Дорога к небу

– На, – Глеб протянул Алексею оторванную половину палки копчёного сервелата, – съешь уже чего-нибудь, а то мысли о еде направляют твой мозг в сторону каннибалийских традиций.

– Колбаска, – замурлыкал охранник, откусывая большой кусок и убирая листочек обратно в карман.

Ночь прошла в тревожных снах, частом вставании в туалет, вздохах и ёрзание на подушках.

Утро своим молчанием сохранило волнение и прошло в нарушении прежних традиций. Алексей не пошёл в душ, не горланил под струёй воды песен и, проснувшись, не рвался завтракать. Глеб, собираясь на встречу, одел свою колониального стиля одежду, распихал по пистончикам и карманам мелкие доллары, иголки дикобраза, телефон, визитную карточку отеля, присел на дорожку, поймал в молчаливом взгляде товарища тревогу, хлопнул ладонями по коленям и, поднявшись, вышел из номера…

Сейчас, сидя в московской квартире Лены и вспоминая о Конго, он неожиданно ощутил странную параллель с событиями в Намибии.

– Дежавю, никуда не деться, – чуть слышно прошептал он одними губами и продолжил воспоминания.

…Так же, как это было в Намибии, сразу на выходе из отеля его взяли какие-то люди. Сунули в лицо непонятные документы, указали стволами автоматов на старый «Фольскваген-бас», грубо запихнули на заднее сиденье с такой же рваной обивкой и крошащимся поролоном.

Попытки задать несколько вопросов на английском разбились о молчаливые и суровые лица конвоиров, и Глеб, уговорив себя предположением о таком своеобразном гостеприимстве генерала, начал рассуждениями тушить холодок родившегося в нём страха.

Машина ехала быстро, натруженный дизель грохотал растянувшейся цепью коленвала. Оглядываясь по сторонам, он с удовольствием рассматривал улицы, людей, несущих свои грузы на головах, и на всякий случай цеплял глазами приметные вывески и здания, надеясь запомнить дорогу к отелю.

Но прошло полчаса, и «Фольксваген» выехал из города, а асфальтовое покрытие перешло в хорошо укатанную грунтовую дорогу. Обочины, никогда не знавшие слова «чистота», заваленные размокшим картоном, пищевым пластиком, какими-то скрученными железяками, ржавыми запчастями автомобильных кузовов, снова стали поднимать в его сознании волну страха; неизвестность и потёртый металл автоматов в руках его конвоиров заёрзала неприятным холодком где-то в районе живота.

Следующий час Глеб уже даже и в окно не смотрел. Пыль, пробиваясь через плохо прилегающую дверь, висела в лучах света, заполняя все пространство салона автомобиля. Колено правой ноги тряслось и накачивало чертей в ускоренном ритме, желваки челюстей ходили ходуном, мысли, испробовав все варианты, натянули нервы и издали звук порванной струны. Но именно в этот момент дорога снова стала асфальтовой, появилось некое подобие кустарников, а потом деревья, высокий забор и огромные ворота с кучей вооружённых людей.

Выйдя на ступеньки величественного дворца, – а именно так можно было назвать огромное сооружение, построенное много лет назад в каком-то странном, смешанном стиле крепости и помпезности, Глеб сразу заметил вооружённых солдат, облачённых в камуфляжную форму, и лежащее на земле, прямо у них под ногами, оружие.

Осматриваясь по сторонам, он на всякий случай отметил высоту каменной ограды, отсутствие на ней колючей проволоки, видеокамер и хаотически бегающих по двору людей.

– Это ты что ли хотел встретиться с генералом Этьеном?

Глеб повернулся – на одну ступеньку выше него стоял мужчина лет сорока, с обветренным лицом и красными воспалёнными глазами, одетый в форму французского иностранного легиона.– Что, удивлён, услышав тут русскую речь? Микола или, если хочешь, Майкл, – протянул он руку для приветствия.

– Глеб, – с силой сжал жилистую ладонь легионера.

– Тут стой! Генерала сейчас нет, а без него никто в дом войти не может – бзик хозяина, если, конечно, ты понимаешь, о чём я говорю.

Глеб кивнул головой в знак согласия, посмотрел на солнце, давая понять, что стоять на жаре не самое лучшее, и только хотел сделать пару шагов к ближайшему дереву, как цепкие пальцы хохла впились в его плечо.

– Стой, не дёргайся, – зло произнёс он, расстёгивая кобуру.

