Синдром Клинтона. Моральный ущерб

рнул обертку жвачки. Ему вдруг показалось, что он наговорил уже столько премерзостей, что изо рта смердит.

— Я не хочу, чтобы ты досталась Куртееву. Он не заслужил такую, как ты. Сейчас я позвоню ему и отдам трубку тебе. Ты будешь благоразумна и сообщишь ему, что твоя любовь к нему остыла. Любовь, которой никогда не было…

— Ты с ума сошел?

Берг посмотрел на нее красными от волнения глазами.

— Или я расскажу ему обо всем том, что только что рассказал тебе.

— Он тебе не поверит!.. — закричала Вика, заставляя обернуться и чуть замедлить шаг двух смуглых девчонок.

— Тогда я попрошу его заглянуть в твои глаза. Человек, который шел по твоему следу столь же скоро, как и я, не ошибется.

Вика задыхалась. Мир рушился под ее ногами. Перед ней клубилась пыль от сложившегося, как карточный домик, так красиво и старательно построенного ею здания.

— Ты… ты не имеешь права меня судить.

— Судить тебя — да, не имею я такого права… — пробормотал Берг. — Отец — самый пристрастный судья для дочери… Та всегда для него права… Но я имею полное право спасти Тихона.

— Тихона… — повторила она, словно сомнамбула. — Тихона… Ты не можешь нас развести. Я все делала только для того, чтобы мы были вместе! Всегда!

— И ошиблась. Ты все уничтожила. Живи дальше, пользуйся тем, что заработала, но не приближайся к Куртееву. — Он вынул из кармана мобильный телефон и набрал номер.

Звонок звучал долго, очень долго. Так долго, что он порядком надоел. Собравшись с силами, консультант дотянулся до трубки и хрипло выдохнул в нее, словно прощаясь:

— Да…

— Тихон, это Берг.

Путаясь в простыне, он подскочил на кровати и едва не упал.

— Где вы?!

— Это неважно. Тихон… Куртеев, я решил, что не отдам за вас дочь.

— Что? — едва слышно выдавил конфликтолог и прокашлялся. — Я вас не расслышал!

— Я сказал, Куртеев, что не отдам за вас Вику. Вы вместе — сумасшедшая пара. Вы погубите друг друга.

Он почувствовал, как кровь прилила ему к голове. С треском выдернув из-под ног проклятую простыню, он отшвырнул ее в сторону и поднялся.

— Вы нашли ее?!

— Она рядом со мной.

— Она… она…

— С ней все в порядке. Даже немного загорела за двое суток.

— Хитрый негодяй!.. Она в Таррагоне, верно?! Она в Испании, черт бы вас побрал!.. Каждый день в шесть часов вечера она ждет меня у какой-то церкви! Это так, Берг? Это так?! Дай ей трубку!..

— Я сейчас передам ей телефон… Куртеев… Тихон… Мне жаль, что так п-получилось.

— Дай ей трубку, скотина!.. Алло! Алло… Вика?!

— Здравствуй, Тиша.

— Вика, что происходит, что происходит, милая, объясни мне!..

— Тиша… нам лучше расстаться.

— Расстаться? Расстаться? Ты сказала — расстаться? — Забываясь, Куртеев посмотрел на трубку и, тыча пальцем в нижнюю ее часть, говорил громко и отрывисто: — Я правильно все расслышал? Нам нужно расстаться? Значит, ты говоришь, что мы никогда больше не увидимся? Из этого я должен понять, что место у ручья уже забронировано на другое имя! И это… так?

— Это так…

Куртеев,