Мистер Ми

Так обстояли дела к концу третьей недели. Это была не слишком острая, но неотступная одержимость — из тех, что помогают обогатить несколько приевшийся брак, добавляя остроту мыслям и фантазиям, которые можно уподобить тарелочке салата перед более существенными блюдами существования, такими, как счет за электричество или необходимость натереть мастикой паркет.

Но вот пришла четвертая неделя, я прочитал последнюю лекцию (теория искусства, созданная Прустом, Сент-Бев и пр.) и ждал в кабинете последней встречи со «своими дотошными девочками» — встречи, которая, как я надеялся, избавит меня от наваждения и даст возможность вернуться к Руссо. В дверь постучали. Я открыл и увидел Луизу. Она была одна.

— О, — сказал я.

— Я пришла не вовремя?

— Нет, почему же. Вы пришли точно в назначенное время.

Она вошла и села на стул. Я закрыл дверь, заметив в уголке треугольного выреза ее блузки черную бретельку бюстгальтера, и внезапно, как заблудившийся путешественник, который вдруг завидел вдали очертания нужного ему города, почувствовал, как во мне зарождается сексуальное возбуждение. Я убеждал себя, что меня все равно ждет воздержание, но почему хотя бы не вообразить себе последнее приключение?

Теперь я уже не сомневался, что мое заболевание серьезно; оставалось только найти способ продолжить наши встречи с Луизой — чтобы эта не была последней. Из дальнейшего будет ясно, как мне удалось осуществить это желание. Если кому-нибудь действительно суждено прочитать эту книгу — моему ушедшему в отставку доктору между партиями в гольф, врачу в кабинете эндоскопии, отдыхающему после очередного сеанса перед дрожащими ягодицами, моей жене или даже Луизе, где бы она сейчас ни была, — мне надо дописать свою историю до конца, и, возможно, строгие и непредубежденные читатели моих откровенных признаний, прежде чем осудить меня, смогут также узнать, какое меня ждет наказание, помимо неопределенного исхода пребывания на больничной койке, где я сейчас пишу эти строки и пытаюсь гадать, ждет ли меня скорый конец или еще худшие мучения.

Не забыть попросить Эллен принести мне в следующий раз побольше бумаги.

Глава 4

Я знаю, что ты думаешь. Без сомнения, ты говоришь себе: «Как же там старый разбойник справляется без помощи миссис Б.? И почему он до сих пор мне об этом не написал?» Сейчас я тебе все объясню.

Первые дни были самыми трудными. Я и не подозревал, что пыль так быстро скапливается на поверхностях, которые, оказывается, миссис Б. протирала при каждом визите. Особенно подвержен этому загрязнению мой компьютер, и мне очень хотелось бы посоветоваться с миссис Б., как содержать его в чистоте. Я попробовал было вымыть его с мылом, но этот эксперимент имел самые плачевные последствия (включающие еще один визит к моим друзьям в Диксонзе и приглашение на дом высокооплачиваемого консультанта из отдела сервисного обслуживания). Так или иначе, машина опять работает и отвлекает мои мысли от разнообразных бедствий и несчастий, выпавших за последнее время на мою долю.

Картинка, которая ввергла миссис Б. в необъяснимый шок и заставила ее сбежать из моего дома, еще два дня оставалась на экране, пока моя новая приятельница (о ней я напишу тебе ниже) не научила меня, как ее «сохранить». Но когда я опять вернулся на тот же «сайт», я обнаружил там уже другую обнаженную женщину, производившую какие-то странные манипуляции у себя между ног большим розовым предметом. Как же далеко я забрел, сказал я себе, в поисках «Энциклопедии» Розье! Я обнаружил, что каждые два-три дня в этой спальне появляются новые молодые женщины, что весьма занимательно, хотя я совсем не это имел в виду, когда начинал поиски древней философской секты.

А теперь я расскажу тебе, как научился варить суп. Я пребывал в одиночестве уже второй день и с приближением обеденного часа начал ощущать спазмы в желудке, которые, видимо, были вызваны частично голодом (я питался только хлебом с повидлом), а частично ностальгической грустью. Как я мечтал о восхитительных супах миссис Б.! И тут я решил, что если человек в моем возрасте сумел освоить компьютер, то он также должен быть в состоянии сварить кастрюльку супа. Я надел пальто и отправился в супермаркет.

