Солнца двух миров (СИ)

- Где они? - спросил он у тьета, окутывающего исцеляющими заклятиями принявшего наконец человеческий облик Уэтера.

Ассасин едва сдерживал рвущийся наружу огонь битвы, магия Феоса сводила его с ума, пульсируя на кончиках ножей, заставляя лихорадочно блестеть глаза.

Ло-оте-ни посмотрел на него ничего не видящим взглядом и внезапно начал таять, медленно, как первые неловкие иллюзии новичков. Уэтер поднялся на ноги и провёл рукой сквозь полностью нематериальное тело тьета. Мгновение спустя Ло-оте-ни вынырнул из подпространства, держа на руках бесчувственную Ивейю.

Рине снова снился сон о пламени, раздутом Изначальным Ветром, - его излюбленном сыне. Огонь звал её, нежный и властный, и она не могла сопротивляться его зову. Вихри пламени обжигали её кожу, танцевали вокруг, не давая дышать. Улыбающиеся лица умиротворённых отшельников Поющего леса наскучили ей так давно, что она уже забыла, как стремилась сюда. Огненные сны - всё, к чему она стремилась, всё, что осталось от неё. Ей нравилось чувствовать, как вспыхивают, обращаясь пламенем, её волосы. Рина совсем не стремилась просыпаться, когда в стан отшельников пришёл тёмный маг. Дерево, под которым он сложил свой шалаш, начало чахнуть на второй день. Это на мгновение вывело Рину из оцепенения. Она отметила, что листья вяза разочарованно поникли, и принесла им хрустальной воды из живительного источника.

- Ты наконец-то совершила своё паломничество к священному роднику, - с довольной улыбкой сказала мать стана. - Теперь близок час, когда ты обретёшь то, зачем пришла к нам.

Рина взмахнула руками, и на печальное дерево налетели радужные брызги, взметнувшиеся из принесённого ей ведра.

Тёмный маг застонал.

Час спустя Рина сидела на его коленях у него в шалаше. Он лежал навзничь, раскинув руки, и она прижимала его колени к полу, сдерживала его движения непрочной сетью заклинаний.

- Я был не готов, - стонал Рвриш, - ты пришла слишком рано. Я должен выпить твою душу.

В шалаше, пространство которого было незримо растянуто и охватывало смежный участок Феоса, кроме того места, на котором находился, стоял удушливый запах гниения, в углу шевелилась куча тряпья. Рина неожиданно легко рассмотрела нить, связывающую тёмного с его саммоном.

Вспышка под её пальцами заставила эту нить разорваться. Маг замер, и воскресший мертвец перестал шевелиться. Пахнуть от него от этого лучше не стало.

Рина пожала плечами и вышла из шалаша. Перед глазами плясали вспышки. В тот миг, когда некромант направил в неё ментальное заклятие, навсегда лишающее разума, её огненный дух из снов пришёл наяву. Он наполнил её силой, какой она никогда прежде не ощущала, и дал ей познать, каков на вкус тот дар, которого она жаждала многие годы, раскапывая среди серых будней таланты.

В свой шалаш она не пошла, только кивнула старейшинам отшельников и отправилась восвояси. Её ждал долгий путь.

В вихрях порталов она бы потерялась, но в одной из пересадочных станций Феоса огненный повёл её сам. Она плыла на его обжигающих волнах, пока не остановилась перед порталом, в который он её не повёл. Измученная и какая-то исступлённая, Рина присела на камень неподалёку от мерцающих врат, ведущих в пустыню Шур. Её дух материализовался перед ней. Она видела его вот так, не внутри себя и не в сновидениях, в первый раз, но их долгий контакт оставил свой след - Рина ощущала его родным.

- Хочешь знать имя? - прошелестело пламя внутри сознания, однако совершенно отделённо, непривычно отделённо от неё самой.

- Разве ты не знаешь, чего я хочу? - произнесла она вслух, не рассчитывая слишком на то, что он сможет её понять.

Ей предстояло долгое путешествие по пустыне, которую она должна была пройти пешком и не умереть, испытание для храбрецов и сумасшедших. Рина не считала себя ни сумасшедшей, ни безрассудно храброй, но она была упрямой. Дух успел приручить её, медленно и непостижимо сжигая изнутри, а путешествие по пустыне было единственной возможностью объединить огненного духа и человека в единое существо. Она вдохнула поглубже, отпустила волосы струиться по плечам и шагнула в портал.

