Хюльдра (СИ)

Марина видела, что понравилась ему. Ей даже показалось, чторешение работать здесь он принял из-за нее. Чтобы быть поближе. Она отчаяннофлиртовала три дня, пока команде разработчиков вдруг не понадобилсяконтент-менеджер для наполнения сайта, и они не вызвонили Алису…Заваркину-младшую. Та приехала и своей животной чувственностью, как танком,проехалась по нежному ростку взаимной симпатии, расцветавшему между Мариной иЛавровичем. Он проводил все время только с ней, страстно прижимая ее к каждомудереву в лесу, что окружал базу отдыха.

Маринино разочарование взялся развеять Павел Проценко. Онбыл безумно обаятелен: белозубый, темноволосый и загорелый, в кожаной курткетонкой выделки, которую он накидывал на Маринины плечи прохладными вечерами,остроносых, очень дорогих ботинках, нелепо выглядевшими в лесу. Все в немвопило об успехе. О влиянии. О состоятельности. Марина быстро забыла ветреногоЛавровича, поглаживая указательным пальчиком татуировку на Пашкиной шее:вертикальную цепочку иероглифов, выглядывающую из ворота его рубашки. Тогда насвоей свадьбе, оглянувшись на Заваркину и Лавровича, она, как ей показалось,вполне равнодушно констатировала факт: они созданы друг для друга. Высокие,светлые, стройные и гибкие, они дополняли и оттеняли друг друга: он – надежныйи холодный, словно айсберг, потопивший «Титаник», она – пламя, настолькогорячее, что отливает синевой. К тому же, между ними чувствовалась связь.Энергетическая связь, что не видна человеческому глазу и не доступна пониманию.

Марина была влюблена в своего мужа еще очень долго, добеременности. Но Павел разрушил чары в один миг: на радостное Марининосообщение «У нас будет ребенок, милый!» он лишь холодно пожал плечами. Онапроплакала ночь, но решила не делать поспешных выводов и не предприниматьничего – семья превыше всего. К тому же отец Павла, ректор СтроительнойАкадемии, уже тогда принимал горячее участие в профессиональной судьбе Марины.

Ворота вновь открылись, и в проеме появился Павел. Он былодет «по-городскому»: на нем был стильный летний пиджак, который ему очень шел,льняные брюки, замшевые лоферы и дурацкая футболка с рисунком-абстракцией. Этотприкид означал, что он вышел не за сигаретами. Он не взял машину, и если быМарина своими глазами не видела Смоленскую, позорно удирающую из ее дома впотаскушечьем платье, то решила бы, что Павел отправился на свидание с ней.Марина достала телефон и набрала номер мужа.

- Ты где? – спросила она, не поздоровавшись.

- Вышел из дома, - ответил муж. Он допустил в голос ноткинедовольства, что должно было намекнуть супруге на то, что она лезет не в своедело, - встречаюсь с Лавровичем «на Заваркиной».

«На Заваркиной» означало, что встреча пройдет в кофейне.Значит, завтрак будет деловым, что вовсе не означало, что он не перетечет вобед в пабе и не продолжится вечером за стаканчиком алкоголя в каком-нибудьбаре, с сотней дешевых шлюх на один квадратный метр. Павел Проценко частозависал в подобных заведениях, проповедуя скептически настроенномуЛавровичусвои нехитрые ценности: женам – ласку и нежность (которые матери детей), всёостальное  – случайным девицам (которым можно кончать на лицо).

Однако, ласки и нежности Марина не особо ощущала. Павел всексе был скучен до зубовного скрежета: ни огонька, ни фантазии – толькомеханические действия, приправленные скупыми поцелуями, которые не находили вМаринином нутре никакого отклика.

- Скажи мне, где мне сейчас проще всего найти НинуСмоленскую? – задала Марина провокационный вопрос. Ее голос сочился сарказмом,который она попыталась замаскировать теплой вежливостью.

- Зачем тебе? – буркнул Павел подозрительно.

«Хочу выдрать ей волосы!» - разозлилась Марина, но вслухпроизнесла совершенно другое, - хочу привлечь ее к нашему проекту. Я тебеговорила, «Верная инициатива»…

- Понятно, - отмахнулся Павел, - у нее кастинг какой-товроде… Новая пьеса, бла-бла-бла…

Марина, не попрощавшись, нажала «отбой». Внутри нееразгоралось дьявольское пламя. То, что ее никем не интересующийся муж знает,чем занята Смоленская в данный момент, сработало, как триггер. Она вышла изсебя.

