросил в свою очередь: — А вы?

Она улыбнулась. На этот раз слегка показав зубы.

— Нет, я не из Токио.

Не дождавшись разъяснения, я рассмеялся и допил кофе.

Я не знал, как поступить дальше. Наиболее здраво было бы допить быстро кофе, вернуть чашку на блюдце, весело улыбнувшись, прервать разговор, заплатить за кофе и пойти закрыться в своем номере. Однако что-то засело у меня в голове. Такое иногда бывает. Толком объяснить не могу. Нечто вроде предчувствия. Хотя нет, это трудно назвать предчувствием. Что-то такое, что спустя какое-то время невозможно вспомнить.

В такие минуты я сам не предпринимаю никаких действий. Доверяюсь обстановке и слежу за тем, что происходит. Бывает, и пролетаю. Но как говорится, даже крохотный пустячок наполняется потом нелепо огромным смыслом.

Я решился — допил кофе, глубже уселся на диване и закинул ногу на ногу. Молчание — как бы на проверку — продолжалось. Девушка смотрела в окно, я смотрел на нее. Хотя, если быть точным, я смотрел не на нее, а на пространство перед ней. Сломав очки, я не мог долго фокусировать взгляд в одной точке. На сей раз занервничала она. Из лежавшей на столе пачки вынула сигарету и прикурила от гостиничных спичек.

— Давайте, попробую угадать, — выждав паузу, предложил я.

— Угадать? Что?

— О вас. Например, откуда приехали, что делаете...

— Хорошо, — как ни в чем не бывало сказала она и стряхнула пепел. — Попробуйте, угадайте.

Я свел пальцы у подбородка и сделал вид, будто концентрирую дух.

— Что-нибудь видно? — шутливым тоном спросила она.

Я пропустил вопрос мимо ушей. Рот ее нервно скривился, затем гримаса исчезла. Она прерывисто вздохнула.

Я выбрал подходящий момент, распустил пальцы и откинулся на спинку.

— Вы мне говорили, что приехали не из Токио, верно?

— Да, так. Говорила.

— Это не ложь, но до недавних пор вы в Токио жили постоянно. Сколько?.. Лет двадцать?

— Двадцать два, — сказала она, вытащила из коробка спичку, протянула руку и положила передо мной. — Вот вам первое очко. — Она закурила. — Интересно. Продолжайте.

— Я не могу так быстро, — сказал я. — Потребуется время. Давайте не будем спешить.

— Хорошо.

Секунд двадцать я опять делал вид, будто концентрирую дух.

— Сейчас вы живете, если смотреть отсюда... на западе.

Она положила вторую спичку так, чтобы вышла римская II.

— Ну как, неплохо?

— Прекрасно, — в восторге сказала она. — Вы что, профессионал?

— В каком-то смысле — да. Что-то вроде.

Так оно и есть, что самое смешное. Чтобы понимать такие вещи, достаточно иметь базовые представления о языке и различать нюансы интонаций на слух. А что касается наблюдений за людьми, я и есть профессионал. Проблема в том, что делать дальше.

Я решил начать с элементарного.

— Не замужем.

Она потерла кончики пальцев левой руки, и затем раскрыла ладонь.

— Кольцо... хотя ладно. Уже три.

И три спички легли передо мной в форме III. Я опять сделал небольшую паузу. Неплохо получается. Только слегка болит голова. Голова болит всегда, когда я занимаюсь этим. Потому что я делаю вид, будто концентрирую дух. Смешно, однако делая вид, устаешь не меньше, чем если бы концентрировал его на самом деле.

— А дальше? — занервничала она.

— Пианино с детства?

— С пяти лет.

— Профессионалка?

— На сцене не играю, но, в принципе, да. Добрая половина дохода — от уроков музыки.

Четвертая.

— Откуда вам это известно?

— Профессионалы секреты не выдают.

Она хихикнула. Я тоже засмеялся. Но если объединить все данные, получается очень просто. Профессиональные пианисты машинально водят пальцами и если присмотреться — например, к тому, как она двигала ими по столу во время завтрака, — станет понятно, где профессионал, а где — нет. В свое время у меня была одна подруга-пианистка, поэтому кое-что я знаю.

— Живете одна, да? — продолжал я.

Оснований никаких. Просто интуиция. Когда разогреешься, интуиция начинает работать.

Она сложила губы трубочкой, шутливо подалась вперед, затем достала новую спичку и положила ее наискосок.

Тем временем дождь превратился в морось. Нужно было напрячь зрение, чтобы понять, идет он вообще или нет. Вдалеке было слышно, как машина жует резиной гравий, взбираясь по склону от взморья к гостинице.

Ожидавшие в вестибюле носильщики, услышав этот звук, быстрыми шагами прошли через весь зал к дверям — встречать клиентов. Один держал большой черный зонтик.

Вскоре к стоянке подъехало черное такси. Из машины вышли двое — пожилые мужчина и женщина. Мужчина был в коричневом пиджаке и кремовых брюках для гольфа, на голове зеленая шляпа с узкими полями. Без галстука. На женщине — платье из гладкой ткани цвета травы. Мужчина выглядел крупнее и отливал загаром. Женщина обута в туфли на шпильках, но даже так она выглядела на голову ниже его. Пока первый носильщик Доставал из багажника два чемодана и сумку для гольфа, Другой раскрыл над клиентами зонтик. Мужчина помахал рукой, отказываясь. Дождь почти перестал. Такси скрылось из виду, и, будто дождавшись этого, защебетали птицы.

Казалось, девушка что-то сказала.

— Прошу прощения? — переспросил я.

— Как думаете, эти двое — супруги? — повторила она.

Я засмеялся:

— Не знаю, одновременно думать о разных людях не годится. Давайте лучше я еще подумаю о вас.

— Я что... интересный объект?

Я выпрямился и вздохнул:

— Да, разные люди одинаково интересны. В этом принцип. Но не все можно объяснить одним принципом. Потому что одновременно внутри себя есть части не поддающиеся объяснению. — Я искал слова, чтобы продолжить фразу, но так ничего не нашел. — Примерно так. Хотя и несколько витиевато.

— Не понимаю.

— Я тоже, но давайте продолжим?

Я снова устроился на диване и еще раз сцепил пальцы. Девушка, не меняя позы, продолжала смотреть на меня.

Перед ней теперь аккуратно лежало уже пять спичек. Я несколько раз глубоко вздохнул, ожидая, когда вернется интуиция. Пусть ничего важного. Пусть хоть какая-то мелкая зацепка.