Мое волшебное чудовище

Весь красный, как рак, я глядел то на Клару, то на Филарепова самым ужасным образом. Созерцать Стеллу по вполне понятной причине я не мог. Правда, они в этой странной моей пристыженности видели совсем другие мотивы, Клара видела мой синяк под глазом, а Филарепов мой старый помятый костюм и грязную рубашку. Неожиданно Стелла расстегнула мою ширинку и обхватила мой член так, как рыба заглатывает червячка! Некоторое время я еще пытался как-то сопротивляться своей израненной рукой, но через пять минут застонал, приложив руку ко лбу.

Что с тобой?! – спросила моя великодушная Клара.

О, если бы она только знала, то, возможно, выцарапала бы Стелле ее лукавые глаза, но разве можно все и всегда говорить?! Нет, я лучше умру, чем скажу ей всю правду.

Я, кажется, перепил, – прошептал я.

Пойдем, пойдем, мой дорогой, – нежно прижалась ко мне Клара, а рука Стеллы под столом легко и незаметно выскользнула из моих брюк, успев напоследок обтереться об их помятую ткань.

Мы уходили из клуба, как незваные гости. Оглянувшись напоследок, я увидел Стеллу, подмигивающую мне и успевающую при этом присосаться к губам улыбающегося Филарепова.

Эти люди живут, как рыбы в аквариумах, – прошептал я на ухо Кларе, выходя с ней из ночного клуба.

Что ты имеешь в виду?! – с интересом поглядела на меня Клара.

Они живут только для своего удовольствия, – сплюнул я с омерзением.

А разве и мы так не живем?! – удивилась Клара моему признанию.

Мы – нет, не совсем, – вздохнул я, обнимая ее, и неожиданно плача.

Что с тобой?! – испугалась она.

Все в порядке! – сразу же успокоил ее я, и вытерев слезы, поцеловал шероховатые кусочки ее губ. Даже сшитые, в шрамах, они ощущались как прекрасное дуновение ветра или мерцание одинокой звезды над нами в темноте.

Ты мое волшебное сокровище, – прошептал я.

А ты мое, – шепнула она, и мы сели в ее серебристый «Ягуар».

Мне завтра на учебу! – вдруг вспомнил я.

Наплевать! – резко вскинув голову, ответила она, направляя машину в сторону особняка.

Но я и так уже пропустил целую неделю, – пожаловался я.

Со мной ты можешь пропустить хоть всю свою жизнь, – усмехнулась она, и я неожиданно почувствовал, как между нами тают обыденные перегородки и различия, а им на смену приходят новые лучи света, обновляющие весь мир, проникающие во все, и зажигающие нас одновременно.

На освещенных ступеньках особняка не было ни души, если не считать Иды, стоящей в тонком небесно-голубом платье, в котором она соблазнила меня.

Ты не замерзнешь?! – спросила ее Клара, выползая из «Ягуара» и поеживаясь в накинутой на себя норковой шубке.

Ну, что, сестричка, украла моего жениха? – усмехнулась Ида, как будто не слыша ее.

Почему украла?! – лицо у Клары обиженно искривилось, а шрамы покрылись тонкой сетью морщин.

Но я же не виновата, что влюбилась в него, – вздохнула Ида и внезапно обняв меня, поцеловала.

Не обращай на нее внимания, – поглядела мне в глаза Клара, – я же говорила тебе, что она помешана на сексе.

Человек без секса жить не может,

Человек без секса умирает,

Червь его сознанье точит,

Бездна глубже забирает, —

Процитировала со смехом чьи-то стихи Ида.

Мы зашли в особняк, причем обе сестры с двух сторон прижались ко мне головами, и обе как по какому-то невидимому соглашению распустили свои волосы, до этого собранные в пучок. На мгновенье я даже задумался о какой-то магической связи двух сестер, будто их флюиды объединяла одна «Сантана» 1.

Но на пороге в спальню Клара оторвала от меня прильнувшую Иду, и заглянув ей в глаза, прошептала:

Хватит, Ида, больше я не собираюсь делить с тобой своего жениха?!

О, Господи, когда это он стал твоим?! – усмехнулась Ида и опять попыталась обнять меня, но Клара ударила ее ладонью по щеке, Ида приложила ладонь к этому месту на щеке и неожиданно рассмеялась.

