Герои нашего времени.Часть 2(СИ)

И опять электричка. Теперь почти пустая. С возможностью устроится одному на диванчике около окна. Денис так и сделал. Едет, прикидывает остатки денежных средств и перспективы на будущее. Получается, если быть сдержанным в расходах, то месяц или даже полтора можно протянуть свободно. Если выйдет удержаться на квартире у Жеки. А вот по перспективам всё выглядит хуже. Как бы не вышло так, что промотает все деньги, а никакого результата не добьется. Если быть объективным, то пока вся надежда исключительно на помощь Сергея. И почему он не рванул в Москву с пацанами сразу, когда звали? А ведь звали же! Настаивали даже и предостерегали: не дури, Денис, не теряй время! Послушал бы, балдел бы сейчас в Черногории с деньгами и уверенностью в завтрашнем дне! И выглядело бы всё естественнее и честнее. Да что там выглядело, было бы всё честнее: вместе с ними добился, заработал, а не припёрся, как последний неудачник, с просьбами о помощи. Идиот, - произносит он мысленно и хлопает ладонью по деревяшке сиденья. Хотя... Денис пытается улыбнуться сам себе, перестраивая мысли на позитивный лад. Какой смысл теперь себя корить? Что было, то было. Хоть печальный, но всё же опыт получен. Да и вообще, как любит повторять Чайкин, история не любит сослагательных наклонений. Так что надо, Дениска, оставить все "бы". Теперь уж как получится. Делай, что должно и пусть будет, как будет.

Перед следующей станцией поезд замедлил ход и ушел на резервную ветку дороги. Встал, выключив двигатели. "По техническим причинам отправление поезда задерживается", - объявил машинист. - "О времени отправления будет объявлено дополнительно". Денис закинул ногу на ногу, прислонился виском к стеклу и закрыл глаза. В остановившемся вместе с электричкой воздухе прорезались запахи пива, табачного дыма и мочи. Затренькала гитара. Молодой, слегка дребезжащий голос, затянул:

Граждане, родимые!

Родные тёти, дяди!

Не проходите мимо вы,

Подайте Христа ради.

Кто чем может помогите,

Очень вас прошу.

Ну, а ежели хотите,

Я для вас спляшу.

А мелкий дождик на дворе

Уже достал, опять апрель,

Вот только правда в декабре -

Совсем некстати.

И я продрог, и я промок,

А из окна: "Налей сынок!",

И я налил бы, если б мог,

Ты спутал, батя!

Голос становится громче, приближается к Денису из-за спины. Периодически раздается позвякивание, как будто встряхивают незаполненную копилку.

Граждане, товарищи,

Подкиньте грош скитальцу!

Ах, как изнывающе

Бегут по струнам пальцы!

Да вот лопнула одна,

Щелкнув по лицу,

Это ладно - грош цена!

Что мне подлецу?

Незамысловатый гитарный проигрыш исполняется уже рядом с Денисом, перекрываемый кашлем. Откашлявшись, гитарист продолжает:

Опять с экрана голосит

Певец известный на Руси.

Ему за это гран мерси,

Любовь остыла!

И кто-то в новом пиджаке

При очень толстом кошельке

Нам объяснит накоротке:

"В единстве сила!"

Скрипнул диван - гитарист опустился на него рядом с Денисом. Что-то плюхнулось на пол, звякнули монеты.

Граждане, а правда ведь,

Давайте быть единее!

Я еще могу вам спеть

Вы мне еще подкинете.

Денис ощутил легкий тычок в левый бок. Вздрогнул.

Не скупитесь - это грех,

А грешить - грешно!

Эх, да что же я при всех...

Право же смешно.

Ещё тычок, чуть сильнее предыдущего. Это он так намекает, что ли? - мысленно удивляется Денис. - Ну, уж хрен ему, а не подкинуть!

Вот так! Просить иль не просить -

Вопрос извечный на Руси.

И гордость нищая лопочет:

"Либо - либо!"

Хоть стыдно все-таки просить,

Но я сегодня буду сыт,

А если пьян, что ж, Бог простит!

А вам - спасибо!

