Вызывной канал

Адмирал лезет в карман своего плаща и показывает Третьему горсть окурков на заскорузлой ладони. Третий достает из-за пазухи бляшанку с почтой, вскрывает ее ножом. Они с Адмиралом скручивают по самокрутке и подкуривают. Третий в задумчивости подносит догорающую спичку к остаткам листа со словом «Рапортъ», прячет за пазуху остальные письма в обычных почтовых конвертах.

Снова пошел снег. Он валил хлопьями, в полном безветрии. Он не таял и не тонул. Он покрывал море, превращая его в снежную равнину. По равнине тянулись две цепочки следов. Третий и Адмирал уходили к горизонту, оживленно разговаривая, и размахивая руками. Наверное, травили свои морские истории.

ТИТРЫ.Для любопытствующих отметим, что Альбанова с Конрадом подобрал «Св. Фока» — судно экспедиции Седова. Седов погиб на пути к полюсу, «Фока» возвращался в Архангельск, сжигая в топке все судовое дерево. По каким-то причинам почта со «Св. Анны» была уничтожена Альбановым еще в старом австро-венгерском лагере на мысе Флора. Впрочем, на фоне последовавших событий 1914 года, приход «Св. Фоки» в порт не привлек особого внимания публики.

Т/Х СЛАВУТИЧ-13 Июнь, 1989

ЭМИГРАНТ,

или

КНИГА О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ ПИЩЕ

САЛАТ ИЗ КРАБОВ. Подготовленные овощи нарезать маленькими кубиками, помидоры — кружками. Перед подачей к столу нарезать зелёный салат, оставить несколько листиков для украшения, и положить горкой в салатник. Вокруг горки салата расположить овощи отдельными «букетами». В центре горки на зелёном салате расположить кусочки крабов (без сока). В момент подачи на стол овощи слегка посолить и полить заправкой, приготовленной из масла и уксуса с добавлением сока крабов. Крабов же залить соусом майонез и украсить листиками салата.

На верхней палубе никого не было.

Как и ожидалось.

Доктора-рыболова, таскавшего ставридку из пятен света, хватало обычно только до половины второго. Идиот очкастый. Ловить на удочку с борта траулера, провонявшегося чешуёй от клотика до киля. В рыбцех бы этого Айболита хоть на пару подвахт загнать. Чокнется ж скоро Пилюлькин с безделья.

Огни на берегу были близки, как локоть. Ветер доносил музыку из ночных ресторанчиков. Музыка пахла цыплятами табака, картофелем фри, бефстрогановым и черепаховым супом. Впрочем, суп мог быть и из акульих плавников.

Он подошел к слипу и оглянулся. В рулевой рубке горел свет. Второй помощник чаевничал, закусывая краденным свинным фаршем. Каннибал чертов.

В воду он ушел тихо, без всплеска.

Начинался рейс, как обычно: отходное собрание в актовом зале, пламенные речи боровоподобных начальников, автобус, аэропорт, самолет.

Толпа была пьяна еще со вчерашнего кабака, и, едва взлетели, кто-то из моряков потребовал у паиньки-стюардессы тропического довольствия. Не удовольствия ради — для поправки расшатанного отходным авансом здоровья.

Паинька предложила желающим охладиться путем высовывания головы в иллюминатор. За бортом — минус сорок. Как раз подходящая температурка.

Стали раскачивать. Не паиньку — ИЛ шестьдесят второй. Немцы-пенсионеры, путешествующие вторым классом по своей немецкой скаредности, с ужасом наблюдали, как три дюжины загадочных русских душ по счету "два-раз!" синхронно раскачиваются в креслах из стороны в сторону. Паиньке и то стало не по себе: не привыкла к качке, флот не тот. Побежала за папой.

