Вспаханное поле

тоже грозит опасность заболеть, сердце его сжалось, и его

вдруг охватил страх перед оспой. Он пришпорил лошадь,

словно хотел оставить позади эту мысль. Наконец он до¬

брался до ранчо знахарки, остановил лошадь и спешился.

Его удивило, что на дворе не было собак и что его при¬

ветствие осталось без ответа. Он вошел в ранчо, похожее

скорее на грязное логово. Куча тряпья заменяла постель.

Повсюду валялись пучки трав и шкуры животных, плохо

выделанные и вонючие. Никого не найдя, Панчо вышел,

77

решив, что донью Хуану позвали к больному, сел под на¬

весом из веток и стал терпеливо ждать, глядя вдаль.

В период дождей река в этом месте выходила из бе¬

регов, и земля, покрытая коркой селитры, сверкала на

солнце, словно усыпанная кусочками слюды. Торчавшие

там и сям пучки жесткой травы лишь подчеркивали опу¬

стошительные последствия засухи. Даже в тени было

жарко, как у раскаленной печи. Кроме лошади, которая,

шаря мордой по земле в поисках соломинок, бродила у на¬

веса, вокруг не было видно ни одного живого существа.

Панчо задумчиво устремил взгляд на выжженную солн¬

цем пампу. Это зрелище вызывало у него иные чувства,

чем у его отца: он с острой болью смотрел на пересох¬

шую, жаждущую влаги землю. «Засуха — это голод, а го¬

лод — это смерть, — думал он. — Человек не может сго¬

нять Тучи и выжимать из них воду. Но он может вспа¬

хать поле, чтобы дождь просочился глубоко в землю и она

возродилась бы, вновь зазеленев».

Казалось, время остановилось. Ничто не нарушало ца¬

рившего вокруг мертвого покоя — даже птица не пролета¬

ла. Панчо вспомнил, что Марселина просила добыть ка¬

кую-нибудь дичь. Он сел на лошадь и поехал шагом,

всматриваясь в кустарник. Но что добудешь без оружия

и собак? Безуспешно обследовав русло реки, он уныло по¬

вернул назад. Вдруг, когда он меньше всего этого ожидал,

он заметил готовую взлететь куропатку и сшиб ее ловким

ударом плетки. Подняв добычу, он вернулся к лачуге и

снова укрылся под навесом. Чтобы убить время, он вы¬

тащил нож и принялся потрошить куропатку. Покончив

с этим, он привязал ее к седлу.

Стемнело. Потеряв надежду дождаться знахарки, Пан¬

чо решил вернуться домой. Усталый и подавленный, он

ехал теперь не галопом и не рысью, а шагом. Проезжая ми¬

мо фермы дона Томаса, он увидел мелькнувший сквозь

щель огонек. В свете луны возле дома вырисовывался си¬

луэт вола.

Внезапно лошадь Панчо рванулась в сторону, запря-

дав ушами. На нее накинулась целая свора собак, а за

ними, подобно призраку, показалась фигура женщины

верхом на низкорослой лошадке, гривастой и лохматой.

В первый момент Панчо вздрогнул от неожиданности, но

тут же радостно воскликнул:

— А я вас искал, тетушка Хуана!

78

Женщина остановила лошадь и окинула его взглядом

из-под мантильи, закрывавшей ее лицо.

—      Кто ты такой?.. И чего тебе надо от меня?

—      Я Панчо, сын дона Ахенора. Он захворал: у него

жар и озноб. Я поехал за вами, да не застал вас дома.

—      О-ох... — устало вздохнула донья Хуана. — Вот уж

три дня и три ночи я глаз не смыкаю. А теперь еще и

Ахенор... Повсюду эта зараза.

И она покорно повернула назад. Собаки бежали за

нею, не отставая ни на шаг. С ее седла свешивались связ¬

ки трав и горшочки со снадобьями, стучавшие друг о

друга в такт шагам лошади. Панчо из суеверного почтения

старался не обгонять знахарку. Скоро он понял, что она

задремала и выпустила из рук поводья.

—      Сюда, тетя Хуана,— сказал он, указывая в сторону

почтовой станции.

Старуха встрепенулась и поехала за ним, бормоча по-

индейски что-то вроде молитвы. На почтовой станции бы¬

ло тихо и темно. Это удивило Панчо. Он решил, что из¬

голодавшиеся собаки бродят в поле, но его встревожило,

что в ранчо не горит свет. Он соскочил с лошади и по¬

звал:

—      Крестная! Крестная!

