Охота (СИ)

Лэас увидел обидчика, и понял, насколько же он ошибся. Верёвочная ловушка — ужасная идея, худшая из возможных. Конечно она чудесно смотрится, но эту красоту перебивают бесполезность, тяжесть и нулевая эффективность. Перед ним тот, кто попался в ловушку и из неё спорил с почти убитым. У парня было темноватая кожа, и Лэасу это не понравилось. Даже такое незначительно отличие вывело его из себя, напомнило ужасные дни. На лице парня играла ярость, в руках лежал кинжал — именно та вещь, благодаря которой он выбрался из ловушки.

Лэас был уверен: парень умеет драться, он сможет повеселиться. Каждый раз ему мешали фантомные боли, от чего он немного отклонялся и всё же отбивал атаки противника. Теперь они стали слабыми. Парень дрался неуверенно и непонятно. Лэаса же охватил страх — он помнил, что ещё не отделался от предыдущего противника, к этому прибавилась усталость. Всё это заглушалось адреналином, но частично. Лэас подумал о смерти: он либо быстро победит, либо погибнет. Он выбрал первое, но не знал выбора своего врага. Противник же разочаровывал — он всё время отступал, ослаблял свой напор, дрался неохотно. Лэасу это надоело, да и парня было жалко, как страшно за возможное невыполнение миссии. Тогда он закончил всё быстро — выбил кинжал из рук врага. Лэас вновь удивился, ибо сделал это без её разрезания — хватило мощного удара и парень лишился своего оружия.

Он одновременно ликовал и был разочарован. Радовался он проигрышу бородатого, сожалел же что враг оказался слишком слаб. Разведчик, конечно, сделал попытку побега. Только Лэас сразу схватил его за твёрдую одежду и даже со своими силами удержал. Он не продлил своё удовольствие — без промедления отпустил врага и полоснул ему по шее. Парень же откинулся назад, закрыл глаза и так же быстро ударился о землю. Сам он никаких звуков не издал.

Лэас продолжил дело: отправился на поиски второго врага, который либо охотился на него, либо до сих пор лежал на земле. Лэас сам-то не был уверен в том, убил он разведчика или нет, ибо не появилось звуков, как и доказательств того, что он выжил. Он оглянулся и убедился — бородач не умер, а сбежал. Сделал он это очень глупо, необдуманно, оставил все свои немногие вещи, даже кинжал, не помог другу, предал его. Смеялся Лэас и от того, что тот бородатый позволил ему двигаться дальше. Почему-то в нём взыграла честь и всплыла одна ассоциация — крысы, которые сбегают с корабля. Бородач выжил сам, но не спас своего товарища, что Лэаса удручало и радовало. Он даже увидел того парня и отправился на поиски арбалета. Через несколько минут нашёл, но понял, что всё бесполезно — парень уже далеко. Лэасу плевать — ловушек ещё много, и даже если бородатый обойдет их всех, то попадётся в главный капкан вместе с дружками.

Ему стало плохо — из него ушёл адреналин, а вкупе с ним скудная еда. Кое-что вернулось — фантомная боль невероятно усилилась, а многие порезы на руках проявились в ней же. Голова наполнилась необычными звуками, вместе с ними закатились глаза, и Лэас погрузился во тьму. На мгновенье ему стало хорошо, но так же быстро он вырвался из этого состояния — теперь перед ним была размытость, даже блевать больше не тянуло. Для Лэаса адреналин ушёл слишком рано, не позволил совершить столько дел. Он мог успеть устранить второго противника, всего-то нужно было найти ловушку, в которую он попался, перезарядить и смазать арбалет, вернуться за своими малочисленными вещами, но ему стало важным другое.

Наконец он посмотрел на труп недавно убитого парня. Он удобно пристроился у одного из деревьев. Теперь для него это была единственная компания, но ему она чем-то нравилась. Шея парня выглядела хуже всего — сама по себе тонкая дополнительно прорезана Лэасом. Глаза закрыты, язык высунут наружу, с него капает кровь. Этой же жидкостью опрысканы почти всё горло и одежда. На коже она смешалась с грязью и выглядела словно гниль. Та не распадалась и не обросла личинками мух. Мертвец ещё не вонял, не превратился к кости. Это случиться очень скоро, через несколько лет парень разложится, пройдёт все прекрасные стадии.