Командиру корабля хватило одного взгляда, чтобы понять, что требования "гребцов" абсолютно законны. Черт с ним, что до тропиков еще долететь не успели. И потом — это ж рыбаки. Дай ты им уже по бутылке тропического, чтобы спали до самого Мапуту. Или хотя бы до Адена, на худой конец.

В Адене даже ночью было жарко, как в кочегарке. В Мапутовке — как в самой топке. Кровь прилила к костяшкам пальцев. Дышалось с трудом. Когда улетали из Симферополя, шел снег.

Родимый пароход поджидал их у стенки. В порту. Для любителей Сенкевича и Чуковского — на реке Лимпопо. Ремонтная команда в негроидном загаре, похудевшая от экономии валюты, с нечищеными зубами (всю имевшуюся на борту зубную пасту ченчинули на маски и кокосы) высыпала к трапу встречать прибывающих с морозной родины.

Таксисты, что ли, по ремонтам этим ездят? Ни одной знакомой морды.

ЗАКУСКА МЯСНАЯ СБОРНАЯ. В состав этого блюда могут входить различные готовые мясные продукты: ветчина, колбаса, варёный язык, жареная телятина, баранина, жареное мясо, домашняя птица, дичь и др.

Нарезанные продукты укладывают на блюдо в определённом порядке, например, на середине блюда помещают кусок курицы, вокруг — ломтики ветчины, колбасы, баранины, телятины. Блюдо гарнируется свежими огурцами, помидорами, свежими или мочёными яблоками, листиками салата или веточками зелени петрушки. Отдельно можно подать томатный соус "Острый" или соус майонез.

Вода была тёплой. Настолько, что уже не ощущалась кожей. Футболка и джинсы намокли и вздулись пузырями застрявшего в складках воздуха. Баул со шмотками он закинул на спину, как рюкзак, и, уцепившись рукой за отверстие шпигата в борту, оглянулся.

Огни исчезли. Только зарево над горбатым горизонтом говорило о том, что цель по-прежнему рядом. С палубы казалось — гораздо ближе.

Было еще не поздно отработать назад, вскарабкавшись на борт по слипу. Минут пять он не мог решиться, прилипалой прикипев к поросшему ракушкой борту. Но тут внутри парохода заурчало, и из шпигата ударила струя фекалки.

Дерьмо! Чего еще было ждать от этого сраного парохода, даже напоследок норовившего макнуть его мордой в дерьмо!

Он оттолкнулся ногами и поплыл, не оглядываясь.

К берегу! Обратной дороги не было.

Из Мапутовки в район промысла ходу было двенадцать суток.

Это торгаши считают переход работой. Рыбаки допивают протащенное через таможню спиртное. Переход для них — только перекур перед шестью месяцами в роли папы Карло, строгающего буратин на конвейере — восемь через восемь часов, без выходных и первомаев.

Но до этого было еще двенадцать спокойных океанских рассветов и двенадцать закатов, глядя на которые знаешь, что Бог есть.

— Судовое время — семь ноль-ноль. Команде — подъем! — каждое утро звучал по трансляции самодовольный голос Чифа, разгоняя остатки сна. День на третий по выходу из Мапуту, кроме завтрака и приятного аппетита, Чиф объявил общесудовое собрание.

Кэп, орел-мужчина полутора метров росту, прокартавил свое слово к низам. Орел-мужчина чувствовал в чреслах экспериментаторский зуд:

— Будем г'аботать облегченным тг'алом, — объявил он народу свою безвыборную программу.

Дело ясное. Новый человек в управе. Первый рейс капитаном. Вот и рвет жопу. На эксперименты потянуло. Плакали, мужчины, ваши заработки.

— И такого баг'дака, как вы мне в самолете устг'оили, у себя на бог'ту я не потег'плю. Г'аспустил вас Акопян…

Проверенный морской обычай: оплюй предшественника, чтобы ни у кого не осталось сомнений в твоем высоком профессионализме. Акопян, он же Фокусник, был капитаном "Простокваши" в прошлом рейсе.