Рассказы (СИ)

Медведь действительно был славный, к тому же на поводке и в наморднике. Все тянули руки, чтобы погладить. А мишка ласку любил, он был ласковый, как кот и отзывчивый, как пес. И поначалу даже не обратил внимания на брошенные ему деньги. Захар подобрал и решил развить этот успех. Договорился с местной полицией и начал свой бизнес на рыночной площади.

И все складывалось отлично. Заработка хватало на еду, на пиво, на то, чтобы приодеться, на новый самокат. Медведь быстро отъелся и даже немного подрос. Но скоро Захар стал замечать странную тягу животного к медным монетам. Медведь начал их, как говорится, прикарманивать. Сгребал небольшими горстками в сарафан, в котором выступал, и дома прятал в своем углу под лежаком. Все больше и больше.

Медная гора под ним росла, и медведь ворочался во сне, рычал, будто у него отнимают добычу. Но Захар и не думал ничего отнимать – прощал питомцу невинное увлечение, денег и так хватало.

Как-то, закрыв мишку в туалете, он произвел ревизию лежака. И обнаружил много любопытного из сферы высшей нервной деятельности животных. Монеты были аккуратно разложены кучками по достоинству: копейка к копейке, рубль к рублю. Отдельно лежали десятирублевые, более того они были разделены по сериям: Города воинской славы, годовщины победы в Великой Отечественной и полета Гагарина в космос, универсиада в Казани и прочее. Кроме этого, имелись еще дубликаты из этих серий, которые лежали все вместе, вроде как для обмена.

Однако медведь ни с кем не менялся и ничего не покупал. Во всяком случае, Захар этого не замечал. Когда он открыл, наконец, дверь туалета и выпустил уже давно ломившегося в нее медведя, то обнаружил на полу по всем углам такие же аккуратные кучки дерьма. Больше Захар медвежий лежак не тревожил.

Деньги прибавлялись во всех местах – и в кошельке, и под лежаком. Сбережения росли и это притом, что базарный репертуар не менялся. Мишка обленился, стал самовольно сокращать кувырки через голову и езду на самокате, зато дольше и тщательнее обходил зрителей со своей фетровой шляпой. Захару приходилось натягивать поводок, поскольку создавалась потенциальная угроза для людей, не желающих давать деньги. Но таких было мало. Мощью своего таланта медведь всех убеждал в необходимости вознаграждения.

В медвежьем углу появились деревянные лотки для монет, которые Захар смастерил сам, специально для коллекции. В ней уже имелись редкие экземпляры – заграничные и дореволюционные монеты, жетоны непонятного предназначения. Чего только не сбрасывали люди в медвежью копилку, пользуясь невежеством собирателя. Но Захар, не будучи коллекционером, видел, что эти сбережения уже могут заинтересовать не только медведя. И решил обратиться к профессионалам.

Он разыскал в городе настоящих нумизматов и пригласил домой. Заодно хотел посмотреть, как мишка отреагирует на коллег по увлечению. Ну, и похвастаться необыкновенными способностями питомца тоже, естественно, хотелось.

Медведь принял «собратьев» дружелюбно. Но это и не удивляло – нумизматы пришли в восторг от коллекции. Зверь даже был не против, чтобы они со своими увеличительными стеклами наклонялись над лотками и разглядывали монеты, переворачивая их то аверсом, то реверсом.

– А вот здесь, посмотрите… вот здесь у него совсем старые, – показывал Захар.

– Да, знатная коллекция, даром, что медвежья, – вздохнул один из нумизматов, самый заинтересованный. Ему приглянулась одна старинная монетка, он долго гладил ее мизинцем, но взять не решался.

– А он может обменяться?

Захар опешил.

– Не знаю… Я не пробовал с ним меняться.

– Так его надо научить, – вступили остальные. – Он еще не понимает своей выгоды.

На следующий же день нумизмат принес несколько монет и выложил их перед медведем.

– Гляди… Я тебе даю целых пять, – он расставил пятерню перед мишкиным носом, – а ты мне за них всего одну… Считать умеешь? – он показал один указательный палец.

– На, бери, – он пододвинул деньги ближе.

Медведь монеты принял, сгреб одной лапой и тут же разложил по ячейкам, ловко поддевая каждую когтями.

– А теперь давай взамен вот эту… Ну… я беру.

