Презумпция смерти

Почти незамеченным остался тот факт, что некий улыбчивый лос-анджелесский брокер уже начал сбывать пятидесятимиллионный портфель Тимоти Крейна – очень осторожно, пакетами по десять-двадцать тысяч акций. Его задачей было консолидировать к четырнадцатому июня на банковских счетах Крейна максимально возможную сумму, в идеале – не менее сорока пяти миллионов.

Отрицательное сальдо по отношению к текущей рыночной стоимости акций в пятьдесят миллионов закладывалось в бюджет проекта потому, что, к сожалению, распродажу большого портфеля, даже если она производится с максимальными предосторожностями, скрыть невозможно, и курсы распродаваемых акций неизбежно понизятся.

Глава 27

Утром вторника 29 мая Ника прошла через «зеленый» коридор зоны прибытия аэропорта Хитроу, и, улыбаясь, помахала рукой сестре. В ее чемодане не было почти ничего, кроме бумаги. Но, как известно, бумага достаточно тяжела, нести чемодан в руке было невозможно, и поэтому она взяла тележку.

Ирина растянула губы в ответной улыбке, и вяло помахала в ответ. Рядом с ней стоял высокий и ладно скроенный юноша. «Кого-то он мне напоминает», – подумала Ника.

– Здравствуй, милая, – мрачно сказала Ирина. – Это мой сын Алек, то есть Саша. Aleck, get acquainted with your aunty Veronica, dear. You possibly cannot remember her, but anyway. Make her get rid of this luggage, please.

– Happy to meet you, aunt Veronica! Let me help you, – с идеальным британским произношением сказал юноша, и перехватил тележку.

– Hi, Aleck! – сказала Ника, – Он что, не говорит по-русски?

– Он прекрасно говорит по-английски и по-испански. Зачем ему русский? Я была даже против испанского, но он выбрал университет Лос-Анджелеса. Впрочем, и по-русски немного говорит… Объясни мне лучше, зачем тебе потребовалась тысяча конвертов с такими дорогими марками?

Глава 28

К утру четверга 31 мая тираж из двухсот китайских буклетов был просушен и готов к обрезке. Резчики получили также двести отпечатанных заготовок для китайских конвертов. Складывать конверты пришлось вручную, и эта работа продолжалась до вечера.

Тем временем утро четверга настало в Калифорнии, и Р. Антонио Кавасос с огорчением поведал своему боссу по телефону:

– Мне жаль, но тренд Стандарт-энд-Пурс очень неблагоприятен. Боюсь, что распродав все акции к четырнадцатому, мы получим не более сорока-сорока двух миллионов. Вам не кажется, Тимоти, что мы попусту транжирим ваши деньги?

– Нет, Рикки, мне так не кажется. Поверьте, на акциях POP Electronics мы с вами заработаем в разы больше.

– Дай-то бог… Кстати, последние пару дней только о них все и говорят.

– А что именно «все» говорят?

– Да то же, что вы мне сказали «по секрету» в прошлую пятницу! Что их нужно покупать! К шести тридцати утра четырнадцатого июня все нищие и проститутки с бульвара Голливуд будут стоять в очередях у брокерских контор, чтобы успеть к началу торгов на Уолл-стрит! И это называется инсайдерская информация!?

Глава 29

Сборка «китайского» заказа должна была завершиться к вечеру субботы, но к досаде Сергея и Леры, свежеотпечатанные буклеты упорно не хотели помещаться в специально изготовленные для них конверты.

Воскресенье и часть понедельника сотрудники полиграфической фирмы супругов Ян провели за изготовлением новой партии «китайских» конвертов, которые отличались от прежних только тем, что были на пять миллиметров шире.

Ко вторнику заказ был собран.

Утром среды 6 июня Сергей Ян поцеловал жену, у которой от бессонных ночей в компании печатников были под глазами темные круги, и отправился в аэропорт «Шереметьево-2». Из багажа с ним был только чемодан.

– Что в чемодане? – спросил Сергея сотрудник федеральной таможенной службы.

– Полиграфическая продукция, образцы. Конверты, буклеты. Взгляните. А водка – это сувенир. Две бутылки ведь можно?

