Охота (СИ)

Всю нынешнюю ночь и большую часть дня он их расставлял. Много пришлось проверить не одноразовых ловушек. Успел он и отоспаться: в его распоряжение были целых два часа между заходом луны и рассветом. Он бы не спал вовсе, если бы не знал о своей болезни. От недосыпа у него тряслись руки, пару раз на охоте это сыграло злую шутку, теперь же он не мог такого допустить.

Несмотря на все его старания и апатию, Лэас ощущал страх. Он убедился, что ловушки сработают, но разуверился в себе, ибо недосып оставил свой отпечаток. Руки не тряслись, но Лэас чувствовал, что в любой момент могут начать, и этого опасался. Он бы на такое и внимания не обратил при обычной охоте, но она была очень специфической, ибо нацеливалась не на животных, а на людей. Такими, по крайней мере, враги выглядели, но внутренне они и звери, казалось, для него были одинаковыми, эти уроды точно. Разведчики действовали разумно и хаотично, но всё решал лишь один факт — Сципул зверски убит. Его убийцы не заслуживают милосердия, тем более человечного отношения — к этому выводу пришёл Лэас.

Теперь же ему оставалось одно — мучительно ждать, когда появятся хоть какие-то людские звуки. Он не сомневался, что разведчики придут, всё делал по указаниям, которые ему выдал тот парень. Чувствовал он и приближение охоты, оттого лишь сильнее грезил о будущем, чётче оглядывался вокруг.

Лэас учуял запах смерти, то ли от своих фантазий, то ли от предчувствия. В это мгновение он был близок, как никогда, но всё же далёк и слаб. Вонь сырых деревьев и ржавого металла и вкус гари стали лишь предвестниками драки. По-настоящему запах смерти проявился в самом Лэасе. Он видел десятки способов убийства, каждый из них ему импонировал, но не всякий был реализуем. Не сможет Лэас прижать врага к дереву из-за ноги или разбить башку о пустырь из-за отсутствия камней. Тем не менее, он всё ещё способен уронить врага на траву, где его найдёт смерть. От этих мыслей Лэас заинтересовался природой. Сегодня она выделялась особой красотой — солнце вышло в зенит, что дало идеальный обзор, немало лилось с реки холодных ручейков, которые своим блеском и тихим журчанием отвлекали внимание на себя. Ещё здесь расположилось много тысяч деревьев. В их тенях Лэас всегда скрывался. Всё это было довольно обыденно, но безопасность его радовала. Последнее, что он увидел — предстоящие события. Ещё раз он прокрутил в голове возможные способы убийства, затем вернулся к делу.

Наслаждение природой и размышления Лэаса прервал крик. Он был резким и неприятным, но не бил по уху, а наоборот — давал именно то, чего он желал. Только за одно он себя корил — если бы не вопль, то он бы и не заметил этого действа, так и не поймал бы уродов.

Ждать он не стал, сразу направился туда, откуда исходили голоса. Он желал побыстрее очутиться в объятьях охоты. Рассудок будто опьянел. Шёл он медленно и тихо, боялся раскрыться, но такие риски не были его прихотью — всё решила открытая местность. Изредка он оступался, за оплошностью же шёл тихий, часто незаметный звук — шуршание или треск. К радости Лэаса, люди, за которыми он гнался, оказались глухи и слепы к ним. Он был таким же, немало собственных оплошностей происходили от неидеальных ушей. Поэтому Лэас мог утверждать, что его никто не слышит. Тем не менее, при любом шорохе он на несколько секунд останавливался и оглядывался.

Наконец Лэас нашёл источник голосов, удостоверился в своём слухе. Он не собирался глупить и подходить ближе, лишь укрылся за деревом. Здесь всё стало отчетливей. Лэас смог пронаблюдать за теми, кто попался в ловушку — один безрезультатно выбирался из неё, другой же ему помогал какое-то время, а потом встал рядом и о чём-то заговорил. Лэас подошёл ещё чуть ближе. Теперь он слышал голоса и даже слова, а не хаотичные дальние звуки. Двое спорили о всяких глупостях, обвиняли друг друга. Темы для разговоров разведчики выбрали странные: бог и истинный путь являлись им важнейшей проблемой, на заднем же плане они говорили о мести. Все слова казалось глупостью, важно было лишь то, что враги не умеют работать в команде.