Ты подружка, я подружка,

Дай шепну тебе на ушко, – скороговоркой пропела она и что-то шепнула Кларе на ухо.

Если хочешь, можешь уезжать, это твое дело, – вздохнула Клара, и обняв меня, ввела в спальню.

Это была все та же спальня, чьи стены были покрыты горным светящимся хрусталем с вкраплениями бирюзы, где сверху висела люстра в виде змеи, глотающей конец собственного хвоста, и где Ида не раз овладевала моим беспомощным телом. Оказавшись теперь в этом же самом месте я испытал очень сложные чувства, будто мои ощущения раздваивались перед самой возможностью вспомнить о происшедшем, но Клара дотронулась сшитыми кусочками губ до моей шеи, и все о чем я думал, одним разом исчезло в никуда.

Я поднял ее, обняв за талию, и отнес на кровать. Наши руки помогали друг другу нас раздевать. А мы оба тряслись как в лихорадке.

Мечта войти в цветущую долину и познать ее никем не тронутую глубину неумолимо вела меня к достижению цели.

Цель… Целостность девственной плевы, цепь притяжений, целенаправленное движение вперед, толчок об преграду – назад – и снова вперед… и так до бесконечности.

Я слышал ее учащенное дыхание, и даже ощущал удары ее гулкого сердцебиения. Мое сердце тоже трепетало при вхождении в нее, как в Нирвану. 2

Наше дыхание смешалось и мы тоже перемешались между собой, кровь с семенем, живое с мертвым, мое прекрасное лицо с ее поврежденным…

Осталось только одно бесконечное пространство со змеей кусающей свой хвост и ослепляющей собой нас, уже едва в себе живущих.

Теперь ты мой муж, – прошептала радостная Клара и еще крепче прижалась ко мне, положив свою голову между моих ног…

Потом она заплакала, а я чуть привстал, я держал голову плачущей Клары у себя на коленях как «Аватару» 3, и пусть даже она временами безумна из-за дерева разорвавшего на куски ее лицо и частично проникнувшего в ее мозг, я ощущаю исходящие от нее флюиды, божественный свет, благодаря которому я могу проникать в нее как в свой собственный дом и чувствовать себя как «Архат» 4.

– Ты, знаешь, я все таки бы не хотела потерять свою Иду, – неожиданно громко заговорила Клара.

– Ты о чем?! – не понял я.

Понимаешь, – глубоко вздохнула Клара, – когда Ида тебя соблазняла по моей просьбе, она не испытывала к тебе никаких чувств, но внезапно в процессе этого совращения, она испытала к тебе такую неведомую ей доселе любовь, что теперь она не сможет без тебя жить! И меня как сестру она тоже не собирается предавать, а поскольку у нее не остается выбора, она собирается от нас уехать! Вот я и подумала, что ничего такого страшного бы не случилось, если бы ты смог любить и ее, и меня!

Нет! – резко крикнул я.

Почему?! – удивилась она.

Да, потому что я тебя не понимаю! – возмутился я, приподымаясь с кровати. – То ты ревновала меня к своей сестре, говорила, что она – садомазохистка, то теперь желаешь пригласить ее к нам в кровать!

Прости меня! – заплакала Клара, уткнувшись снова лицом мне в колени. – Просто я не могу жить без Иды, а потом не обязательно спать всем нам в одной кровати!

Ты еще расписание составь и график повесь в нашей спальне, когда и в какое время мне спать с тобой, а когда с твоей сестрой, – я мягко убрал ее голову со своих коленей и встал, и нервно заходил из угла в угол.

В конце концов я не прошу тебя любить Иду, ты можешь только время от времени удовлетворять ее как женщину, – сказала Клара и поглядела на меня как несмышленый ребенок, которому совершенно невозможно объяснить, почему я не могу просто так поделиться хотя бы только одним телом с ее сестрой.

Это же так просто, быть не со мной, а с другим человеком, тем более, с родным и близким мне человеком, – продолжила свою речь Клара, словно угадывая мои мысли.

Все живое тянется к живому, это вполне логично и естественно, поэтому я не понимаю, почему из этого обязательно надо делать какие-то проблемы?! Да, если бы не Ида, я бы давно уже покончила с собой или сошла с ума!