Тренькнули напоследок струны, стукнуло дерево о дерево, что-то глухо гуднуло внутри гитары. В вагоне установилась тишина. И вдруг:

- Рота подъем! - этот выкрик в самое ухо оглушил Дениса. Заставил встрепенуться.

Открыв глаза, он инстинктивно закрыл оглушенное левое ухо ладонью, а кулак правой руки подтянул к груди.

- Ну-ну, старичок! Это ж я! - заулыбался сидящий рядом Жека. - Только не бей!

И вот именно сейчас Денису захотелось вмазать по этой наглой роже. Так чтобы в кровь!

- Ну-ну, тихо-тихо, - примиряющее произносит Жека, видимо читая это желание на его лице. - Ты чего? Это ж я! Иду себе, пою, и тут - обана, ты! Я его, понимаешь, толкаю-толкаю, а ему пофиг! Ты чего реально дрых, что ли? Или так, виду не подавал?

- А тебе какое дело? - зло цедит Денис, разжимая кулак и потирая ухо.

Поджав губы, Жека в ответ пожимает плечами. Пересаживается на противоположное сиденье, а ступни свои в пыльных заляпанных чем-то жирным кроссовках, пристраивает рядом с Денисом.

- Да мне-то пофиг, - роняет небрежно. - Ну, ты как, нашел, чего искал, или...

- Или! - перебивает Денис.

- Ясненько. А что, классно я пою, да? - Жека резко меняет тему.

Теперь жмет плечами Денис.

- Говорят, что нормально, - ухмыляется Жека.

- Кто? - спрашивает Денис не то, чтобы из интереса, а рефлекторно.

- Есть ценители...

Жека поднимает с полпа черный целлофановый пакет и встряхивает им. Звенят монеты.

- Видал?

Из пакета он выуживает пятидесятирублёвую купюру.

- Народ ценит! - произносит удовлетворенно. - Однозначно! Вот я бы, например, и копейки не дал тому, кто паршиво поет. Но главное, старичок, даже не в этом. Главное, чтоб ещё и душу трогало, чтобы смысл. Понял?

"Осторожно, электропоезд отправляется", - раздается из динамиков.

Состав дергается и медленно, как бы в натяг и из последних сил, ползет, пока вновь не останавливается у станционной платформы.

Вслед за несколькими новыми пассажирами с платформы в вагон входит женщина. Задерживается у дверей тамбура, словно чего-то ждет. Лицо её с легкими азиатскими черточками выглядит молодо, но одета она так, что одежда сильно старит образ ее в целом. Состав трогается, а женщина, ссутулившись, идёт вдоль вагона, крестится и кланяется налево-направо, не произнося при этом ни единого слова. Денис в неожиданно напавшем на него смущении сует ей десятку и отводит взгляд в сторону. Женщина принимает деньги. Быстро спрятав в карман, бьет поклон лично Денису и бредет дальше - всё так же кланяясь и крестясь.

- Мы сами не местныя-я-а-а-а, от табора отбилися-я-а-а-а, в чистом поле заблудилися-а-а-а, - противненьким голоском канючит ей вслед Жека. - Пожалел, да? - обращается к Денису. - Добренький, значит?

- Допустим, - нехотя отвечает тот.

- А что ж ты, добренький, когда я тут глотку рвал, спящей красавицей прикидывался? Меня не жалко? - он, прищурившись, смотрит Денису в лицо. - Или так лучше? - сует Денису под нос пакет с мелочью и, потряхивая им, затягивает ещё противнее с подвыванием: - Помож-и-ите, лю-у-у-уди добрыя-а-а-а, мы не евшия, не пи-и-ивши-я-а-а-а, от голода опу-у-у-ухшия-а-а-а...

Сидящая за его спиной полненькая рыжая девушка прыскает в ладони.

Жека оборачивается и сует пакет ей:

- Ой, красивая! Ой, молодая! Вспоможи сироте покинутой!

Девушка показывает ему язык.

- Вот! - восклицает Жека, повернувшись к Денису. - Она понимает! А ты... - качает головой. - Савсэм глюпый, ва! Ты знаешь, сколько их тут, сирых и убогих, шляется? Кто-то по делу, спорить не стану, но сколько прикидывается...