Жажда жить

— Я была разносчиком, — вставила Мэри Кемпер.

— Ах вот как? — вежливо повернулась к ней Грейс.

— Ну да. У нас много девушек обслуживает разные районы.

— А я и не знала.

— Правда, правда. Мой участок был обе стороны Несквехелы. Только не Несквехела-драйв, а Несквехела-стрит. Между Девятой и Пятнадцатой, пока мы сюда не переехали.

— Что, зимой тоже работали?

— Да. И летом и зимой, после школы. Если не разносить газеты зимой, на лето не получишь хорошего квартала. Тех, кто работал только летом, мы называли неженками. Я зарабатывала, чтобы оплачивать уроки музыки.

— Правда? И вы до сих пор играете? На чем?

— Начинала со скрипки, потому что тогда у нас не было пианино, потом перешла на рояль, до предпоследнего класса занималась в школе.

— Я бы с удовольствием как-нибудь вас послушала. А почему бросили?

— Наверное, мальчиками увлеклась, — заметил мистер Булл.

— Вовсе нет. Просто решила окончить школу, а потом работу найти, вот и все.

— И что, больше совсем не играете?

— Только рэгтайм. Популярную музыку.

— Теперь, когда у нее полный рабочий день, каждый вечер на танцы ходит, — гнул свое мистер Булл.

— Ничего подобного. Раз в неделю.

— Так ведь танцы — дело хорошее, разве нет? — улыбнулась Грейс.

— Эй, Мэри, у тебя там посетитель, — оборвал разговор мистер Булл.

— Извините. — Мэри пошла к себе на место.

— Ну так что, миссис Тейт, делаем фотокопию?

— Да, конечно.

— Славная девчушка, эта Мэри Кемпер. Я люблю поддеть ее, но это так, в шутку. Честная, прямая, работящая. Вести себя умеет. И знаете, от нее как-то светлее вокруг становится. Вы понимаете, о чем я. В газете без ошибок не обойдешься, бывает, разъяренные читатели приходят, растерзать готовы, но если первой их встретит Мэри, глазом не успеешь моргнуть, как они забывают, зачем пришли.

— Сколько она зарабатывает?

— Семьдесят пять в месяц. И она стоит этих денег. Через год будет зарабатывать двадцатку в неделю. Неплохо для двадцатилетней девушки, но она однозначно того стоит, стоит того. Сидит здесь с восьми утра до шести вечера. Принимает объявления, записывает под диктовку, когда мне нужна стенографистка, да и гранки вычитывать может.

— Да, очень славная девушка. Она мне понравилась.

— Я передам ей ваши слова. Она будет рада.

— Сделайте одолжение. И скажите мистеру Холлистеру, что вы занимаетесь моим ваучером.

— О Господи, совсем заболтался, я ведь должен был сразу, как вы пришли, сказать ему, что вы здесь. Тьфу ты. Теперь он покоя мне не даст, если вы уйдете. Можете еще минутку подождать?

— Хорошо.

Булл поднял трубку:

— Рут, соедини меня с Джеком Холлистером… Джек, тут у меня кое-кто с вау… Повесил трубку. Значит, сюда бежит. Дождетесь, миссис Тейт?

— Дождусь. Как же не дождаться, когда мне надо поблагодарить мистера Холлистера за первый в своей жизни заработок.

— А вот и он, — сказал Булл. — Не иначе, по перилам съехал.

— А вот и нет, Артур, — возразил Холлистер. — У нас ведь медный шест есть, как у пожарных. Конечно, мы только в крайнем случае им пользуемся. Добрый день, миссис Тейт, как поживаете?

— Отлично, благодарю. Надеюсь… надеюсь, я вас не оторвала от дел?

Холлистер посмотрел на стенные часы и засмеялся:

— Без десяти четыре. Если вы думаете, что в это время заведующего отделом репортажей можно не отвлечь от дел, значит, вам еще много чего предстоит узнать про газетное дело, миссис Тейт.

Казалось, Булла несколько покоробила такая откровенность.

— Но так или иначе, — продолжал Холлистер, — я просил Артура дать мне знать, если вы появитесь.

— Стало быть, я таки отвлекаю вас от работы, — протянула Грейс.

Булл искоса посмотрел на Грейс, пытаясь что-то прочитать на ее лице. Оно оставалось непроницаемым.

— Ну и хорошо. Я надеялся, вы пригласите меня куда-нибудь перекусить, например в «Йессл», как-никак ваш первый заработок. Целых пять долларов. Не каждый начинает с пятерки.

