Послать подальше

Следующий мой визит прошел в точном соответствии со сценарием предыдущего: знакомая женщина быстро покинула скамейку в тени деревьев, а потом меня приветствовали «Кукарачей» и дежурным «Как дела?» А еще через неделю я вспомнил замечательный старый фильм «День сурка», в котором герой Билла Мюррея застревает в одном и том же дне 2 февраля. Он просыпается каждым утром ровно в шесть часов и проживает заново один и тот же день в абсолютной независимости от событий накануне. Ему никак не удается из этого дня вырваться, чтобы он ни делал: дебоши, дикое пьянство, даже самоубийства. Это продолжается, пока он не завоевывает сердце своей прекрасной избранницы в исполнении Энди Макдауэлл. Правда, в отличие от фильма, где с неуклонной точностью с шести утра повторялась вся цепочка событий, в моих воскресеньях, помимо довольно скучной компании проектантов, участвовали всего два персонажа: Ехезкель и женшина со светлыми волосами. Если поведение мороженщика я еще мог объяснить постоянством маршрута, привычками клиентов, возвращавшихся в это время из школы, то дама являлась полной загадкой. Во многом потому, что я никак не мог отделаться от мысли, что где-то встречал ее раньше.

Я просыпался под утро и долго перебирал в памяти людей, с которыми мне довелось пересечься в Израиле. А к очередному воскресенью я решил, что обязан поговорить с незнакомкой. Я подумал о ее возрасте, но не смог даже приблизительно определить, сколько ей лет. Примерно в час с четвертью, вооружившись бутылкой холодной воды, я уселся на знакомой скамейке. Стояла она перпендикулярно улице Вайцмана, так что взор мой был обращен в сторону театра. Ждать мне пришлось около двадцати минут. Женщина появилась у меня из-за спины. На этот раз вместо привычного синего платья на ней была белая блузка с довольно откровенным вырезом и широкие развевающиеся на ветру черные брюки. Она помедлила какое-то мгновение, решая, что ей предпринять, но почти сразу подошла и села слева от меня. Пристроив пакеты со снедью на скамейке, она потянулась рукой к обручу, стягивавшему волосы, и встряхнула головой. Седина при ближайшем рассмотрении оказалась роскошным пепельным цветом.

— Наоми, — сказала она и, подняв руку, сдвинула с левого плеча край блузки.

Я естественно с большим вниманием следил за ее движениями. На плече или уже на груди красовалась маленькая красная татуировка «Наоми». Наверное, у меня было слишком идиотское выражение лица, потому что Наоми рассмеялась, подхватила пакеты и быстро двинулась по улице в сторону театра.

— Меня Ашер зовут, — крикнул я ей вслед.

— Пока, Ашер, — она, обернувшись, посмотрела на меня, но скорости не сбавила.

В тот же момент я вспомнил, где я ее встретил.

Тринадцать лет назад в девяносто пятом году я направлялся на свое первое серьезное интервью. С ивритом, естественно, было неважно. Задать вопрос с грехом пополам я еще мог, а вот понять, что мне быстро и гортанно говорят в ответ — увольте. Путь лежал из Нетании в Холон с пересадкой на центральной тель-авивской станции. Тогда это была еще старая центральная станция, если кто помнит, с массой маленьких киосков, лотков и закоулков, заполненная пестрой и шумной толпой. Нигде раньше я не видел такого бардака, а если учесть, что я попал сюда впервые… Долго ли, коротко ли, но все усилия выяснить, где находится остановка нужного мне автобуса, уходили впустую. Я не понимал, что мне говорят и куда посылают, и кидался в разные стороны, как бездомная собака. Время шло, и я с отчаяния переключился на русский и английский в надежде, что на этих языках я пойму больше.

В конце концов, мне повезло — я наткнулся на говорящую по-английски девушку, готовую мне помочь. И выглядела она шикарно: высокого роста, статная, с красивым лицом и копной пепельных волос, одетая в защитного цвета брюки и обычную мужскую майку. Лифчика на ней не было, и майка чисто символически прикрывала ее грудь, на которой с левой стороны красовалась маленькая красная татуировка «Наоми». А если учесть, что мы довольно быстро двигались через плотную толпу, то ее грудь проделывала под майкой весьма притягивающие глаз движения.