Таможенник кисло покосился на кипы бумаг, испещренных китайскими иероглифами, и пожелал Сергею счастливого пути.

Шанхайские таможенники, встретившие Сергея вечером четверга, 7 июня, конфисковали у него обе бутылки водки. Других вопросов к багажу и его владельцу у них не было.

У достопочтенного управляющего не слишком широко разрекламированной в Народной Республике, но, тем не менее, вполне надежной курьерской службы, которому Сергей нанес визит утром пятницы, 8 июня, тоже не было лишних вопросов.

Он сказал:

– Мы работаем только по полной предоплате. Если у вас доллары, то можно наличными. Если у вас наличные, то не нужен контракт. Не пишем контракт – не платите налог на добавленную стоимость. Но доставку 15 июня – это ведь будущая пятница – мы гарантируем только в том случае, если вы передадите всю корреспонденцию и оплатите заказ не позже понедельника.

– Вот корреспонденция, и вот наличные – ответил Сергей. – У вас в запасе выходные. Доставка 15 июня. Не раньше, но и не позже. Ше-ше.

– Ше-ше, – осклабился китаец.

Глава 30

– Тимоти, мы вылетаем в трубу, – ныл Р. Антонио Кавасос, растерявший всю свою улыбчивость. – У нас на руках только тридцать семь миллионов долларов. В понедельник и вторник ситуация с индексами была очень плохая… При текущей конъюнктуре рынка я ничего больше не мог сделать!

Крейн фамильярно похлопал своего адвоката по плечу.

– Тридцать семь миллионов – тоже деньги. Не хнычьте, Рикки. Справимся. Езжайте домой и выспитесь, завтра трудный день. Послезавтра тоже.

Тимур вышел из офиса и сел в красную «Шевроле Малибу».

«Съезжу на Малхолланд Драйв», – решил он.

Смеркалось. Был вечер 13 июня.

Глава 31

Торги на нью-йоркской фондовой бирже (New York Stock Exchange, NYSE) начинаются по рабочим дням, ровно в девять часов тридцать минут утра. 14 июня 2001 года – день выхода на биржу компании POP Electronics – не стал исключением.

Девять тридцать утра нью-йоркского времени соответствуют половине шестого вечера в Москве, где у дисплея с биржевыми котировками – в полном одиночестве – застыл Олег Петрович Подвирный.

В Пекине, Гонконге и Шанхае – половина одиннадцатого вечера. Двумстам ведущим персонам консорциума инвесторов – бизнесменов, председателей правления банков, членов правительства – предстоит беспокойная ночь. Уже второй день ведущие информационные агентства Европы и Америки бомбят китайских магнатов запросами – не они ли являются тем таинственным инвестором, который планирует вложить огромные средства в одну русскую компьютерную компанию? Во вторник пришло четырнадцать запросов, в среду – сто двадцать семь. По итогам размещения, которое вот-вот состоится, обозревателям надо будет что-то писать. Либо консорциум даст официальный комментарий, либо по всему миру бизнес-новости на телевидении, радио, в газетах и Интернете будут переполнены вредными спекуляциями. Завтра с первыми лучами солнца они узнают результаты торгов в Нью-Йорке, и после этого останется совсем немного времени до того момента, когда достойный выход из ситуации будет уже невозможен.

Курьеры тоже укладываются спать. Все они уже получили задания на завтра – кто один конверт, кто пять, а кто и дюжину. Утром! Срочно! Лично в руки!

Девять тридцать одна – и вот, долгожданный новый индекс на бирже! «POPS», стартовая цена – тридцать долларов! Первая же закупка – миллион двести тысяч акций по стартовой цене (ее сделал Р. Антонио Кавасос по поручению Тимура). Рынок взрывается, покупатели жадно хватают POPS, цена растет – тридцать пять, сорок, пятьдесят долларов!..

Ближе к нью-йоркскому полудню, когда темп роста POPS несколько замедлился, Тимур скомандовал Кавасосу начать сбывать акции партиями по двадцать тысяч. Больше от него ничего не зависело, и он, положив ноги на стол, углубился в книгу – теперь это был «Благодетель» все того же Гришема.