Булл нахмурился, ему явно была не по душе такая фамильярность.

— Нет, серьезно, если я действительно мешаю работать, испарюсь сию минуту.

— Я тоже серьезно, миссис Тейт. У меня надежный работник в лавке. Вечерний выпуск выйдет и без меня. Помните, я в прошлый раз говорил вам, мы берем в штат нового человека? Ну так вот, в мое отсутствие он всем и заправляет.

— Что ж, в таком случае всех приглашаю в «Йессл». Мистер Булл, присоединитесь? И Мэри. Могу я оторвать ее от конторки?

— О, миссис Тейт, большое спасибо, но, к сожалению, ничего не получится, я еще полтора часа должен быть здесь. А Мэри освободится только в шесть.

— Не пойдет, — отрезала Грейс. — В конце концов, я одна из владелиц газеты, стоит мое слово чего-нибудь? Мистер Булл, вас я угощу банановым пирожным. Мэри-то с ее комплекцией, конечно, не стоит…

— Вы серьезно? — спросил Булл.

— Еще как серьезно.

— Ну раз так. — Булл позвонил в колокольчик, и в его клетушке снова появилась Мэри Кемпер.

— Одевайся, Мэри, — скомандовал он. — Миссис Тейт приглашает нас в «Йессл».

— Да я… — начала Мэри.

— Одевайтесь-одевайтесь, — не дала ей договорить Грейс. — Идти далековато, так что поедем на машине, я ее у подъезда оставила.

— Это какая, с поднятым верхом? — спросила Мэри.

— Да, но мы поедем медленно, ветром не сдует.

— Да нет, я и хочу, чтобы верх был поднят, пусть все видят, — затараторила Мэри, удаляясь в женскую раздевалку.

— Пять кварталов — это слишком далеко? — удивился Холлистер. — Люди из фарфоровой лавки мистера Булла по меньшей мере двадцать кварталов в день вышагивают, верно, Артур?

— Да, а если бы люди из вашей лавки ходили бы чуть-чуть побольше, то и выглядели бы здоровее и жили дольше. — Булл принялся натягивать пальто.

— А вы что, мистер Холлистер, налегке? — спросила Грейс.

— А зачем мне пальто в такую погоду? Да и вообще в моем отделе все мы немного чокнутые по части свежего воздуха, — улыбнулся Холлистер.

— Просто не хотят тратиться на пальто, миссис Тейт, — пояснил Булл. — Они на другое тратят деньги — кстати, вовсе не в «Йессле».

«Йессл» — лучшая в городе кондитерская, где мороженое бывает только хорошее или отличное. С недавнего времени она стала и модным дневным рестораном. Карл Йессл во всеуслышание заявил, что угроза конкуренции со стороны гостиницы «Несквехела» его не пугает.

— Вот когда у меня перестанут заранее заказывать столики на завтрашний день, тогда и начну беспокоиться, — заговорил он. — К тому же где гостиница покупает мороженое для своих гостей? В «Йессле». И знаете что? Я могу потерять деньги на автоматах с газированной водой или обедах. Пока это не так, но я могу себе это позволить. Потому что продаю мороженое повсюду, вплоть до Джонстауна, да и это небольшое здание принадлежит мне. Всего четыре этажа и погреб, но место такое, что смогу продать в любую минуту и спокойно удалюсь на отдых.

— Надеюсь, этого никогда не произойдет, мистер Йессл, — замахала руками Грейс.

— Когда-то я подумывал об этом, но потом засомневался, — проговорил Йессл. — Собирался на старую родину съездить, но сейчас, после войны, как-то расхотелось.

Это был добродушный, хотя и не чрезмерно жизнерадостный мужчина, который и Грейс, и людям, несколькими годами старше ее, с самого детства казался каким-то родичем Санта-Клауса. Совершенно безгрешная личность.

— Как это вы все вместе здесь очутились? — удивился он. — Миссис Тейт? Артур? Джек? И эта симпатичная юная леди, простите, не знаю вашего имени? Ах да, газета. Тогда все понятно. Газета. — Бармен принял заказ: шоколадное мороженое с содовой для дам, с двойной кокой — для мужчин. Все подняли бокалы, приветствуя Грейс.

— За премиальные, — провозгласил тост Холлистер.

— За моих новых коллег, — ответила Грейс. Она оплатила счет — по одиннадцать центов за коку, по двадцать два за соду, — и все вернулись в редакцию. Холлистер задержался с Грейс в приемной.