Я порядком там побродил, пока нашел необходимые продукты. Собственно говоря, я несколько раз прошел мимо нужного мне отдела, но мое внимание было сосредоточено на указателях, от которых мне не было никакого проку, поскольку ни на одном не упоминалось слово «суп». Хотя супермаркет по размерам не превышает средней библиотеки, система индексов в нем так же далека от логики, как и хаотичный Интернет; единственным инструментом «поиска» оказался хмурый юнец, складывавший в.стопку картонные коробки. Я тронул его за плечо и спросил:

— А где у вас отдел супов?

Он посмотрел на меня непонимающим взглядом, словно я задал ему необычайно трудный вопрос (может быть, он недавно поступил на работу?), потом спросил: «Какие супы — в пакетах?» Я постарался вспомнить, оставались ли у миссис Б. после приготовления ее прославленных творений какие-нибудь пакеты, но припомнил лишь, что она чистила и резала разные овощи. Я сказал юнцу, что мне нужны ингредиенты супа в сыром состоянии, может быть, в красных сеточках, которые я видел в мусорном контейнере, когда выбрасывал рекламные проспекты и прочую никому не нужную почту, оставленную миссис Б. для моего ознакомления. Хмурый юнец, казалось, никак не мог взять в толк, что мне надо, и этим напомнил мне Али из Диксонза. Непонятно, чему учат детей в школах. Он сказал, что мне, видимо, нужен отдел «Фрукты и овощи», а когда я его спросил, где он находится, ответил: «Справа, не доходя до „Консервов“.

— Может быть, мне и помогли бы ваши указания, — сказал я, — если бы я знал, где находятся «Консервы».

— Ну ладно, пошли, я вам покажу, — пробурчал хмурый юнец. И он привел меня к горе картофеля, моркови и прочих овощей, мимо которой я прошел до того, наверное, раз шесть или семь.

— А мясо здесь я смогу купить? — спросил я и описал мягкие с жировыми прослойками куски, коими миссис Б. уснащала свои изделия. Но хмурый юнец уже покинул меня и принялся опять складывать коробки. Пожалуй, это единственное занятие, подумал я, которое соответствует его способностям и манерам.

Овощи я выбирал наугад, решив купить всего понемножку и надеяться на лучшее. Некоторые показались мне весьма странными, особенно имбирь, чьи искривленные корни можно метафорически уподобить пальцам на ногах у миссис Б. (их мне иногда приходилось видеть, когда она, присев на кресло, со стоном сбрасывала с ног домашние тапочки). Я понятия не имею, клала ли она имбирь в свои «болтушки» (во всяком случае, в «Ночах у Амброза», основном источнике моих сведений по кулинарии, это растение не упоминается), однако мне казалось уместным, взяв за образец творения миссис Б., включить ингредиент, напоминавший ее облик.

Любезная дама, увидев мои затруднения с растущим числом и ассортиментом сеточек с овощами, которые я пытался удержать в одной руке, принесла мне проволочную корзинку. Другая дама, столь же любезная и столь же мне незнакомая, спросила, что я собираюсь делать со всеми этими овощами, и дала мне несколько бесценных советов. Она даже отвела меня к полке, где стояли пакеты с горохом и чечевицей, об огромном значении которых при приготовлении супов я не имел ни малейшего представления.

И вот, сделав все нужные покупки и заплатив за них, я шел по улице, обремененный несколькими целлофановыми пакетами, которые держал в обеих руках. Мне пришло в голову, что, судя по весу, всех этих продуктов, даже не считая добавленной к ним воды, должно хватить на огромную кастрюлю супа. Вдруг я увидел, что навстречу мне кто-то бежит. Это была девушка лет девятнадцати-двадцати, на ней была взмокшая от пота голубая майка. Хвостик стянутых резинкой волос весело мотался на бегу. Я также заметил, что в результате быстрого передвижения ее груди ходили под майкой ходуном. Когда она приблизилась ко мне, я остановил ее, подняв руку (что было непросто, учитывая, какой я держал в ней груз). Девушка посмотрела на меня с удивлением и, во всяком случае, не услышала моих первых слов, потому что в уши у нее были вставлены наушники — они почему-то доставляют удовольствие молодым людям, хотя доносящиеся из них слабые звуки с назойливо повторяющимся ритмом больше всего напоминают жужжание бормашины.