Крылья воробья

— А где тот старикан со стоянки? — прошептал он.

— М-м… Альф уволился, — шепнула секретарша в ответ. — Он узнал, что вы собираетесь прогнать его, сказал, что в любом случае не стал бы работать на вр… то есть на болельщика «Юнайтед». И подал заявление об уходе.

— О-о, вот и отлично, скатертью дорожка. Но… простите, как вас зовут?

— Эмили, — ответила она.

— Ага, Эмили, — продолжал Роб едва слышно, — вы не могли бы мне помочь избавиться еще кое от кого? Здесь полно вр… Я хотел сказать, отморозков.

— Роб! — выкрикнули у него за спиной. — Расскажите нам, что вы будете делать!

Купер опять повернулся к прессе и улыбнулся.

— Обещаю, что обязательно поговорю с вами — когда придет время. Но сейчас у меня много работы, так что прошу меня извинить, я должен идти к себе в кабинет.

Вопросы посыпались на него с удвоенной частотой и громкостью, но он, сказав, что хотел, встал к журналистам спиной и спросил у Эмили:

— У меня ведь есть кабинет?

Глава девятнадцатая

Роб сидел за внушительным столом, который доминировал в кабинете президента клуба — в его кабинете.

Первое, что Роб сделал, когда Эмили проводила его сюда, попросил принести несколько картонных коробок, куда сложил все, имеющее отношение к клубу или к игрокам, и вынес в соседнюю комнату. Возможно, коробки до сих пор там стояли, до чего ему не было никакого дела.

Затем Купер составил список того, что нужно предпринять, и добавил пометки о том, кто, где и как способен помочь. Роб не хотел и не мог себе позволить отвлекаться и поэтому все это проделал в полной тишине, плотно закрыв дверь кабинета, за которой, как догадывался, его все еще ждали отвлекающие факторы.

Роб провел в трудах почти целых три часа, пока наконец его размышления не прервал стук в дверь. Он оторвал от бумаг голову. В кабинет вошла хорошо одетая женщина — невысокая, кругленькая, пухленькая брюнетка, весьма симпатичная. На вид ей было лет сорок пять. В одной руке она держала кружку с кофе, а в другой стопку папок.

— Добрый день! — сказала она — чересчур слащаво, как показалось Робу.

— Я, кажется, просил, чтобы меня не беспокоили, — сказал Купер с раздражением.

— Я Джоан, ваш секретарь, — сообщила брюнетка, поглядывая вокруг себя и отмечая каждый предмет, который был удален или перемещен. — Извините за опоздание. Машина утром не завелась.

Роб забыл на мгновение обо всех своих делах и уставился на женщину, которая стояла перед ним. У него никогда раньше не было собственного секретаря, и он вдруг ужасно разнервничался, в частности из-за того, что не представлял, как следует вести себя с ней. Как равный с равным? Или с самого начала нужно задать такой тон, чтобы ни у кого не возникло вопросов о том, кто тут босс? Но с другой стороны, судя по выражению ее лица, смеси презрения с враждебностью, на этот вопрос Джоан уже ответила, причем совсем не так, как рассчитывал Роб.

— О, — промямлил он смущенно. — Я не знал, что у меня есть секретарь.

— М-да, — скривила она губки. — Сегодня день сюрпризов для всех нас.

— Этот кофе для меня?

— Нет, — коротко ответила Джоан. Но через мгновение коварно улыбнулась и протянула ему кофе. — Можете взять, если хотите.

Роб привстал, чтобы взять кружку, однако в последний миг заметил, что на фарфоре напечатана эмблема клуба. Он сел на место, улыбнулся и положил руки на колени.

— Нет-нет, спасибо, вы же для себя делали, — сказал Роб. — Я сварю себе сам.

Джоан улыбнулась. Это была улыбка победителя.

— Как хотите. Скажите, как мне обращаться в вам? Мистер Купер? Господин президент? Сэр?

— Называйте меня Робом, — сказал он. Притворно угодливый тон не ускользнул от его внимания. — Я не знаю, что вы уже слышали обо мне, Джоан, но давайте договоримся с самого начала, хорошо? С этого момента мы будем считать, что я не болельщик. Вообще я оказался здесь не по своей воле, понятно? Если вы согласны, то, уверен, мы с вами сработаемся.