Тут он услышал стоны отца и вошел в дом. На столе,

мигая, догорал фитилек оплывшей свечи.

—      Достань другую свечу и зажги ее от огарка,— при¬

казала тетка Хуана, подходя к кровати дона Ахенора.

Панчо зажег свечу и увидел Марселину, лежавшую на

куче потников и чепраков. Знахарка взглянула и на нее.

—      В обоих вошла хворь,— сказала она.— Подай-ка

мне свечу!

Пока она осматривала волдыри на теле Сории, Панчо

не спускал глаз с ее пергаментного лица. Но оно остава¬

лось непроницаемым. Он услышал только, как старуха про¬

говорила с характерной для туземцев невозмутимостью:

—      Оспа. Всего обсыпало.

Так же невозмутимо она подошла к Марселине, лихо¬

радочно метавшейся во сне, поднесла к ней свечу и опре¬

делила:

—      Тоже оспа, хотя сыпи еще нет.

Потом, обращаясь к Панчо, распорядилась:

—      Разожги огонь — надо приготовить лекарство, а я

сейчас приду.

79

Она вышла во двор, отвязала притороченные к седлу

пучки трав и горшочки со снадобьями и вернулась. В оча¬

ге уже пылал огонь.

—      Займись-ка моей лошадкой, а то она еле жива,— ска¬

зала знахарка.— Ступай, ты мне не нужен.

Панчо вышел и направился к колодцу. Пока он напол¬

нял водой корыта, лошади в загоне нетерпеливо ржали.

Очевидно, Марселина уже не смогла напоить их. Жеребе¬

нок просунул голову между кольев. Панчо, поивший лошад¬

ку доньи Хуаны и Лысого, тихонько засвистел, чтобы успо¬

коить его. Потом он выпустил его из корраля. Жеребенок

побежал к воде. Пока он пил, Панчо ласково поглаживал

его по холке и по крупу. Утолив жажду, любимец Панчо

проводил его до ворот корраля; Панчо открыл калитку и

выпустил остальных лошадей.

Вернувшиеся с поля собаки сцепились с собаками зна¬

харки. Панчо утихомирил их и пошел расседлать свою ло¬

шадь. Тут он обнаружил, что одна из собак утащила ку¬

ропатку, привязанную к седлу, оставив его без еды. Он

был сам виноват — надо было сразу отвязать ее. Подав¬

ленный, он вошел в ранчо. Старуха, освещенная пламенем

очага, помешивала отвар трав. Горшочек, стоявший на уг¬

лях, распространял невыносимую вонь. Панчо хотел было

сесть, но в дверь сунулся жеребенок. Пришлось отвести его

в корраль и запереть там, чтобы больше не мешал. Когда

Панчо вернулся, старуха заканчивала приготовление сна¬

добий. Указав на Сорию, она распорядилась:

—      Возьми лассо и привяжи его покрепче к кровати,

чтобы не свалился.

Удивленный Панчо повиновался.

Знахарка сначала заставила Марселину выпить приго¬

товленный для нее настой, после чего та опять погрузилась

в забытье. Потом она сняла с огня дымящийся горшочек и,

подойдя к дону Ахенору, привязанному к кровати, полила

снадобьем его голую грудь. Сория, обожженный этим ва¬

ревом, дико закричал и весь напрягся, пытаясь вырваться.

Старуха, не моргнув глазом, принялась пучком травы вти¬

рать снадобье, бормоча заклинания. Вопли больного над¬

рывали сердце Панчо. Он никогда до сих пор не слышал,

чтобы отец хотя бы стонал, а теперь у него изо рта текла

пена, глаза вылезали из орбит, а вены набухли и, казалось,

готовы были лопнуть вместе с путами, крепко державши¬

ми его. Однако Панчо так верил в познания доньи Хуаны,

80

что не мешал ей делать свое дело, хотя и обливался холод¬

ным потом.

Когда горшочек наконец опорожнился, Панчо глубоко

вздохнул. Больной все еще метался и вопил от боли. Вдруг

старуха, не спускавшая глаз с Сории, бросилась на него и

принялась истошно кричать, превратившись в какое-то ис¬

чадие ада. Стоны больного и вой знахарки сливались в