У ног лежачих женщин

разведенка, оказалась-таки девой. У Панина на этой почве (потом выяснилось) случился даже микроинфаркт. От неожиданно-сти...

Когда же отошло сердце и вытекли у Людочки все слезы, Панина накрыло такое сопережевание и сочувствие к собственной жене, что он понял: его нелегкая жизнь на воле и в тюрьме ничто с тем, что пришлось пережить ей. Десять лет ведь - не хухры-мухры... Бегала от гинеколога, как от чумы, чтоб не узнали... Кричала ночью в подушки (что и слышали люди) и сама же утешала физика великими русскими словами "не это главное". Ему бы полечиться, но разве мужчина, учитель, партиец пойдет на такое признание? Из ночи в ночь... Десять лет... "Ах ты, Господи! - шептал Панин. - Надо же такому быть?"

Потом у них родился мальчишечка, и все было хорошо, замечательно до того, как стало плохо. Вначале Людочка просто заговаривалась. К примеру.

- Что-то у меня суп не получился... Картошка, что ли, водянистая? Я ракушек подбросила, а они все с червоточиной...

Панин к супу - нормальный. Ничего в нем лишнего. Какие ракушки?

Снял жену с работы, а потом перестал выпускать на улицу. Неловко получалось.

- Варя, Варя! - кричит Людмила Васильевна. - Что это у вас из окон птицы вылетают? Такими черными стаями... Надо вызвать из области орнитолога. Это же уникальное явление...

И уйдет себе, поет тихонько, и все нормально до следующего раза. Заговаривалась жена Панина, как правило, на тему природного мира, сказывались обширные знания по географии.

Очень переживал сын. Стеснялся матери, хотя и жалел ее по-своему. Потом, слава Богу, хорошо поступил в институт, закончил. Сейчас в областном центре главный архитектор города. Красиво все делает, с учетом рельефа, а про озеленение и говорить нечего. Из Европ к нему едут смотреть, какие у него на спуске к никакой, можно сказать, речке растут розы. Он эту малюпусенькую речонку так обыграл, будто она ни тьфу ручеек, а какая-нибудь Миссисипи. Людочке же это все мимо. Завела кошечек - это на здоровье, песни им поет. Временами такая умная, ясная, но уже ненадолго. А когда отнялись у нее ноги, то дело стало совсем плохо. Но Панин врачей не вызывает. Людочка здоровыми руками творит теперь всякое. Раздеться может... Горе, одним словом.

Вот сейчас она кричит "мяу!". Господи, помоги ей...

Людочка, видимо, начала раздеваться, но что-то ей помешало. Она сидела в кофте с полуспущенными рукавами, и лицо у нее было твердым, сосредоточенным.

- Не надо раздеваться, детка! - сказал Панин. - Простынешь... Не смотри, что лето... У нас климат континентальный.

- Коля! - тихо сказала Людочка. - Коля! Я хочу на улицу. У меня не ходят ноги? Да? А почему? Что со мной случилось, Коля?

- Ерунда! - ответил Панин, испугавшись и обрадовавшись сразу. Давно не было у нее мысленной здравости, он уже и забыл когда. - Пойдут твои ножки, пойдут! Хочешь я тебя вынесу на воздух?

- Да! Очень, - тихо сказала Людочка.

Он поставил на резное крыльцо вольтеровское кресло, которое давным-давно снял с чужой