-->

Из жизни одноглавого. Роман с попугаем

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Из жизни одноглавого. Роман с попугаем, Волос Андрей Германович-- . Жанр: Современная проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Из жизни одноглавого. Роман с попугаем
Название: Из жизни одноглавого. Роман с попугаем
Дата добавления: 16 январь 2020
Количество просмотров: 162
Читать онлайн

Из жизни одноглавого. Роман с попугаем читать книгу онлайн

Из жизни одноглавого. Роман с попугаем - читать бесплатно онлайн , автор Волос Андрей Германович

Новый роман Андрея Волоса рассказывает о происшествиях столь же обыденных, сколь и невероятных. Однако в самом нашем мире невероятность настолько переплетена с обыденностью, что приходится заключить: при всей неожиданности образа главного героя и фантасмагоричности описанного, здраво взглянуть на окружающее, чтобы дать ему истинную оценку, можно, пожалуй, только под тем необычным углом зрения, который выбран автором.

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 30 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:

Но с чего бы мне раскаиваться, если именно любовь делала из меня в ту пору не мощного, темпераментного и безудержного попугая, каким был я на самом деле, а разнеженную птичку, готовую сутками нашептывать ей слова любви.

А у них все оказалось просто… так просто.

Прав был Калабаров, когда говорил, что вкус может проявляться в чем угодно, а вот его отсутствие сказывается во всем.

Милосадов сидел в кресле, время от времени хмурясь (кажется, ему не нравилось, что инициатива исходила не от него, но все-таки он готов был с этим смириться).

Катя расставила пластиковые тарелочки с лимоном, сыром и ветчиной (то есть она позаботилась и о кое-какой закуске), сбегала ополоснуть стоявшие в шкафу стопки (я с горечью вспомнил, что в последний раз из одной из них пил Красовский в компании с Калабаровым), и все это — безумолчно воркуя и смеясь. Круг тем был довольно узок. Она мило рассуждала насчет того, какой все-таки Милосадов хитрющий, как ловко он завлек ее к себе в кабинет нарушать трудовую дисциплину; и что с другим она себе такого никогда бы не позволила; и что дело есть дело, а выпивка и все прочее — совсем другое, их надо строго разделять, а то ей много известно таких, которые не разделяют, так вот к ним она питает исключительно и только презрение и жалость. «Как можно!» — недоуменно говорила Катя, окатывая Милосадова взором лучистых глаз.

Милосадов отвечал невнятными восклицаниями и междометиями — ему просто некуда было вставить свои пять копеек, не находилось щелей в Катином щебете. Однако после второй рюмки он все-таки заговорил и решительно повел за собой разговор, примерно как ледокол ведет караван судов. И, разумеется, я снова услышал про то, как он, бывало, лежал под звездами на бархане с пистолетом бесшумного боя в сильной руке.

Потом… что потом?

После третьей Зонтикова подсела ближе, после четвертой — или без нее — перебралась к Милосадову на колени. Он обнимал ее, расстегивая блузку. «Ну иди к мамочке, малыш», — закатывая глаза, хрипло говорила Зонтикова, прижимая голову директора к худой груди. «Ну иди… Наш малыш молоденьких любит… да? Молоденьких тут нет, иди ко мне, сладкий!..»

В эту самую минуту в дверь принялись бешено тарабанить.

— Кого это черт несет? — всполошился Милосадов, ссаживая Зонтикову на стул рядом, и, кое-как поправив одежду, направился в холл.

Щелкнул замок, и я расслышал взволнованный голос Натальи Павловны.

— Какое счастье! — говорила она на ходу, а затем вихрем врываясь в кабинет. — Как хорошо, что вы еще здесь!.. Домой пришла — господи, думаю, что же я Соломона Богдановича бросила? Все ценное взяла, а его оставила. Глупости всякие принесла, а Соломона Богдановича забыла!.. Соломон Богданович!

Она торжествующе схватила клетку и, даже не взглянув на кое-как прикрывающую наготу Зонтикову, поспешила назад.

Входная дверь хлопнула за нами, и мне оставалось только воображать, как Милосадов спросил с досадой, морщась и нервно хрустя пальцами:

— А этот, что ли, все время здесь был? — Зонтикова оторопело кивнула, и тогда он заключил: — Вот же проклятая птица!

***

Проснулся ни свет ни заря и, моргая и встряхиваясь спросонья, стал озираться.

Комната большая — метров двадцать, не меньше. На подоконнике несколько растений. У окна письменный стол, отягченный телевизором, тремя разносортными вазочками, пластмассовой коробкой с пыльными мелочами. Справа платяной шкаф, слева комод. На комоде двустворчатое зеркало, несколько тюбиков и фигурные склянки — должно быть, с притираниями.