Нумизмат осторожно потянулся к вожделенному экземпляру, но животное порыв не одобрило и накрыло ячейку мохнатой лапой.

– Объясните ему, – обратился нумизмат к Захару.

– Что я могу? – тот пожал плечами. – Он не поймет. Что там у него в башке, одному богу известно, и то медвежьему.

– Все он понимает, прикидывается только глупым. Начал же он как-то собирать… Может, его покормить?

Захар принес из кухни свежую упаковку пряников, и они вдвоем принялись уговаривать медведя, убеждая его лаской и пряниками отдать монету. Нумизмат даже расщедрился на еще две монеты, которые сунул прямо в когтистую лапу. На это медведь отвесил глубокий поклон в пол, но своего не отдал.

– Тупое животное! – взревел в сердцах нумизмат. – Зачем тебе деньги?

Мишка зарычал в ответ.

– Он их собирает, – ответил за питомца Захар. – Вы же тоже собираете.

– Вы соображаете, что говорите?! Это вы меня с медведем сравниваете?.. Сейчас же отберите у него мои монеты. Иначе я обращусь, куда следует.

– Ничего у вас не выйдет, – спокойно отвечал Захар. – Зверь зарегистрирован, проживает в квартире на законных основаниях. Деньги сам зарабатывает. А эти вы ему сами отдали. Он же вам ничего не обещал взамен.

– Это возмутительно! – кричал нумизмат. – А, я понял… вам медведь для того нужен, чтобы с честных коллекционеров ценные экземпляры стрясать. Но со мной этот номер не пройдет.

Нумизмат вошел в раж, а мишка притих и уселся на задние лапы, послушно ожидая, чем все закончится.

– Думаете, я слабее этого недоразвитого медведя? Сейчас посмотрим, кто кого…

Он занес руку, но все же не решился тронуть зверя, а нанес удар по его замечательной коллекции. Один из лотков треснул. Раскатились по полу Города воинской славы и другие предметы гордости отдельно взятой страны и отдельно взятого медведя.

Такого людского вероломства медведь в своей жизни еще не видел и потому повел себя так же – баш на баш. Ему было что предложить взамен…

Все ходовые деньги пошли на лечение поломанного нумизмата. Мишку пришлось пристрелить. Самые ценную часть его коллекции Захар раздал нумизматам, лотки выбросил, а к рыночной площади до сих пор приходят люди в надежде поглазеть на дрессированного медведя.

Кругосветка

Город пахнет корюшкой. Нарциссы в руках у бабок, и те уже с ароматом рыбы. Купола золотятся на солнце, словно чешуя.

Светофор мигает трехглазым маяком. У перехода стоит женщина. Она всегда отсюда начинает свой путь. И все в округе знают об этом – и служители храма, и торговцы с рынка и жители домов. И случайные прохожие будто тоже в курсе. Машины у перехода тормозят, даже когда им горит «зеленый», ждут, пока женщина пересечет улицу. Видят, как нелегко ей это дается.

Рывком перенося костыли вперед, она опирается на них, нагибается вперед, а затем подтягивает нижнюю часть туловища. Все, что ниже пояса, кажется, в несколько раз перевешивает худые руки, узкие плечи и грудь и маленькую вечно растрепанную головку – чтобы поправить выбившиеся из-под платка пряди, сил уже не хватает. А еще эта длинная, до пят юбка, которая всегда на ней, в любую погоду и в любой сезон.

Каждый день женщина движется по одному и тому же маршруту. Как трамвай. И почти не сбиваясь с расписания. . 9.30 – светофор. 9.45 – другая сторона улицы. 10.15 – собор. Она не молится, просто отдыхает стоя на паперти. Другие калеки ее не гонят, ведь деньги, что ей кидают, все равно достаются им.

11 ровно – вход в метро. От дверей сильно дует. Она подставляет ветру лицо, воображая, что идет с большой скоростью, возможно, даже бежит.

11.20 – торговые ряды. Здесь она тоже задерживается, заполняя легкие речными запахами.

– Почем корюшка? – слышится за спиной.

Женщина создает затор, и люди невольно начинают прицениваться. Торговки со своих табуреток пытаются заглянуть ей под юбку. Любопытство одолевает – что за слоновьи ноги она с таким упорством волочит по городу.