Стретч - 29 баллов

— Пусть сегодня и завтра доработает. Потом найдем кого-нибудь вместо нее, и я ее рассчитаю.

— Я не пойму, что с тобой сделалось, Стретч. Ты нанимал — ты и гони.

Я посмотрел на Сэди. Она окучивала парочку в дальнем конце зала. Мужик улыбался как идиот, его дама нервно барабанила пальцами по бокалу.

— Почему бы не дать ей еще один шанс?

— Тупая щелка! Никаких шансов! И выгонишь ее ты сам, Стретч! Я так хочу.

— Всего один шанс!

— На хер! Ты эту шлюху нанял, ты и выгонишь.

Меня проняло.

— А сам что? Ты всегда говорил, что тебя хлебом не корми — дай кого-нибудь уволить.

— Не всегда. Ты, блядь, менеджер или кто? Надеюсь, ты не успел прилипнуть к ее дырке, Стретч? Было бы очень глупо, очень, блядь, непрофессионально.

— Ты меня знаешь, Барт.

— Да, ты еще та наглая морда. Так ты выходишь работать в выходные или нет? Мне деньги потребуются.

— Ладно уж Кажется, я всех друзей распугал, никаких дел вроде не осталось.

— Кончай! Мне твоя биография на хер сдалась. Гони ее вон, Стретч.

Барт бросил трубку. Он присвоил себе право ползать по моей жизни как мокрица. Три года изучая историю Европы, я усвоил одну вещь: бунты проистекают от несправедливости. Я решил стоять насмерть.

К полуночи мы закончили, и я сидел с Паоло, обсуждая меню на выходные. Сэди за стойкой бара листала журнал.

— Чего домой не идешь?

— Меня подвезут.

— Симпатичный?

— Официанты-итальянцы в твоем вкусе?

Меня кольнула ревность. Вспомнилось, что Генри говорил, будто она свалила вчера вечером с каким-то официантом. Слишком быстро я становлюсь неравнодушен, нельзя так.

— Девятнадцать лет, пресс как стиральная доска.

— Это дело наживное.

— И с большим членом.

Она снова зарядила свой гнусный хохот. Паоло улыбнулся из национальной солидарности.

Я отвернулся, стараясь не злиться. «Твою мать. Не удивительно, что повсюду в Европе считают, что снять английскую бабу проще простого».

— О-о-о! Что я вижу! Гордость англосаксов под угрозой! Паоло, ты как считаешь, англичанку легко снять?

Паоло лукаво ухмыльнулся:

— Это! Нормально. Не легко, нормально.

— Так, давай вернемся к меню, Паоло.

Сэди вновь углубилась в «Эль», «Мари Клер», «Кошечки с хлыстами», или что она там читала. Эти журналы давно пора привлечь к ответственности. С какой стати они перешли от пропаганды женской гигиены к ее противоположности? «Анальные исследования!! С помощью вибратора!!!», «Трахаешься с коллегами?!! Почему не со всеми сразу?!! Почему бы не снять это на видео?!», «Пусть он спустит тебе на лицо!! Это дешевле косметики!!!» Существует предел, и бабские журналы через него давно переступили.

Когда мы с Паоло закончили, Сэди уже вышла из ресторана, но ее хахаль так и не приехал.

Я запер двери и опустил стальные жалюзи. Сэди стояла на краю тротуара, посматривая то вправо, то влево. Я перешел на другую сторону улицы, где припарковал свой «кавалер». Мне было больно от того, что даже Сэди, которую я, возможно, больше не увижу, понимала, что я потащусь по городу на этой развалюхе.

— До завтра, Сэди. Желаю удачи.

Я сам не понял, зачем сказал «желаю удачи», — просто так вырвалось.

— Пока, Фрэнк.

Я завел машину и под тарахтение мотора прикинул балл Сэди.

Очки за 

и  были под сомнением, но все равно она набирала только 23 или 27. Сначала, благодаря связи с Люси, я подумал, что Сэди может оказаться на высоте по  , однако выяснилось, что ее отец съехал вниз из учителей (куда уж ниже?) в мелкие фермеры. Он содержал одиннадцать разнокалиберных тварей и огород в одну сотку. Зиму они перебивались на тушеной капусте и пустой похлебке. Мизерный рейтинг Сэди вставал на моем пути непреодолимым препятствием. Я завел себе правило, золотое непреложное правило, никогда и ни за что не иметь дела с людьми, у которых рейтинг ниже моего.

