Чебачок к пиву. История одной мести

«1) Главная причина семейных несчастий та, что люди воспитаны в мысли, что брак дает счастье. К браку приманивает половое влечение, принимающее вид обещания, надежды на счастие, которое поддерживает общественное мнение и литература, но брак есть не только не счастье, но всегда страдание, которым человек платится за удовлетворение полового желания, страдание в виде неволи, рабства, пресыщения, отвращения, всякого рода духовных и физических пороков супруга, которые надо нести, – злоба, глупость, лживость, тщеславие, пьянство, лень, скупость, корыстолюбие, разврат – все пороки, которые нести особенно трудно не в себе, в другом, а страдать от них, как от своих, и такие же пороки физические, безобразие, нечистоплотность, вонь, раны, сумасшествие... и пр., которые еще труднее переносить не в себе. Все это, или хоть что-нибудь из этого, всегда будет, и нести приходится всякому тяжело. Главная причина этих страданий та, что ожидается то, чего не бывает, а не ожидае т ся того, что всегда быв а ет. И потому избавление от этих страданий только в том, чтобы не ждать радостей, а ждать дурного, готовясь переносить его. Если ждешь пьянства, вони, отвратительных болезней, то упрямство, неправдивость, пьянство даже можно не то что простить, а не страдать и радоваться, что нет того, что могло бы быть, нет сумасшествия, рака и т. п. И тогда все доброе ценится».

Внимательно прочитав текст, Альфа помолчала.

Арбелин не торопил.

– Наверное так и есть… – Альфа посмотрела Арбелину в глаза, грустно улыбнулась. – Я ведь замужем не была, ничего не знаю… Заставляет задуматься.

– Старик прав, он сам через это прошёл и вокруг наблюдал. Секрет, Альфа, ведь в чём? В сочетании фасцинации и антифасцинации. Любовь, как мы с тобой уяснили, форма максимальной фасцинации, доходящей до фанатизма, до сумасшествия. Потому от неразделенной любви вешаются, бросаются из окон, травятся. Влюблённые никогда не убеждают «Я такой-то, обладаю такими-то замечательными качествами, поэтому ты меня должна или должен любить». Так ведь? Попробуй по такому сценарию действовать, смеху не оберёшься. Влюбляясь, человек запускает на полную катушку фасцинативные средства и приёмы, частенько жульничает, притворяется, действует как артист: прихорашивается, мило улыбается, подтягивает живот, делает модную причёску, сыплет комплиментами, всячески подлаживается к объекту любви. Разве не так? Превращается в павлина. Очаровали друг друга, выполнили положенный ритуал обольщения и бракосочетания, наутро начинаются проблемы. Выпивоха, притворявшийся трезвенником, припадает к водке. Лентяй, притворявшийся деловым и энергичным, дрыхнет до обеда. И так далее. А если он или она храпят? Альфа, я один выдающийся храп помню всю жизнь, начиная с тридцатилетнего возраста! На всю жизнь застрял! Сорок лет прошло, а содрогаюсь.

– Жена так храпела?! – удивилась Альфа.

– Это меня миновало, ни одна из жен храпом не пугала. Вот тётушка моя храпела будь здоров. А жёны – ни-ни. Я тогда докторскую диссертацию заканчивал, надо было текст на обсуждение дать. И немного подработать с литературой. Поехал в Москву, устроили меня в гостинице МГУ. Там, в двухместном номере, на портативной машинке я и допечатывал текст. И вот, на третий день моих трудов, подселили в мой номер соседа. Наступила ночь. И раздался его вселенский храп. Такого я не слыхивал. Стены сотрясались. Да что я. Начали из соседних номеров стучать. По всему этажу его храп проникал сквозь стены и перегородки. Утром чуть ли не восстание на этаже устроили. Выселили храпуна. Но ведь он живой человек и чей-то муж и отец! А? С ума сойти. Или вот забавный пример. Я всю жизнь баловался тренингами и семинарами о партнёрском общении. На одном из них милая девушка поделилась своей бедой. Как примером антифасцинации. Её любимый муж, когда ест, чавкает. Рефлекс у него такой. И как только она на него не влияла! И каков результат, как ты думаешь?

– Перестал чавкать?

– Кабы так. Посмеивался и продолжал чавкать. И она его разлюбила. И ничего не поделаешь. Антифасцинация вызывает отвращение, при постоянном повторении отвращение гасит фасцинацию любования, без которой любви не бывает, начинается фасцинация ненависти. Так что Лев Николаевич – великий фасцинетик.

