Чебачок к пиву. История одной мести

Где же ты, где же ты, где же, мой милый,

Я сбилась с ног – потеряла тебя.

Я ж тебе, милый, пива купила

И кое-что ещё для тебя.

Я ж тебе, милый, пива купила

И кое-что ещё для тебя.

Наташа приставив ладонь козырьком ко лбу, выискивала «потерявшегося милого». По рядам прокатился весёлый смех, послышались возгласы одобрения, а какая-то девица крикнула «Эй,где ты?»

А как только куплет перешёл в припев, праздничная толпа услышала изменённые Наташей и слова припева:

Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка

Тум-бала, тум-бала, тум-балала,

В день пивовара песню сыграй-ка,

Пусть веселится и пляшет народ!

Слова эти всех невероятно развеселили и пришлось припев повторить уже вместе с народом.

Второй куплет и вовсе разогрел публику. Наташа изобразила некую панику, продолжая выискивать «милого»:

Жду тебя, жду тебя, жду тебя, милый,

Я же купила не для себя.

Ты отгадай-ка, ну отгадай-ка,

Что я купила ещё для тебя.

Ты отгадай-ка, ну отгадай-ка,

Что я купила ещё для тебя.

Развесёлая публика грянула ещё мощнее:

Тумбала, тум-бала, тум-балалайка

Тум-бала, тум-бала, тум-балала,

В день пивовара песню сыграй-ка,

Пусть веселится и пляшет народ!

И вот когда настала очередь третьего куплета, на сцене произошёл новый ошеломительный трюк.

Альфа, пока гремел припев, наклонилась, произвела какие-то манипуляции над сумочкой, потом, не глядя на Арбелина, сунула её ему, шепнула:

– Юлик, смотри, что будет. – и оторвалась от него, выскочив на сцену.

А как раз настал миг начала нового куплета.

Выскочившая на сцену Альфа была в чёрном брючном костюмчике, а на верхней губе у неё красовались чёрные усики. Это был мужчина, юнец! Её светло-каштановая короткая стрижка подчёркивала мужской карнавальный образ.

Арбелин, ничего не соображая и зажав в руке сумочку Альфы, наблюдал, как загипнотизированный, за происходящим.

Альфа более низким, чем у Наташи, голосом запела не менее восхитительно:

Ты мне купила «Бургского» пива,

К пиву купила семь чебачков.

Как хорошо, что ты пива купила!

Ай молодчина – и семь чебачков!

Наташа, изобразившая бурную радость от появления «милого», подхватила и они вместе под овации закончили куплет:

Как хорошо, что ты пива купила!

Ай молодчина – и семь чебачков!

А закончив куплет, обе запустили восхитительную чечётку под припев, который восторженно пел ансамбль и вся публика:

Тумбала, тум-бала, тум-балалайка

Тум-бала, тум-бала, тум-балала,

В день пивовара песню сыграй-ка,

Пусть веселится и пляшет народ!

Последний куплет по-новому звучащей песни Наташа и Альфа пели вместе, образуя столь удивительный по пластике и созвучию дуэт, что публика уже бесновалась от восторга.

Ты же, мой милый, самый любимый,

Самый любимый мой чудачок.

Ты мой любимый – самый красивый,

Ты и, конечно же, наш чебачок!

Ты мой любимый – самый красивый,

Ты и, конечно же, наш чебачок!

И тысячеголосый припев накрыл весь город:

Тумбала, тум-бала, тум-балалайка

Тум-бала, тум-бала, тум-балала,

В день пивовара песню сыграй-ка,

Пусть веселится и пляшет народ!

В день пивовара песню сыграй-ка,

Пусть веселится и пляшет народ!

По лицу сентиментального Учителя текли слёзы. Плакала и Альбина, прижавшись к Денису. Посмотрела на него:

– Я умру.

Она мысленно была там, на сцене, пела и танцевала вместе с Альфой…

Пока ансамбль исполнял куплет за куплетом, потом ещё и ещё раз повторял всю песню о пиве и чебачке, вокруг эстрады происходили любопытные метаморфозы.

Молодёжь группками принялась пританцовывать – кто во что горазд! – и в этот танцующий водоворот втягивались всё новые и новые группки.