Пекло, невыносимое, душное, непригодное для человеческой жизни, обступило её сразу же. Огненный дух спалил на ней одежду, оставив её босой на горячем песке. Она сделала первый шаг, осторожно, как будто пробуя наощупь или на вкус что-то диковинное и манящее. Жара обступала её со всех сторон, но её нежная кожа уже научилась переносить прикосновения огненного. Захватывающая, сдавливающая грудь и обжигающая лёгкие жара не могла разрушить её тело, но могла повредить сознание.

Шаг за шагом покалывающие ступни горячие прикосновения пытались заставить девушку отступиться, упасть в объятия отвергнутой ветром стихии, но Рина продолжала идти, не останавливаясь, не обращая внимания на разрывающую горячую боль. Ощущение времени отступило очень быстро, уступив место неотсчитываемой череде перекликающихся ощущений боли. Рина тихонько пела оды этой боли, цепляясь за неё, как за связующее с огненным духом звено. Она болезненно улыбалась, продолжая ступать по раскалённым песчинкам среди невыносимо высоких температур. Боль и жар полностью заполнили её, захватили изнутри и снаружи, пропитали до кончиков пальцев. Рина взывала к огненному, но он не отвечал. Она чувствовала его защиту, но знала, что этот путь она должна пройти сама. С каждым движением из неё вытекала жизнь, и её сознание преобразовывалось, менялось, обращаясь текущим бешеным пламенем. Она не знала, сколько остановившихся мгновений прошло прежде, чем заискрилась её кожа, прежде, чем волосы объяло пламя, столько раз виденное во сне, её ощущения были настолько притуплены, что она не смогла отследить момент, когда перестройка завершилась и бесконечная боль отступила.

- Ты пришла, - прошипел огненный, заключая её в объятия, в которых они оба переставали существовать как отдельные сущности и ринино "я" потерялось в отблесках пламени. Её глаза обратились лучами, фигура неровным оранжевым пламенем, и сотни лет существования огненного наполнили её своей памятью.

Тихая осень спустилась на Майсену. Первая осень за стенами Академии для Лаинь. Нежная осень, в которую невозможно было поверить в бушующую где-то на границах разрушающую войну. Всего несколько мгновений прошло, казалось, с дней яркого летнего великолепия и вдохновения, а теперь дыхание увядания природы коснулось всего вокруг, будто готовя к долгому спокойному отдыху, предшествующему возрождению. Лаинь так и не приняла решения, чем ей заниматься дальше, и дни её проходили в прогулках, размышлениях, встречах и беседах. Она уверенно бродила по Феосу, учась чувствовать, когда ветер примется играть в своих владениях, и ускользая вовремя, чтобы не помешать его буйству. Иногда она находила Цвера, и держала его за руку, и чувствовала, что жизнь её полна и правильна. Сегодня Цвер был далеко, и она не искала ни с кем встреч. Пройдя через портал, она окунулась в феосское отражение столицы. Каждый раз, выходя из зоны, где собирались для тренировок и общения молодые маги, она удивлялась, потому что места изменяли свои очертания, будто перекраиваясь, и ей никогда не удавалось расставить всё по местам, уловить несуществующие закономерности. Ветер приходил почти каждый день и менял ландшафты, перерисовывал пейзажи, подправлял энергетическую картину местности. Сегодня перед ней лежала поросшая травой равнина, и казалось, что эта трава росла здесь всегда и не было вовсе уверенно протоптанных дорожек, и холмов, и каменных полуразрушенных зданий, среди которых девушка бродила пару дней назад. Лаинь шла, вдыхая запахи, оставленные Ветром, и ощущала в них осень. Она оступилась, не заметив возникшей на пути ямы, и вокруг поднялась пыль. Отверстие в земле приглашало к исследованиям, и Лаинь пошла по плавному спуску, ведущему в подземелье. Вокруг сгустился мрак, и она перестроила зрение, чтобы видеть в темноте хрупкие рыхлые своды подземного тоннеля. Когда перед ней возник барьер, она просочилась сквозь него, не оставляя следов. За завесами обычно скрывается самое интересное.