– Юлиан Юрьевич, я не чавкаю и не храплю. И если что-то Вам не понравится, я мгновенно исправлюсь.

– Альфа, я ведь Толстого только для того тебе дал, чтобы ты ещё раз как следует подумала. Вот одну из моих жён раздражало, что я всё время лежу. С точки зрения трудового кодекса я же надомник, работаю только дома. А работаю я как Пушкин или Лев Ландау, почти всегда лёжа. И не могу по-другому. Я в детстве лёжа запоем книги читал, сутками. Закрепилось в мозге. А её это раздражало, как говорит, ни посмотришь, ты всё лежишь и лежишь. А я действительно, лежу, то читаю, то пишу, и пишу тоже лёжа, а то, прикрыв глаза, фантазирую и размышляю. А со стороны – лентяй-лежебока, трутень. Для неё это была антифасцинация. Она даже опустилась до обвинения: ты, говорит, не работаешь, а притворяешься.

– Грандиозная дура!

– Всё поняла?

– Понять поняла, но остаюсь при своём.

– Я так и знал! Ты с потрохами захвачена фасцинацией… – он, прищурясь, озорно посмотрел на Альфу. – Впрочем, и я тоже. Хорошо давай поженимся.

– Вы согласны? – Альфа восторженно захлопала в ладоши. – Согласны?

– Ну, я же не чурбан! Но поженимся по-другому, чем ты это себе представляешь.

Альфа недоумённо смотрела на Арбелина.

– По-другому… это как?

– Пойми меня, Альфуша, очень прошу. Мне семьдесят. Я прошёл через пять голгоф. Я не выдержу ещё одной.

– Её не будет, Юлиан Юрьевич! Клянусь!

– Клятвы в любви ничего не стоят. Извини, я их слышал пять раз. И даже угрозы покончить с собой.

– Не будет, не будет!

На глазах Альфы выступили слёзы.

– Не плачь… Ты же рационалистка, а не нюня. Давай всё обмозгуем, чтобы не обмишуриться. У нас с тобой фасцинетика и нам ведь идти рука об руку долгие годы… пока я жив буду.

Арбелин обнял Альфу и привлёк к себе. Она как ребёнок приникла к нему, зарылась лицом в грудь, всхлипывая.

Арбелин мягко отстранил её:

– Давай спокойно посидим и подумаем. Вытри слёзы.

Альфа достала платочек.

– По-другому – это пробный брак, прекрасное изобретение современности. Замена помолвки. Пробный, то есть дающий обеим сторонам время для притирки, для подгонки. Или для открытия несовместимости. Точь-в-точь по Льву Толстому. Он, кстати, Софью Андреевну, а ей было тогда восемнадцать, в первую же ночь про себя фарфоровой куклой обозвал, «не та» оказалась. И терпел потом до самого бегства из Ясной Поляны в 83-летнем возрасте. Нахлебался от неё.

Альфа женитьбу представляла себе иначе. В её голове давным-давно сложилась другая форма самозащиты, изобретенная людьми сотни лет назад и теперь забытая, – помолвка, год проверки избранника. Это и спасло её от ненадёжного альпиниста. Альфа лихорадочно думала. С Арбелиным помолвка отметалась. Но в её мозге она засела как некая модель предбрачного поведения. То, что предложил Арбелин, как бы накладывалось на эту модель, правда с существенным отличием: при помолвке она остаётся девственницей, пробный брак – это постель. Но и здесь Толстой прав, подумала Альфа, – вдруг «не то», вдруг Арбелин разочаруется в ней как в женщине и обзовёт фарфоровой куклой. О том, что и она может разочароваться, Альфа не думала по простой причине – никакого сексуального опыта у неё не было.

Арбелин молча ждал, понимая, что сейчас происходит у Альфы в голове. Он помнил о помолвке Альфы с пройдохой-альпинистом.

Альфа вдруг стремительно приникла к Арбелину:

– Да, да, я согласна. Пусть пробный брак. – она засмеялась. – Вот увидите, я Вас, Юлиан Юрьевич, не разочарую. У нас все будет как надо.

Отлегло на сердце у Арбелина. Он стиснул Альфу, потом поднял её голову, улыбнулся и нежно поцеловал.

Альфу обдало жаром. Она ответила так страстно и сладко, что у Арбелина чуть сердце не остановилось.