Вдруг, как с неба свалился казачий самодеятельный танцевальный ансамбль. Видимо, наступило время выступить по сценарию праздника, а наткнулся на занятую эстраду. Красочно разодетые казаки и казачки, однако же не расстроились такой неожиданности, а устроили возле эстрады свою подтанцовку к тум-балалайке, да так славно, с таким юморком, что это только добавляло очарования во всеобщее веселье.

Появился откуда-то аккордеонист, очевидно тоже приглашённый профессионал, и так мастерски подыграл ансамблю, что вызвал аплодисменты.

В разгар повторов, подстроились и подошедшие к эстраде духовики. Они были профессионалами как-никак, всё мгновенно поняли и каждый из них внёс в музыкальную аранжировку струю своего инструмента, причём очень гармонично: вывел точно и звонко мелодию трубач, за ним исполнил соло саксофонист. Это тоже добавляло прелести, вносило изюминку в композицию тум-балалайки.

Народ преобразился. Люди уже не внимали каждый сам по себе, их захватила волна синергетического единения, они взялись за руки, образовали цепочки и в такт музыке начали раскачиваться – точь-в-точь как немцы на их знаменитом на весь мир пивном празднике Октоберфест в Мюнхене.

Раскачивались и пели припев все, кто собрался на площади, а это все те, кто пришёл к этому часу в парк – уже тысячи! Присоединились и наши герои: Костя с Вадиком, мрачный Ляушин, трезвая, как стёклышки, братва, наклюкавшийся Санька Дуб, Вася Тажханов, большой любитель пивка Пётр Замошкин с юной женой, Яша Вьюгин с такими же, как он, циничными дружками-журналюгами, и многие-многие другие. Всех сплотили в добрую, весёлую, самозабвенно поющую тысячеголосую массу чарующие голоса Наташи с Альфой и колдовской ритм тум-балалайки.

И парк ведь был в городе – не за непроницаемой стеной. Уже когда громыхнул первый припев «тум-балала», близлежащие городские кварталы встрепенулись и навострили уши. К концу песни про пиво и чебачок припев уже сотрясал всё пространство в округе, и первыми его подхватили опять же близлежащие кварталы, а от них, как в эффекте домино или кругами по воде от брошенного камня, волны восторженного «тум-балала» покатились по всему Бургу от края до края, достигнув самых последних домов на окраинах.

К этому добавилась ещё одна волна – невидимая, но столь же массовая. Телеканал, который навострил камеру в парке, был самый популярный и смотрибельный в городе, а руководство его мгновенно сообразило, что надо запустить прямую трансляцию, – ведь городской праздник! – так что значительная часть Бурга и окрестностей увидела совершающееся в парке весёлое безумие, и все, кто смотрел телевизор, включились в массовый психоз припева, отплясывая в квартирах тум-балала, да так, что некоторые дома сотрясались.

Город накрыло цунами весёлости и восторга.

Когда «пивную» тум-балалайку пропели десятый раз, Арбелин вдруг вспомнил, как нечто подобное произошло на концерте удивительной певицы Александры Стрельченко в далёком 1982 или 83 году в Большом кремлёвском дворце. Он видел это по телевизору и на всю жизнь запомнил. Александра Стрельченко в сопровождении такого же, как у Наташи, небольшого инструментального ансамбля, божественно спела «По муромской дороге стояли три сосны…». Эффект был взрывной, весь зал вскочил с кресел и начались безудержные овации под вскрики «бис». Двадцать раз подряд пела Александра Стрельченко. Публика слушала стоя и, как только песня заканчивалась, вновь гремели овации. Двадцать раз!

И вот когда Наташа с Альфой спели в двадцатый раз, обе они и ансамбль вмиг прервали исполнение и от такой неожиданной концовки публика растерянно смолкла.

А Наташа улыбнулась и произнесла:

– Друзья! Мы немного утомились. На сегодня хватит, продолжим завтра. В два часа дня.

Толпа постепенно, с печатью блаженства на лицах, начала рассасываться: кто ещё побродить по парку, кто по домам. Было уже как-никак десять часов вечера!