От всего этого Лэасу стало весело, с опаской он перешёл в кусты. За эти короткие мгновенья он почувствовал страх, ещё сильнее замедлился. Наконец он остановился и зарядил арбалет. Делал он это полминуты, отчего-то неуклюже, после подготовился к стрельбе, но увидел, что теперь на него нацелился лучник. Быстро он понял свои ошибки: плохо спрятался и недооценил этих двух, но даже на размышления не было времени. Он просто прыгнул в кусты, которые его порезали, но спасли. Вместе с ним на землю сорвался и арбалет. Лэас быстро осознал, что сделал глупый шаг. Не нужно было переходить в кусты — от этого он чуть не сдох. Понял он и другое — дальше только хуже, ибо ему необходимо совершить невозможное — внезапно стать быстрым.

На него вновь направили взмах, и на этот раз Лэас увернулся, но без какого-то страха. После же он вышел из кустов и двинулся к парню с луком, увидел, что второй всё ещё в ловушке. Почти бегом он добрался до разведчика, после достал из ножен кинжал и быстрыми ударами попытался выбить лук у бородача. Тут же враг сбросил своё оружие наземь, и стало понятно, что всё это зря — у парня больше нет стрел.

Противник же отошёл метров на пять. Лэас его нагнал и ранил в спину. После он увидел ужасное — размах оружия. Ему показалось будто в руках врага меч и стало страшно. Так же быстро он понял, что это всего лишь нож, причём даже не для разделки животных. Парень самоуверенно атаковал, Лэас же довольно легко отбил удар. Ему это кажется какой-то игрой, но лишь до определённого момента. Он отражал все замахи, но у него не хватало скорости, чтобы ответить на них.

Снова парень совершил серию ударов, но каждый Лэас отбил. В какой-то момент он стал отходить всё дальше. Бородатый же не улыбался, но и не грустил, просто продолжил натиск. В эти мгновенья Лэас жалел, что оставил арбалет и необдуманно пошёл к врагу. Потом же его объял совсем другой страх — он не знал что за спиной, просто не помнил, и это незнание может оказаться роковым случаем. Там мог находиться овраг, дерево или даже собственный арбалет. Поэтому он встал в защитную стойку и отражал удары.

Делал Лэас это недолго, порядка двадцати секунд и всё время готовился. Он отбил пару выпадов и наконец атаковал сам. Идеально он рассчитал силы бородача, и уже тот отступал. Враг пропустил ещё несколько ударов и тогда Лэас понял — готов. Он легко погрузит противника в прекрасный вечный сон. Один порез по шее и враг мёртв, все проблемы решены. Наконец он ударил. Рука шла к заветной победе, лицо бородатого поменялось, весь мир будто замер, но внезапно в ногу Лэасу что-то попало. Потом же он понял, что лезвие вонзилось в несуществующую конечность, но боли это не отменило.

Жжение сильно выбило Лэаса из равновесия, от бессилия он закрыл глаза, но не упал, просто не мог себе такого позволить. Весь его план рушился, он промахнулся, но на удивление отбил удар. Он хотел в этот момент одного — уйти подальше и ждать, пока фантом исчезнет, но возможности не представлялось. Поэтому Лэас использовал свою недавнюю тактику. Он вернулся в стойку, со слезами на глазах отбивал выпады. Противник же его будто специально поддавался — бил мощно, но редко. Лэас же отражал эти плохие удары через боль. Сражение длилось долго, шло монотонно и однообразно, но и противопоставить он ничего не мог, лишь раз за разом отбивал атаки. Наконец рука врага соскользнула и Лэас, даже в таком состояние вновь подготовился к финальному удару. Бородатый всё это увидел, уклонился, но от собственной глупости упал и теперь полз. Лэасу зрелище казалось смешным, ибо он с болью быстрее ходит, чем этот бородатый ползает. Враг сделал попытку побега, но не смог, Лэас настиг его и теперь. Он прижал парня к земле, сам же залюбовался природой.

Сейчас он увидел не только деревья и солнце, но и грязь. Этим моментом он наслаждался. Осталось лишь двое — охотник и его добыча. Для Лэаса это был лучший миг, для жертвы же самый страшный век. Наконец он прекратил действо, посмотрел на парня, ударил с намерением убить, но кто-то отразил его выпад.