Желая подогреть свою злобу и ненависть, Марина выскочила измашины, громко хлопнула дверью и решительно пересекла улицу. Толкнув ворота,она вошла в просторный двор перед их трехэтажным домом. Машина Павла, красная,спортивная, вычурная, только-что-с-конвейера была первым препятствием на еепути. Злобно усмехнувшись, она подбросила ладони ключи, которыми только чтооткрыла ворота. В следующий момент самый толстый и крепкий из связки спротивным скрежетом уже сдирал краску с полированного бока красной красавицы.Удовлетворившись результатом и оценив ущерб в несколько десятков тысяч, она,словно фурия, ворвалась в дом и, проигнорировав прихожую и первый этаж,взлетела вверх по лестнице.

Так и есть! Они делали это в их с Павлом постели. Это быланеслыханная наглость, которая отрезала все пути назад. Марина была убеждена,что сколь неудачным ни был брак, он устоит, пока не осквернено супружескоеложе. Это последний пинок по кирпичу, на котором держался их семейный очаг.Пашка пнул этот воображаемый кирпич, и теперь и без того шаткое сооружениепревратилось в груду обломков! Он перешел все границы!

Марина подкармливала свою ярость коротенькими пафоснымивнутренними монологами, суть которых сводилась к восклицанию «Подонок!». Даваявыход своей разрушительной энергии, она сдернула пропитанные чужим потом исоками простыни и принялась в ожесточении топтать их ногами. Мелькнула шальнаямысль: хорошо, что никто не видит ее сумасшествия! Ребенок гостит у деда загородом, вместе с няней, а постоянно живущая в доме помощница по хозяйствуотправлена в увольнительную.

Марина будто чувствовала присутствие Смоленской: ее сладкиеи навязчивые духи пропитали подушки. Она слетела вниз по лестнице, схватилакухонный нож, которым иногда балуясь готовкой, шинковала капусту. Вверх полестнице она поднималась уже спокойной, но исполненной мрачной решимости. Ктому же, с ножом в руках не бегают! Не хватало еще поранить себя из-за этойпарочки!

Зайдя в спальню, Марина с присущей ей методичностьюпринялась кромсать дизайнерские подушки. Пух и перья наполнили спальню и укрылировным слоем их королевского размера кровать, роскошное полированное трюмо,уставленное склянками, тумбочку, кресла и лампы. Марина выпустила из рук нож иобессилено опустилась на голый матрас. Она была не удовлетворена. Как всегда вэтой спальне.

Она рывком распахнуло окно, впустив в разоренное гнездовеселый августовский ветер. Он остудил ее разгоряченное лицо, и решениепоявилось в ее голове само собой.

Квартира Смоленской. Эта дура хранит ключ от входной двериснаружи, на дверном косяке, Марина однажды сама видела, как та доставала его. ИМарина точно знает, что она с ней сделает!

***

- Куда ты едешь? – удивился Пашка.

- В Норвегию, - спокойно ответил Лаврович и отхлебнул кофе симбирем.

- Зачем? – спросил Пашка, и недоверчивое выражение его лицадополнилось раздражением в голосе.

Лаврович вздохнул, причем так будто то, зачем он едет вБуржуйландию – нечто само собой разумеющееся. Снисходительный говнюк!

- Мне пришло письмо, - сказал Лаврович, нахмурившись.

- В котором тебе предписывалось немедленно явиться в…столицу Норвегии? – издевался Пашка.

- В Осло, - поправил его Лаврович и в его интонацияхдействительно проскользнули самодовольные нотки.

Павел внимательно посмотрел на него. Одет, как жлоб! Джинсы,рубашка-поло, какой-то позолоченный трэш вместо часов. Преподать ему несколькоуроков по стилю, что ли?

- В письме была угроза, - поведал Лаврович. Павел видел, чтотот пытается держать себя в руках. Не из последних сил, но беспокойствоналичествует.

- Если тебя решили «брать», значит, ты на пике, - поведалПашка, - кто наезжает? Рассказывай.

Павел подтянул рукава пиджака, подался вперед, упершисьруками в широко разведенные бедра. Он был в теме.

Павлу Проценко не понаслышке была известна схема, согласнокоторой в городе Б поставленную на ноги и уже созревшую компанию начинаютпрессовать с целью «отъема». И прежде всего, он знал основное негласноеправило: бизнес, который уже можно «срывать» вычислялся по стоимости машины еговладельца. Если она превышала стоимость «Бентли», принадлежавшего губернаторугороду Б, то клиент готов. Павел Проценко знал тех людей, которые зорко за этимприглядывают.