Приключения бизнесмена (СИ)

— Чего у вас там, Сергей Николаич, — страшным шёпотом зашипела Дашка.

— Слушай, у тебя выходной когда будет, — в тон ей прошипел Сереня.

— А бог его знает? Когда попрошу, тогда и дадут, а что?

— Мне поговорить с тобой надо. Ты завтра сможешь приехать к моей бывшей конторе? Там кафешка неподалеку есть, «Пирамида» называется. Я буду тебя там ждать, ну, скажем, часа в два. Придешь?

— Я постараюсь, — прошипела Дашка и пошла к дому. Серёня подождал, пока она скроется из виду, и бодрым шагом направился к остановке маршрутных такси.

Глава 12

Бедовая домработница принеслась в «Пирамиду» без опоздания. Серёня, не теряя времени, стал расспрашивать её о нынешнем житье-бытье. Дашка уплетала за обе щеки пирожные, которыми бывший шеф снабдил её для поддержания разговора. Она рассказала, что дома все спокойно и ничего особо интересного не происходит. Ну, приезжали к новому хозяину какие-то два незнакомых мужика, ну, беседовали они на непонятные темы. И всё. Сколько Серёня ни бился, пытаясь выспросить у Дашки хотя бы краткое содержание бесед «близнеца» и его подручных, Дашка только плечами пожимала. Что-то про акции, биржу, которую Дашка называла «баржа» и еще про какие-то бумажки. Единственное, что Серёне удалось выудить из этого разговора, это то, что вроде бы эти приезжие гости что-то его «брату-близнецу» втолковывали.

— Он навроде как школьник на уроке был, это точно, — сообщила наблюдательная Дашка. — Я когда в школу сама ходила, нам учительница точно таким же тоном все объясняла. Я этот тон от любого другого на раз отличу.

— Наверное, обучают его, — догадался Сереня. — Вот те на! А чего же этот «профи»-рейдер такой слабо подкованный, если ему еще что-то про биржу и акции надо втолковывать, — удивился Серёня. Но ответа на этот вопрос у него пока не было.

Умаявшись с Дашиными «показаниями», Серёня решил больше не отвлекаться от основной темы и перешел к делу.

— Послушай, помнишь, ты мне про свою деревеньку рассказывала, какие там места медовые. Ты говорила, что народ там не знает, куда мёд девать и, вообще, красота. Это где?

— Это не очень далеко отсюда, на автобусе часов пять, а на машине и вообще близко. За три часа можно добраться. А зачем вам это? — Дашка перестала жевать.

— Понимаешь, я решил немного переориентировать свой бизнес, вот и вспомнил про твою деревню. Ты не могла бы мне поточнее рассказать, где это находится, а лучше — нарисуй-ка мне все на бумажке: название, адрес, фамилию родственников и все такое. А ещё лучше, если ты записочку обо мне папке с мамкой напишешь, что, мол, человек хороший, хочет у вас на ночлег остановиться, о делах поговорить, и от себя что-нибудь припиши — я передам. Хорошо?

Дашка быстренько справилась с поставленной задачей, и Сереня, пряча записку в карман, почувствовал закипающий изнутри азарт, как на охоте. Это было его любимое чувство — оно всегда появлялось перед удачной сделкой.

Немного поболтав с Дашкой «за жизнь» и строго-настрого наказав ей любыми судьбами оставаться «в доме», он проводил девушку до автобуса. Вынув записку, Серёня внимательно изучил маршрут. «Так. Это лучше на электричке, а там немного на автобусе. Глядишь, часика за три или чуть больше и управимся. Окей, как говорят удачливые ковбои. Вперед, Серёня, к новым свершениям в области бизнеса!»

Из пятисот долларов он истратил примерно треть, так что проблем с деньгами пока не было. Да ещё часы в запасе! Жить можно. Насвистывая «Песенку тореадора», Серёня двинулся в сторону вокзала.

Переезд в искомую деревеньку обошелся без приключений. Места здесь действительно были Берендеевские: изумрудный лес, бирюзовая речка, золотое солнце — хоть в художники переквалифицируйся!

Деревня встретила Серёню гостеприимно. Какая-то бабуля объяснила как добраться до улицы Черничной — названия-то — чистая поэзия! Домик Дашкиных родственников оказался приличной бревенчатой избой, которой стукнуло не меньше полувека. Дома была только Дашкина маманя. Узнав, что гость прибыл от дочки, маманя засуетилась совсем по-деревенски: пироги, картошка в чугунке, соленые грибочки.

