Армия любовников

ременная.

- Клево, - сказала она, оглядывая квартиру. - Но ума поломать стенки не хватило. Хоть бы посоветовались...

- Какие стенки тут можно ломать? - не понял Кулибин.

- Да ладно вам, - засмеялась Манька, - вы люди клеточные, суженные.

- Мы это для тебя, - вдруг в торжественной стойке сказал Кулибин.

- О Господи! - закричала Манька. - Спятили, что ли? Мы покупаем трехкомнатную. Недалеко от вас.

Ольга испытала огромное облегчение, она даже выдохнула так громко, что они уставились на нее - муж и дочь.

- На какую гору идешь? - спросила Манька.

- Ни на какую, - ответила Ольга. Не объяснишь же про суженное пространство-время и то, как оно сдавило, а сейчас - спасибо, доченька! отпустило.

- На какие же это деньги? - ядовито-обиженно спросил Кулибин, задетый ненужностью своей щедрости. Так старался, так махал кисточкой - и зря.

- На свои, - ответила Манька. - Подвернулась хорошая сделка. Да и наша однокомнатная сейчас в хорошей цене.

- Ну и слава Богу, - сказала Ольга.

Нельзя человека лишать смысла жизни. Кулибин был раздавлен поворотом событий, которые шли своим ходом и не требовали его жертвы. И Ольга это поняла сразу и даже посочувствовала Кулибину. Она-то давно не должник и не жертва в этой жизни, но она ведь и начала свой путь освобождения от этого не вчера. Хотя все это лишний пафос, а Кулибина, дурачка, жалко. Сто лет она этого не делала, а тут подошла и обняла его.

- А я рада, - сказала она. - И за них, и за себя. Что не надо сниматься с места.

Он был сбит с толку лаской жены. Надо же! Подошла и обхватила руками, такое забытое им состояние. И он шмыгнул носом, а Ольга подумала, что если им доживать жизнь вместе, то надо приготовиться, что старик у нее будет слезливый.

Сэмэн

С ним рассчитались, и он ушел, хотя явно надеялся на прощальное застолье, грубовато намекая Ольге, что надо бы для такого дела кой-чего прикупить. "Да пошел ты!" - подумала Ольга. С того дня, как он отказался отдать или продать задешево картину Ивана Дроздова, она сказала: "Все!"

Он объявился, когда Кулибин был на работе, поздно вечером. В хорошем костюме, с хорошей стрижкой, такой весь не работяга, а чиновник иностранных дел.

- Пришел попрощаться, - сказал он по-русски, без этих своих украинских фокусов.

- Какие нежности! - ответила Ольга.

Сэмэн оглядел квартиру, присвистнул, увидев морщинку на обоях, рукой провел по подоконнику, похвалил расстановку мебели и, слегка поддернув брюки, сел в кресло. Гость, черт его дери.

- Куда теперь? - спросила Ольга, чтоб что-нибудь спросить, спросила стоя у дверей комнаты, в полной готовности проводить и захлопнуть замок.

- Пока в Грецию. Отдохну. Потом вернусь сюда. Есть хороший заказ.

С тем и ушел. Быстрым шагом первопроходца и проходимца.

Квартира лучилась чистотой. Хрустальные вазончики отстреливались маленькими, но пронзительными гиперболоидами света, фыр-фук во все стороны. Тяжелые шторы висели истомо с высочайшим чувством самодовольства.