«Оп-п-па!» – произнесли его мысли, давая дорогу страху и адреналину, мгновенно брошенному в кровь корой надпочечников. Надменная улыбка и правая рука Миколы на поясе без слов объяснила Глебу обстановку, а пот, выступивший на лице и предательски обмякшие ноги, довершили картину его падения в глазах легионера.

– Не ссы! А то вижу, в лице переменился! Сейчас привезут твоего хлопца. Посмотрим, сколько вы денег имеете, тогда и решим, что с вами делать.

Вдруг во двор, шумно и поднимая пыль, один за одним въехали три грузовика.

– О! – переключил своё внимание хохол, убрав правую руку с пояса. – Беженцев Хуту привезли! Сегодня будет интересная ночь, шумная и… – Не успел он договорить, как ощутил на своей гортани острый наконечник иглы дикобраза.

– Тихо, – прошептал Глеб, обнимая легионера и пряча его пистолет под своей жилеткой. – Пошли, прогуляемся за ворота! И не надо делать резких движений, а то не хлебать тебе больше самогонки. – Он пощупал предохранитель пальцем и, воткнув ствол в бок хохла, потянул его вялое тело к выходу.

Суматоха, крики, выстрелы и стоны заняли внимание солдат стоящих у ворот настолько, что бодро шагающая парочка белых не вызвала у них ни вопросов ни подозрений.

– Куда ты меня тянешь? – подал голос легионер, когда они вошли в высокий кустарник. – Ты что, и правда думаешь, что тебе удастся бежать? Да тут в округе даже спрятаться негде, а тем более – с твоей белой мордой.

– Так, – сказал Глеб, отступая на шаг и тут же с размаху нанося удар в лицо Миколы, – это раз.

Хохол был крепок и, устояв на ногах, попытался принять позу обороны, но вторым ударом приклад пистолета разрушил его защиту, и легионер рухнул.

– Два, – скомандовал себе Глеб, придавив ногой легионера, – а на счёт три – пристрелю.

– Чего тебе нужно? Зачем убивать? Иди себе куда хочешь! – вытирая кровь и глядя прямо в глаза Глебу, уверенно продолжил говорить хохол. – Не моя это война. Тебя кто-то свой продал! Ты знаешь, кому принадлежит эта усадьба? Нет тут никакого генерала Этьена и не было никогда. Мы – партизаны УНИТА, за алмазы купили себе право находиться в Конго, и это наша штаб-квартира.

– И что? – Глеб ослабил давление ноги. – Зачем я вам понадобился? В жизни не поверю, что вы позарились на мои жалкие доллары!

– Мой шеф потерял в Лубанге брата. Говорят, это сыночек губернатора сделал, когда с тобой на вертолёте летал… – Кровь из разбитой губы сочилась и мешала ему говорить.

– Что ты несёшь? Всё строго наоборот! Мы действительно, когда летали с Коутинью на алмазный прииск, сделали посадку, увидев копающих на его земле старателей. Но, когда вышли, – а с нами было только шестеро охранников из свиты губернатора, то из кустов появилось до полусотни отмороженных унитовцев, так мы сами еле ноги унесли!

– А знаешь, что было потом? – Легионер хмыкнул носом и вытер о форму окровавленную ладонь. – Папаша губернатор послал в это место самолёты, и всех – гражданских, военных – всех под снаряды и пулемёты, пять сотен в кусочки разнёс! Мы когда туда добрались, то и хоронить-то некого было, животные завершили дело.

– И что? – снова повторил Глеб, как испорченный автомат. – Почему вы хотите спросить с меня за эти события?

– А как ещё мы можем губернатору насолить? Сына его не достать, да и в Анголу мы больше не ходоки, армия постоянные рейды по стране делает, а ты у него в дружках ходишь, чаи с ним гоняешь. Вот и придумал мой шеф хотя бы так за смерть брата рассчитаться. Резкий и неожиданный крик птицы, заставил Глеба присесть и внимательно посмотреть по сторонам.

– Не тушуйся, пока нас никто не ищет. Но, как только друж-бана твоего привезут, сразу хватятся, и тогда вам вилы! Давай… – Он попытался присесть, но Глеб снова придавил его к земле. – Будем договариваться. Я тебе скажу, в какую сторону идти к городу, тут, кстати, не так далеко, просто мои бараны дороги не знают – сам понимаешь, не местные. Ты меня отпускаешь, а я ничего не говорю шефу. По крайней мере, до завтрашнего утра.