В движении вечном (СИ)

-- Догадываюсь.

-- Так вот: "Тебе, хлопче, только одна и есть дорожка, в фабзай колхозный, на тракторист-машинисты широкого профиля!". Так по мне лучше...

-- А там, как раз, математика и не надо. Там специализация главное. Бег, плавание... Плюс история и сочинение. Ты подумай.

Спортом Витька с малых лет занимался, и не только хоккеем. Имел взрослый разряд по легкой атлетике, на турнике вертел запросто "солнце", да и плавать он, как и всякий природный неманец умел великолепно. И читать он любил, был парень начитанный, как раз по истории учителя не единожды ставили ему хорошие отметки.

Специальность в то время также можно было подобрать не особо дефицитную. На многие специальности был небольшой конкурс, а на некоторые и недобор -- вымучил как-то свои трояки, и полный вперед за дипломом.

А диплом есть диплом:

-- Был бы диплом, а к нему все приложится! -- рассуждали так многие, выглядывая, где бы попроще проскочить.

Игнат тоже говорил:

-- Тебе что сейчас?.. Вырваться, вырваться главное! А то год, считай, до армии, так за год тут, конечно... Пить не будешь, так от скуки ласты склеишь.

Вот только сочинение. Не очень-то получалось у Витьки гладко расписать свои мысли на листке бумаги, а ведь были еще и ошибки. С диктантами у него всегда были большие проблемы.

И все-таки, все-таки.

А если вот так представить. Одно сочинение.

-- Можно сражаться, можно! -- убеждал Игнат.  -- Целый месяц у тебя на кону, тридцать дней. И ночей на добавку прихватишь, коли мало покажется.

2

Джинсовые зубы

Вначале июля поселковая молодежь "кавалерского" возраста разделилась на две совершенно разные группы: абитуриенты и все остальные. Первые засели яростно за учебники и на некоторое время, словно исчезли из поселка, зато понаехали отпускники и студенты на каникулы. А тут еще приехал Антон, и начались его легендарные танцевальные вечера, которые на два коротеньких летних месяца вернули те недавние времена, когда кипела-бурлила жизнь в их рабочем поселке.

Как азартный игрок во время игры, так и Антон, казалось, забывал обо всем на свете, как только брал в руки свою серебристую шестиструнку-гитару. И как выдерживал он, на вид "мальчуган остроплечий" такие марафонские концерты -- в августе почти ежедневные и до рассвета?

-- Шеф, пять капель! -- словно в помощь предлагали ему порой коллеги-музыканты. -- А?.. для допинга.

-- Не-а, мальцы, я за честный спорт! -- только улыбался он в ответ.

И через мгновение снова кричал, наморщив лоб, но уже серьезно:

-- Пашка, ми-септ! Ми-септ, подсекаешь?.. Тогда поехали заново.

И вот что еще удивляло некоторых:

-- Интересный он товарищ, приятель ваш! -- говорила однажды Юля. -- С вечера до утра теперь танцы, с вечера до утра он теперь там. А ты видел когда-нибудь, чтобы он сам танцевал? Хоть раз, а?.. хоть разик?

Она говорила и спрашивала так, будто этот совершенно незначительный для Игната вопрос не раз и с живым интересом обсуждался среди девичьей половины поселка.

-- Был бы сам ни то, ни сё, а то ведь симпатичный парень, многие скажут! -- прибавила она.

Прежде Игнат как-то не обращал внимания. Но теперь, напрягши память, он и действительно уверился, что ни разу не видел Антона танцующим.

-- Он же с ансамблем все время. С ансамблем своим всегда, когда ему? -- попытался он объяснить, но не совсем уверенно.

-- А другие музыканты? -- лишь отмахнулась на это с усмешкой тоненькой ручкой Юля. -- Эти ведь еще как поспевают!

-- Ну вот, ты и скажешь! Так что, если музыкант, так обязательно за всеми поспеть нужно? Так выходит по-твоему? А может дама сердца у человека где-нибудь в городе или...

-- Но ведь не до такой же степени. И чтобы даже на танец не пригласить!

И Юлька недоумевала по-прежнему, словно негодуя даже.

"Ну да, сначала пригласи, потом заговори, а потом... И так далее, и само собой разумеется, -- только усмехнулся внутренне на ее слова Игнат. -- И сам не заметишь, как ягодкой скатится".

Однако вслух он ничего не сказал.

-- Тут загадка какая-то, -- дивилась не раз его подружка и впоследствии. -- Спросил бы как-нибудь.

Спросил бы!

Как спросить, сходу такие вопросы не задают. Лишь несколько раз говорил Игнат с Антоном, и разговоры эти очень скоро сходили в одно, превращаясь в монолог непрерывный на одну и ту же тему: "Соло, бас, бюстер, битлы, роллинги..."

Юля назвала Антона "приятель ваш", да только вряд ли это было так. Между ним и посельчанами всегда была та неодолимая дистанция, вследствие которой здесь никто так и не смог назвать его ни своим другом, ни даже приятелем.

В одном из двух сквериков, что на центральной площади была небольшая дощатая беседка. Вечерами в те дни, когда в ДК не было танцев, там собирались парни в тесный приятельский кружок. Приходил и Антон, и словно сам центр разговорного ряда вскоре перемещался именно в тот уголок, куда присаживался сходу "маэстро".

В беседке часто и допоздна травили анекдоты. У Антона они были весьма своеобразными, с некоей особой интеллигентской спецификой. Поведал о них немало, однако запомнился почему-то Игнату единственный, вот этот:

"Прибегает грузин к стоматологу.

-- Да-арагой, зубы нада! Срочна!

-- И что, командир, ставить будем? Железо, пластмассу, золото?

-- Паслушай, да-арагой, какой жэлеза, какой золата? Что я -- бе-эдный?.. Став джинсовые!"

Во все времена и на всех наших просторах были и есть некоторые особые предметы, непременные атрибуты поначалу элитной, а затем вдогонку за ней и обычной массовой публики. В эпоху развитого социализма в роли такой вот конкретной атрибутики простого человеческого счастья выступал известный триумвират "квартира-машина-дача", а также фирменные "штатовские" джинсы.

Нынче это обычная рабочая повседневка, а вот в те времена... В эпоху развитого социализма "штатовские" джинсы являлись предметом необычайно важным для советского народа, представляя собой подлинно вымпел достоинства личности. Этот практичный продукт могучая держава почему-то не производила и не импортировала, потому приходилось изыскивать. "Доставали" по старинной методе посредством череды знакомых, выходя конечным звеном на подпольных коммерсантов, так называемых "фарцовщиков". Частенько копили годами, скряжили, во всем себе отказывая, платили рубли недоступные многим, но приобретая тем самым желанный наружный браслет, путевку под фирменным знаковым "лэйблом" в возвышенный избранный круг, где не было места в советских матерчатых "простеньких нашенских штониках".

* * *

"Мерседес", коттедж, мобильник...Самолет, дворец, вилла на Канарах.

Атрибутика счастья сегодня иная, а вот формула... Будем иными, будет и формула, вот только поверить в это, пожалуй, еще труднее, чем в эпоху развитого социализма.

3

Смех и слезы

Витька также вечерком иногда забегал в беседку, чтобы хоть чуть-чуть "отдохнуть от науки".

-- Маэстро ваш! -- заметил он однажды.  -- Как нет его, вроде, одна компания. А едва появился в беседке, присел в уголок, так сразу он и все остальные.