— Вот он! — Наоми показала на стоящий автобус, когда мы завернули в какой-то проулок.

В этот момент водитель уже собирался трогаться. Наоми добежала до передней двери и заколотила в нее кулаком. Мне бы водитель точно не открыл, но перед такой девушкой он не мог устоять. Не спрашивая о пункте назначения, водитель назвал цену билета, и если бы я находился во вменяемом состоянии, меня бы насторожила запрошенная сумма. Но я не торгуясь заплатил и пристроился на свободное место в середине автобуса. Минут примерно через десять меня посетила мысль, что что-то здесь не так. Я знал, что ехать недолго, но за это время автобус не сделал ни единой остановки, напротив, он выехал на магистраль и набрал скорость.

— Мне до Холона, — сказал я сидевшему рядом пареньку.

— Что? — удивился он.

— Холон, промзона, — выдал я заученные слова.

— Беер Шева. Понимаешь? Бе-ер Ше-ва!

— Мне нужен Холон.

— Это экспресс до Беер Шевы.

— Холон. Промзона.

— Автобус идет в Бе-ер Ше-ву.

— А Холон?

— Ты не туда едешь.

— А куда?

— В Бе-ер Ше-ву.

— Так мне не туда?

— Тебе не туда, если ты не хочешь в Беер Шеву.

— А когда он остановится?

— Он не останавливается. Экспресс. Understand? [3]

— Не understand. Можно его остановить?

— Нет. Это экспресс.

— Холон! Интервью! Промзона! Резюме! — я настолько смешался, что весь мой и так небольшой запас иврита мгновенно улетучился.

— You took the wrong bus! [4]

— Tell the driver to stop! [5]

— I can try. [6]

Мой спутник, хватаясь за сидения, направился к водителю. По их жестикуляции я понял, что водитель посылает паренька гораздо дальше Беер Шевы. Но тот и не собирался отступать, даже стукнул кулаком по перегородке. Автобус, наконец, сбросил скорость и остановился у какого-то перекрестка.

— Do yourself a favor and take a taxi, [7] — сказал на прощание мой случайный попутчик, когда я выпрыгивал из автобуса.

Я находился в совершенно незнакомом месте, на богом забытом перекрестке, не имея никакого понятия, как мне вернуться обратно. Оставалось только последовать совету попутчика и поймать такси. В итоге я опоздал почти на час. Мой будущий шеф выслушал мои объяснения, засмеялся и сказал:

— Тебя стоило бы взять на работу только за одну эту историю.

Что он и сделал, заплатив, кстати, и за автобус и за такси. А я еще долго вспоминал красотку по имени Наоми с пепельными волосами, пославшую меня черт знает куда.

Я поднялся со скамейки и направился на свою еженедельную встречу у архитектора. Надо же, думал я, как судьба играет с человеком: через столько лет я опять наткнулся на ту же самую женщину, и она снова послала меня совсем не туда, куда надо. Вместо того, чтобы просто указать на стоящий рядом лотерейный киоск, она заставила меня бежать через площадь в поисках мороженщика. Она ведь не могла не знать, что парковочные талоны продаются здесь рядом. Интересно, что и на этот раз все обошлось благополучно — мне удалось избежать штрафа.

Я не успел на зеленый и остановился у перекрестка на привычном месте в тени фонарного столба, дожидаясь, пока светофор не совершит еще один полный цикл.

— Эй! Как дела? Стоянку нашел? — рядом со мной остановился Ехезкель.

— Нормально, а ты как?

— Живем помаленьку.

— Слушай, ты Наоми знаешь?

— Голландку? Да кто ж ее не знает! У нее винтиков в голове не хватает.

— Красивая женщина.

— Это да, только мужики от нее бегут.

— Почему?

— Не знаю, странная она.