Лэас же улыбался, но не от мертвеца рядом. Он и вправду отличался от безумца, ибо такие радуются лишь одной смерти, ему же нравилось совершенно иное — скоро трупов будет семь.

========== Исход ==========

Они бежали. Сейчас их можно было сравнить с одним — крысами, но такое сравнение стало бы оскорблением для невинных животных. Они хотя бы покидают корабль первыми. Соратники Иты сделали иначе.Их поступок благороден, но абсурден. Не умно так делать тем, кто знает, что вскоре корабль пойдёт ко дну. Глупо смиренно ждать своей участи. На словах стоять до последнего красиво и великодушно, так же выглядит со стороны, но на самом деле тупо. Сейчас Ита думала более всего о Бонуме. Вместе с остальными соратниками он понял эту простую истину в тот поздний час, когда изменить что-то нереально.

Ита предупреждала весь отряд об их шествии ко дну. Только её соратники заимели гордость, не послушали девку. Вместе с тем они ещё и ослепли, не заметили очевидного самостоятельно. Два этих фактора привели к тому, что весь отряд теперь находился в вечных бегах. Ита сейчас понимала — она и сама недостаточно давила, изъяснялась слишком мягко. Эта маленькая оплошность сильно портила дело.

Постоянно Ита искала поводы изречь своё недовольство. Все теперь пристрастились к окружающей разрухе — Бинот, Бонум, Вус. В порыве гнева Дакс рекомендовал Ите свалить из отряда. Это было хорошее предложение, но его выполнение теперь для Иты потеряло смысл. Собственная ошибка усилила эффект — зачем она верила их словам?

После вчерашнего дня Ита неустанно поливала всех живых соратников грязью, кричала на них, много плакала, указывала на их ошибки. Она припоминала им фразы, мелкие оплошности и крупные провалы. Всё это было ритуалом, который Ита создала для самой себя. Она не хотела случайно перерезать товарищам глотки. От действия спасал крик, он был лучшим средством против стресса, а соратники стали единственными людьми, которые находятся рядом. Ита долгое время держала себя в руках, но за последние двадцать четыре часа узнала несколько секретов, увидела и услышала немало неприятных слов. От этого Ита не держала себя в руках. Она была готова на истеричное поведение, потеряла ценность жизни, не имела вещей, которых могла лишиться. Самым важным пунктом в её ненависти был один поступок — смерть любовника. Трое сделали всё ради неё. Бинот предал Дакса, хвастался тем, что благодаря этому спас свою жизнь. Командир подстроил смерти трёх человек. Вус слепо шёл за кумиром. Все поступки были ужасны, но Ита выбрала худшего соратника для битья.

— Урод ты, Бинот! — в который раз повторилось за утро. — Самому-то не мерзко в отражение смотреть?!

— На всё воля божья! — ответил он. Сказал он это сухо и спокойно слишком фанатично. Он не оправдывался, постоянно повторял одну фразу и возносил руки к небу.

— Волю бы его, да на твою смерть! — странно произнесла Ита.

— Бог взял, бог… — последнее слово Бинот точно сказал, но его заглушило течение, которое появилось ниоткуда. Ите стало теперь плевать на священника, интереснее была речка. Ита всегда любила слушать её, это успокаивало организм. Это произошло бы и сейчас, если бы рядом находился Дакс.

— Река, — заметил Бонум. В голосе его был какой-то трепет и прискорбие, будто он сообщил никому доселе неизвестные вещи. В одном слове чувствовались печаль, разочарование, казалось, Бонум заплачет. Ите стало жалко доброго урода, но на секунду.

Отчего-то Ита не могла терпеть и подошла к реке. Соратники тоже остановились и заобсуждали дальнейшие планы. В течении Ита увидела своё прекрасное отражение. Она кинула в него камень. Вскоре послышался характерный хлюп, галька пошла ко дну, но отчего-то всплыла, преодолела несколько метров и вернулась в воду. Тут Ите стало страшно из-за воспоминаний. Отряд переходил эту реку всего пару недель назад. Тогда течения почти не было и они всё равно чуть не потеряли одного человека, теперь шансы выжить исчезли.