Счастье бывает разным

А убрать за щенком следы его деятельности — для Чистова вообще не проблема. Он же не Береславский. Двух детей вырастил этими самыми руками, безо всяких нянь. И гулять найдет время. Главное — что он очень этого хочет.

— Спасибо, — с чувством сказал Владимир. Он уже представлял в своих руках маленькое теплое тельце с веселыми глупыми глазами.

— Не за что, — ответил Береславский. — Кстати, если тебя так прет от живности, могу еще идейку подбросить. Знаешь, сколько стоит мини-пони?

— Кто-кто? — не понял Чистов.

— Ну, микролошадь такая. От полуметра в холке.

— И сколько?

— До черта. Посмотришь потом в Сети. Очередь на них стоит от полугода. Забабахай ферму. Со сбытом я тебе помогу. Есть у меня выходы на ценителей дорогого и ненужного. Землю тоже получишь бесплатно.

— С чего это? — усомнился Чистов, уже пробующий неожиданную идею на вкус.

Очень похоже, что о чем-то подобном он и мечтал. Просто — неосознанно, так как всерьез подобные идеи воспринимать непросто.

И еще он подумал про Ли Джу.

Все клеится один к одному. Не зря же она ветеринар.

— У меня приятель делает крупную экологическую деревню. Серьезный проект. На большие миллионы. У него земли — относительно недалеко, в ста километрах, — почти четыре сотни гектаров. А ферма с мини-пони — хорошая аттракция для такого бизнеса. Особенно если будешь организованно принимать социальные экскурсии.

Расстались, оба весьма довольные встречей. Еще в машине Чистов начал набирать телефоны собачьих хозяев. Щенки «к выдаче» были у троих.

Значит, на завтра у него занятие есть.

9

Уже полгода служит Вадим Чистов Российскому военно-морскому флоту. А телячьих восторгов — как в первые недели. Хотя много чего за это время произошло — и хорошего, и не очень.

Хорошего — больше.

Ребята на корабле — как на подбор. Все пришли с четким знанием того, чего хотят. У большей части желание служить России под знаменами ВМФ если не с детства, то с ранней юности точно. Многие — потомственные моряки.

Конечно, и здесь работают связи да родственные отношения.

Но все равно есть очень большая разница — пристроить сына вице-президентом банка или офицером на действующий малый противолодочный.

Корабль свой тоже успел полюбить.

Хотя было дело — пришлось несладко. В зимний шторм выходили на боевые стрельбы. МПК прыгал на волнах так, как квадроциклы в песчаных карьерах не скачут. Но там ты хоть сам себе хозяин. Надоело — слезай и иди развлекаться как-то иначе. Здесь же — не просто нужно выдержать, но еще и выполнить боевую задачу, добившись того же от подчиненных.

Вот с ними больше всего мороки.

Казалось бы, контрактники, люди взрослые, пришли на корабль осознанно.

Как бы не так.

Есть, конечно, и среди них люди, преданные делу. Но в основном прельстили подъемные и регулярная зарплата. Отсюда и уровень сознательности.

Вадик помнит охвативший его ужас, когда перед боевым выходом одного его специалиста на борту не оказалось. Сорок минут — и корабль отвалит от причальной стенки. А этого гада нет. Хорошо, друг подбросил на машине по домашнему адресу. Старшина мирно спал, а батарея пивных бутылок вдоль стены — и если бы только пивных — подсказала молодому командиру БЧ-2 причину столь позорного прогула.

В итоге старшине крупно не повезло. Его не только разбудили — ведром ледяной воды в постель, — но и слегка начистили рыло. Кстати, если б он потом пожаловался, Чистов вполне мог вылететь с флота за рукоприкладство.

Но старшина не пожаловался.

Видно, действия молодого — на семь лет младше его самого — офицера показались ему настолько убедительными, что лучше было просто предать эпизод забвению.

Командир корабля — тоже молодой. Капитан третьего ранга, возрастом несильно за тридцать.