Через полчаса Серёня уже сидел за столом в окружении Дашкиных родственников — в деревне слухи разлетаются со скоростью света — и наслаждался хрустящим соленым огурчиком, поданным со свежим лучком и пахучим домашним квасом.

— Глупая Дашка, от такой жизни сбежала, разве в Москве так посидишь: ни тебе толпы, ни беготни. От земли только польза одна. А она все старается денег заработать побольше. Оно-то понятно, что для нас старается, но годы бегут. А замуж когда? Детишки, и все прочее — это когда? Мы, конечно, ей очень благодарны. С деньгами действительно туговато у нас. Но жизнь-то не вернешь. — Дашкина маманя придвинула поближе к Серене тарелку с вареной картошкой. От картошки валил ароматный пар.

— Может, ты и права, Петровна, но молодежь сейчас к городу тянется, — наставительно возразил Дашкиной матери дед Матвей, деревенский всезнайка. Его никто не звал, но, как понял Серёня, без него не обходилось ни одно деревенское застолье. «Он у нас в деревне навроде талисмана», — тихо сообщила Петровна, суетясь около гостя. А дед не унимался:

— Вот, я думаю, от чего нынче всё зло? А? Я вас спрашиваю? Правильно. От нашей деревенской безграмотности. Нас тут интеллекту никто не учит, так и живем, как кикиморы в болоте.

— Ты, дед, не умничай, — прервала дедову философскую речь Петровна. — Ешь, давай. Город-то, он — палка о двух концах. Там и скурвиться недолго! — Дед нацепил на вилку маринованный грибок, насупился и замолчал.

— Дочка-то моя как там? Она писала, что вы — человек добрый, её зазря не обижаете. Это хорошо, — Петровна говорила негромко и как-то очень убедительно.

— Да, слава богу, с ней вроде все в порядке. Это вот у меня к вам дело.

— Подожди с делами. Поешь еще — дела в поле не убегут, — Петровна говорила с такой же интонацией, как и Дашка. Они вообще были очень похожи — это Серёня сразу заметил. Пока он управлялся с картошкой, народу в избе прибыло. Селяне негромко переговаривались, присев на лавку около окна. «Деликатные, разговаривают тихонько и за стол не лезут, — отметил Сереня с удовольствием. — У нас бы в столичной тусовке уже неизвестно кого за стол бы навалило. И все без спроса».

Серёне было приятно в этом обществе — народ, что называется, от сохи, без претензий, и, уж тем более, без того, что в городе очень верно именуется «двойным дном». Здесь такого не было и в помине.

Пообедав, Серёня изложил селянам свое дело. Он объяснил, что может помочь в сбыте меда, которого здесь действительно оказались невероятные запасы, и при этом деньги делить он с ними будет честно, кто сколько наработал, а не как все заезжие коммерсанты: выделят завалящий процентик от доходов — и весь бизнес.

Раньше селяне сбывали свой мед от случая к случаю — не было в этих местах удобных асфальтированных дорог, и обычно грязь стояла непролазная по десять месяцев в году. А у Серёни предложение было толковое. Он обязался сам переправлять весь деревенский товар «на большую землю» и продавать где только сможет. Была только одна тонкость — не было у Серени денег, чтобы селянам весь их товар сразу оплатить. А было только его честное слово, да Дашкино «рекомендательное» письмо. Да и разве стал бы Сереня начинать новое дело с обмана? Не мог он этого по сути своей человеческой натуры, хотя никто бы его здесь не остановил и пальчиком бы не погрозил — люди вокруг простые, деревенские, тонкостям московского бизнеса не обучены. А каковы они, эти тонкости, Серёня знал назубок. Не тот здесь был вариант, не было «акул» ни крупного, ни среднего бизнеса — это Серёня кожей чувствовал. Тут надо было иначе, и с другим подходом — так больше пользы будет.

«Деревенский талисман» — дед Матвей — сам держал в лесу пасеку и в медовых делах разбирался — дай бог всякому: и какой сорт — травы или лес, и какая пчела когда и куда летела — он своих пчел чуть ли не по именам различал. Да мало ли закорючек в каждом деле?