Остановившись перед светофором, я заглянул в сигаретную пачку. Оставалось всего две штуки. Проделав нехитрые расчеты, я пришел к выводу, что для спокойного сна мне потребуется новая пачка, и развернулся, взяв курс на бензоколонку в Лавендер-Хилл. Мне предстояло опять проехать мимо «О’Хара». Сэди перед рестораном больше не было. Значит, кто-то ее все-таки подвез. Почему-то хотелось, чтобы этим кем-то оказалась женщина.

И тут я заметил ее на автобусной остановке, на другой стороне улицы. Я подъехал к тротуару, опустил стекло и помахал ей рукой.

— Эй, так никто и не приехал?

Она не ответила, только еще раз посмотрела на дорогу.

— Тебя подвезти?

— Спасибо, Фрэнк Я сама.

— Ну, как хочешь.

Она поколебалась.

— У тебя точно не будет неприятностей с Бартом?

— Нет. Ничего страшного. Разберусь.

Она пересекла улицу и присела на корточки перед окном, облокотившись на опущенное стекло и положив подбородок на руки.

— Не знаю, что бы я без тебя делала.

Я сжал ее руку. Под рукавом прощупывались кости — прямо как сложенный зонтик.

— Садись, я тебя подброшу.

Она посмотрела на часы.

— Хрен с ним. Поехали.

Такой поворот событий несказанно меня обрадовал, я угостился сигаретой и поставил запиленную кассету «Доорз», которую записал лет десять назад.

— Кто такие?

— «Доорз».

— Старье. Мне нравится.

— Вовсе не старье, у классики нет возраста.

— Естественно. Мой папа точно так же говорит о Джонни Матисе.

— А сколько тебе лет?

— Двадцать три года. А что?

— Просто так спросил. Куда ехать-то?

— Ах да. Баттерси-бридж, напротив муниципальной застройки.

Очко из графы 

долой.

Я спросил, сколько ей лет, потому что в последнее время был увлечен разработкой теории о невозможности моногамии, и возраст в моих построениях играл важную роль. Моя Теория Диапазонов гласит когда вам шестнадцать, вы мало внимания обращаете на женщин, которые старше вас больше чем на пару лет, за исключением звезд телевидения и кино. Ваша Совокупность Отбора включает в себя всего лишь 5 % женского населения. Но к тридцати годам вам нравятся все женщины моложе вас, вплоть до шестнадцатилетних, однако в наше время эффективных диет и косметической хирургии вы начинаете замечать достоинства и тех, кто старше вас. С каждым годом вашей жизни в нижней части добавляется новый диапазон женщин, но при этом в верхней, возрастной части одним диапазоном не становится меньше! Этот ключевой момент придавал теории неопровержимую силу. В тридцатник, даже если провести верхнюю черту на женщинах сорока лет, ваша СО все равно составляет около 30 % от женской популяции. Конечно, после шестидесяти дела начинают идти под уклон. СО переваливает за 50 %. Если исключить тех, кому меньше шестнадцати или больше семидесяти (что крайне рекомендуется), может статься, что почти 80 % женщин, которые вам встречаются, попадают в вашу СО. Никакие добрые намерения не устоят перед искушением такого порядка. Моя внезапная, хоть и не полная капитуляция перед прелестями Сэди еще раз наглядно продемонстрировала сермяжную правдивость Теории Диапазонов. Один пожилой, утомленный жизнью американец как-то заметил насчет зрелых мужчин и молодых женщин: «Дерзай, пока можется!» Верная, хотя и неприятная мысль.

Сэди жила в одном из высоких викторианских домов у Баттерси-бридж, напротив серых коробок муниципальной застройки, которые грязными линкорами маячили в зловещем желто-зеленом свете. Когда мы приехали, было уже четверть второго, но Сэди все равно пригласила меня на чай. Мне хотелось выведать про нее побольше, и я согласился.

Старый дом, похоже, просто взяли и поделили на отдельные комнаты. К заросшим грязью стенам привалились два велосипеда, лестница была захламлена кипами старых газет и переадресованной почты в официального вида конвертах. От дома несло сыростью и кухонным зловонием. Сэди снимала комнату на втором этаже. Комната у нее была меньше моей и выглядела безысходно зачуханной.