После последнего похода расчувствовался, сказал что-то типа — когда за его спиной Москвич, он спокоен. Москвич — это Вадькина кликуха. Не секрет, что столичных жителей в частях особо не жалуют. Но в данном случае Москвич звучало вполне уважительно.

Вадим оглядел свою квартиру. А не такая уж и маленькая. Пока двушки вполне достаточно. Если же Томка решится рожать здесь, на Севере, то обещают сразу трешку. Вообще, могли трешку и первоначально выдать.

Была возможность. Вадим подумал и сам отказался. Она была гораздо более убитая, чем эта квартира. И располагалась на десять минут пешком дальше. А не пешком там не получается.

И еще одна причинка была остановиться на квартире меньшей площади.

Вадик впервые в своей жизни сам зарабатывает — причем немалые деньги. И сам тратит. Так вот, оказалось, что прилично обставить двушку куда дешевле, чем трешку почти вдвое большей площади. А ведь, кроме мебели, хочется еще много чего. Они с Томкой уже купили телик, видеоплеер, дорогой фотоаппарат. Ну и еда здесь, на Севере, недешевая. А после работы, особенно на свежем ветре, есть хочется чертовски.

Конечно, можно было бы взять денег у родителей, его или Томкиных. Они постоянно предлагают. Но здесь уже задевалось достоинство офицера Российского флота. Так что пусть уж меньше, зато — честно заработанные.

— Томчик, ты скоро? — крикнул он жене.

— Минутку, Вадик! — Она занималась последними приготовлениями перед выходом, и это по определению не могло быть быстрым делом. Вадик готов был поспорить, что он мог бы приготовить к стрельбе все оружие малого противолодочного корабля быстрее, чем Томка завершит макияж.

Впрочем, ее можно понять — идут на свадьбу к другу Вадима.

Вместе учились, вместе распределялись. Он тоже на офицерской должности, только на другом корабле их же дивизиона. И учился послабее, и специалист пожиже. Зато парень нормальный, несмотря на то что сын вице-адмирала.

Ну ничего. Наберет опыта — не уступит Чистову. Вадик всегда готов помочь другу.

Да, похоже, жизнь налаживается. Обещают новые корабли. Пусть не быстро, но раньше вообще ничего не обещали. Молодым офицерам относительно прилично платят. Московские клерки, конечно, получают больше. Но не всем же быть клерками. Кому-то надо этих клерков защищать.

Здесь они с Томкой всегда спорят. Она не понимает — от кого защищать?

Кто конкретно решит захватить Североморск и чьи субмарины захотят топить и без того немногочисленные российские корабли в северных водах?

Вон океанский БПК, большой противолодочный корабль, с их базы недавно ходил к берегам Сомали. Ломал бизнес местным бандитам. Вот это — понятно.

Атомный крейсер сходил в Венесуэлу, к другу Чавесу, Америку позлить.

Тоже понятно, хотя остаются большие вопросы, нужны ли нам такие друзья.

Атомные субмарины, восхищающие своими безумными размерами и такой же безумной разрушительной мощью — опять есть ясность: они — инструмент длящейся полвека большой политической игры, и судя по тому, что в эти полвека крупных войн не было, — игры полезной.

А Вадимова служба что дает Родине?

Томка, конечно, большая умница. Не зря с красным дипломом окончила экономический факультет хорошего московского вуза. А еще большая умница, что не послушала никого и приехала к любимому к этому ледяному морю.

Но и она не понимает простых вещей. Какой бы строй в России ни был, какие бы правители ею ни правили, она должна быть сильной и самостоятельной. А эти две вещи жестко взаимосвязаны.

И еще.

Какой бы строй в России ни был, какие бы правители ею ни правили — в этой стране всегда найдется миллион-другой людей, готовых отдать свои жизни за такие, казалось бы, призрачные вещи, как Родина, независимость, свобода.

Томчик уважает его взгляды и, наверное, даже гордится своим мужем, офицером Российского флота. Но вопросы задает болезненные.

Родина — это что?

Если страна умерщвляет своих граждан голодом, экспортируя в то же время пшеницу эшелонами, — это Родина или нет?