Джоан набрала в пышную грудь воздуха и выдохнула медленно, но громко. Роб воспринял это как знак того, что границы проведены.

— Журналисты все еще в вестибюле, — сказала Джоан внезапно. — Они просят, чтобы вы сделали заявление.

— Не сомневаюсь, — ответил Роб. — Но им придется подождать.

— Вы босс, — хмыкнула она и обратила взгляд на стопку рукописных заметок на столе. — Могу я спросить, что это такое?

— Это, — гордо ответил Роб, — мой генеральный план.

— Ну, тогда вам стоит добавить к своему плану еще вот это, — сказала Джоан и уронила прямо на бумаги Роба папки, которые принесла с собой. — В желтой папке электронные письма и факсы от различных СМИ и новостных агентств. В розовой — информация от Футбольной ассоциации, они хотят срочно переговорить с вами или вашим представителем, а в зеленой — резюме кандидатов на должность менеджера команды. Хотя я думала, что у нас есть менеджер.

Роб, наморщив лоб, выудил зеленую папку из горы на своем столе и стал перелистывать ее содержимое.

— Черт возьми! Я же еще даже не объявлял вакансию.

— Так у нас действительно нет менеджера?

— Нет, — ответил Роб, не поднимая головы от папки. — Я уволил его вчера.

— За что? — воскликнула Джоан.

— Это была месть. Если вкратце, то я имел на него зуб. — Неожиданно лицо Роба расплылось в улыбке, он выдернул из папки один лист и вручил Джоан. — Вы можете позвонить ему и попросить приехать сюда как можно скорее?

— А что мне делать с прессой? — спросила она, изучая листок. И вдруг удивленно вскинула голову: — Не может быть! Это вы серьезно?

— Абсолютно, — сказал Роб. — Прессе сообщите, что до завтра я точно ничего не скажу, и принесите мне, пожалуйста, список сотрудников. Пора приступать к активным действиям.

Джоан мрачно свела брови и повернулась, чтобы уйти.

— И, Джо… Можно, я буду звать вас Джо?

Она кивнула растерянно.

— Спасибо.

Только очутившись за дверью, Джоан получила возможность немного расслабиться и позволить слезе, так давно просившейся наружу, тихо скатиться по щеке. Джоан казалось, что ее подвели и предали, и в то же время она страшно сердилась.

Джоан проработала в клубе уже много лет и всю свою жизнь болела за «Сити», а теперь вынуждена непосредственно участвовать в нелепой драме. Джоан была почти уверена в том, что для нее это будет невыносимо. И что, хоть кто-нибудь поинтересовался ее мнением или чувствами? Разумеется, нет. Все просто решили, что Джоан как-нибудь приспособится. Конечно, она ведь коврик, чтобы ноги вытирать. Такова история всей ее жизни.

Она мысленно велела себе собраться и вытянулась во все свои метр пятьдесят шесть. Ну нет, на этот раз она не станет терпеть. Теперь все будет по-другому, и если тот кретин ожидает, что сможет из нее вить веревки, то он сильно удивится.

Джейн очнулась от дремы и глянула на работающий телевизор, где жизнерадостные ведущие утреннего ток-шоу знакомили своих зрителей с новостями.

— Боже праведный! — воскликнул она. — Уже одиннадцать часов!

Джейн опустилась обратно в мягкое тепло дивана и улыбнулась про себя, снова отдаваясь наслаждению. Да, на сегодня у нее было много дел, но она не торопилась. Джейн и припомнить не могла, когда в последний раз ей было так хорошо, так спокойно.

Однако имя Роба, прозвучавшее с экрана, заставило ее вернуть взгляд к телевизору, она даже нащупала пульт, чтобы сделать звук погромче. И как раз вовремя: в кадре появился ее муж, идущий через стоянку к стадиону. Невидимый репортер сообщал подробности утренних событий в «Джордж-парке», включая яйца, недовольных игроков и взбешенных фанатов.

Джейн потянулась и зевнула. Может, Роб испытывает сейчас целую гамму чувств, но она ни капельки за него не переживает. Джейн знала мужа лучше, чем кто-либо еще во всем мире, и поэтому понимала, что хоть он и стонет, и ноет, и жалуется на горькую судьбу, но в глубине душе счастлив. Нежданно-негаданно Роб обрел славу и внимание публики, которых тайно жаждал всю свою жизнь.