Кровать Натальи Павловны располагалась в глубине, отгороженная от двери другим шкафом. Над кроватью грозно нависали книжные полки. Я сразу подумал, как это она не боится под ними спать: а ну как оборвутся? Однако другого места в комнате не нашлось бы — разве что вовсе их упразднить.

На круглом столе, застеленном плюшевой скатертью, тоже много чего наставлено. Частью по пищевому ведомству — хлебница, несколько чашек, заварочный чайник, три тарелки стопкой, частью по лекарственной — тюбики и коробки. Два стула возле.

Был еще холодильник «Саратов», украшенный вазой сухих огоньков физалиса, и постельный ящик, на котором стоял телефонный аппарат. Другие два стула — у стены — завалены одеждой. Картина с зеленым морем и черно-зеленым кораблем, втиснутая в узкий простенок над дверью. Там и сям множество тех мелких предметов, без которых жизнь невозможна, а на взгляд постороннего — никчемный хлам.

— Что они там, сдурели? — слабо спросила Наталья Павловна, поднимая голову. Грохот за окном перемежался железным ревом каких-то механизмов. — Здравствуйте, Соломон Богданович…

Зевая и поеживаясь, она накинула поверх пижамы халат, подошла к окну и сердито захлопнула форточку. Привстала, пытаясь что-нибудь разглядеть за деревьями и домами, но, должно быть, ничего не увидела.

— Что они делают? Господи, а гарью-то как воняет…

Ворча и посматривая на часы, кое-чего прибрала, повозилась в шкафу. Строго подошла ко мне:

— Соломон Богданович, у меня Ficus altissima нет. Вы уж, если не трудно, будьте любезны… сделайте такое одолжение. В случае необходимости пользуйтесь, пожалуйста, Citrus Limon Lunario, что на подоконнике.

Потом она умылась и привела себя в порядок. Пожалуй, стоит рассказать, как именно она это делала, потому что с тех самых пор я наблюдаю за ней каждый день, и каждый день все происходит по одному и тому же сценарию.

Наталья Павловна садилась на низкий пуфик у комода и критически рассматривала собственное отражение, подчас высказывая кое-какие замечания на его счет.

Слушатели всегда были одни и те же: среднего качества любительские снимки в паспарту и рамках, повешенные на крепкие гвоздики над комодом. С первого строго смотрел серьезный человек в полевой форме, украшенной капитанскими погонами; в середке смеялся младенец; на третьем тоже был офицер — и тоже в полевой форме, как на первой, но моложе и в лейтенантском звании, — а смеющийся, как младенец на второй.

Сев на пуфик, Наталья Павловна первым делом здоровалась с ними: «Здравствуй, Вася!.. Здравствуй, Сереженька!..» А потом, привычно и ловко занимаясь делом, говорила с ними, как будто поддерживая оживленную беседу обо всякой всячине — что происходило вчера и на днях, какие планы у нее сегодня и впредь.

Должно быть, она делала это много лет: речь лилась совершенно так, как если бы Наталья Павловна обращалась к живым людям, способным удивиться, обрадоваться или огорчиться, что-то сказанное одобрить, а что-то, напротив, мягко осудить. Подчас она даже просила совета, как если бы кто-нибудь из них и на самом деле мог ей что-нибудь посоветовать.

Причесавшись, она раскрывала несколько склянок. Сосредоточенно массировала щеки, мяла виски, похлопывала по шее. Долго возилась, сначала нанося кремы, а затем стирая их гигиеническими салфетками. Напоследок осторожно припудривала посвежевшую кожу и, завершая непростую свою деятельность, трогала за ушами капелькой духов. Закручивая флакон, глядела на себя примерно так же критически, как прежде, но все же с большей благосклонностью: и правда, теперь от нее прекрасно пахло, лицо обретало благородную бледность, мешки под глазами несколько уменьшались, а сами глаза, напротив, казались больше.

— Ну, до свидания, Вася, — говорила она, поднимаясь с пуфика. — До вечера, Сереженька.

После чего завтракала чем бог послал, подливала мне воды, подсыпала зерен, одевалась по погоде и уже от дверей, будто и на самом деле могла это забыть, вспоминала: «Ой, Соломон Богданович, что же вы тут будете один? Пойдемте лучше назад в библиотеку».

Вот и в самый первый день нашей общей жизни она позаботилась обо мне, после чего выпила чашку чаю и съела творожок.

Украсив затем газовым шарфом серый костюм, надетый поверх светлой блузки с гипюровым воротником, Наталья Павловна взяла сумочку, ключ, открыла дверь и совсем уж было шагнула за порог.

Но вдруг повернулась и сказала:

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 30 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
Комментариев (0)
название