Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка

- Времени мало, - Иван зыркнул на циферблат. Протянул папку Антону. - Унеси и спрячь подальше. Здесь всё грамотно, сам договоры готовил. Все на одну компанию. Институт перед нею в долгу как в шелку. Владельцы компании - дядя Петя и Таечка. Теперь понял?

Антон, сглотнув, кивнул.

- Так вот, Балахнин полезет буром. Начнет перекупать на себя институтские договоры, лишь бы вас на банкротство затащить. Не спеши, дай как следует потратиться. А уж когда по уши завязнет, выкатишь в суде эту папку, и всю процедуру возьмете под свой контроль. Институт спасете. А заодно и Балахнина на "бабки" выставите. То-то взвоет!

Глаз Ивана мечтательно закосил.

- Почему ты так уверен, что Балахнин не отступится? - поразился его уверенности Антон.

- Почему? Во-первых, у него принцип, - если в расход вошел, идти до конца. А он крепко вошел! А во-вторых, - физиономия Ивана растеклась в глумливой усмешке, - я ему сам посоветовал. Будет помнить!

- Как это сам? - Антон поперхнулся, - в горле пересохло.

- Всё, цейтнот! - Листопад, вновь зыркнув на часы, рывком поднял приятеля со стула на ноги. Встряхнул. - Дядьку и Тайку на тебя оставляю!

- Всего-то на день-другой! - Антон попробовал сплюнуть через плечо. Слюны не было и в помине, - от волнения пересохло в горле.

- Всего-то, - согласился Иван.

Когда Антон вернулся в кабинет генерального директора, Петр Иванович закостеневшими пальцами нервно, не попадая на кнопки, перелистывал файлы в электронном блокноте, перебирая фамилии тех, к кому мог бы обратиться. Беспомощно отбросил.

- Господи! - слезящийся его взгляд остановился на Антоне. - Что ж мы за страну-то сотворили, что академику от бандитов спасения искать не у кого?

Еще пару раз в течение вечера Петр Иванович, не в силах удержаться, набирал телефон племянника, давая всё новые и новые советы. К двенадцати ночи телефон оказался вне зоны действия сети.

* Наутро Листопад-старший и Антон, не сговариваясь, собрались в кабинете гендиректора, где и застал их звонок из ГАИ МВД Украины. На рассвете, в пятидесяти километрах от Киева и в полутора километрах от трассы, на проселочной дороге, автомобиль "Форд Таурес", принадлежащий ВНИИ РЭС, под управлением Листопада Ивана Андреевича врезался в стоящий на обочине бензовоз. Во вспыхнувшем пожаре автомашина и водитель сгорели.

Петр Иванович, выслушав, бессильно выронил на рычаг телефонную трубку:

- Это из ГАИ. Они говорят, что Иван...

- Я слышал, - тусклым голосом произнес Антон.

В кабинете воцарилось тягостное молчание.

- Как же я Тайке-то скажу? - Петр Иванович, запрокинув голову, застонал. Острый кадык запульсировал. Шея обнажилась, и дряблая кожица, обычно скрываемая под аккуратным воротничком, мелко задрожала в такт неслышным рыданиям.

- Валидолу? - всполошился Антон.

- Лучше коньяку.

Антон наполнил рюмки. Неловко приподнял свою:

- Так что?..Не чокаясь, что ли? Как там Ванюха говорил? Ломанем, пока при памяти.

Чувствуя, что изнутри подступает рыдание, он залпом опрокинул в себя коньяк.

Давясь, мелкими глоточками, выпил Петр Иванович. Прикрыв глаза, откинулся в кресле.

- Надо бы...оповестить, - Антон неохотно поднялся.

- Успеется, - не открывая слезящихся глаз, Петр Иванович сделал вялый осаживающий жест. - Теперь уж успеется.

Слезы сами собой поползли по синюшным, в прожилках щекам.

- Скажи, чтоб никто не заходил. И - давай еще...за Ванюшку. Так и не узнал о ребенке. Говорил, скажи, скажи. Нет, сюрприз готовила. - Сюрприз? - Таечка же беременная. Третий месяц пошел. Как теперь перенесет? Но как же я, старый дурак, отпустил?! Ну как? Затмение какое-то!

Так и сидели они, опустошенные, потерянные, над пустеющей бутылкой коньяка.

Время шло. Петр Иванович неохотно поднял голову:

- Они просили кого-нибудь прислать на опознание. Так что ты, голубчик, слетай. Сделай там, что положено. А я уж здесь как-нибудь. Да и Таечку подготовить надо. О, Господи!

Он тяжко застонал.

В кабинет без стука заглянула секретарша.

- Петр Иванович, извините, но там...- она шаркнула изумленным взглядом по бутылке. - С вахты позвонили: будто Балахнин приехал. Тот самый.

Заметила поспешный, запрещающий жест директора. Развела бессильно руки: - Охрана говорит, не смогли удержать. Уже поднимаются.

Дверь в приемную распахнулась. - Перекрыть. Никого не впускать, - донеслось оттуда.

В кабинет быстрым шагом вошел Юрий Павлович Балахнин в сопровождении трех внушительных охранников и высоченного, субтильного паренька с папкой подмышкой.

Кивком выставил секретаршу.

Прошел к столу, понимающе покрутил опустевшую на две трети бутылку. - Мои соболезнования, - скупо посочувствовал он.

- Что? Успели донести? - съязвил клокочущий от ненависти Антон.

- Скверные новости быстро разносятся. На кой черт его на Украину понесло? Какая-нибудь очередная авантюра.

Балахнин нашел пустую рюмку, без приглашения наполнил. Приподнял:

- Помянем. Хоть и почудил при жизни покойничек, но пусть уж земля будет пухом.

Скулы на лице Петра Ивановича злобно обострились. Глаза сузились:

- Вот что, гражданин хороший... Постыдился бы в такую минуту неуважительно об умершем. Ворвался тут на чужую территорию...

- Потому и ворвался, что умер. Как узнал, всё бросил и выехал, - Балахнин демонстративно зыркнул на часы. - Торопился, так сказать, застолбить права. Извините, конечно, что не ко времени и все такое, но территория эта отныне моя.

- Что-с? - надменно процедил Петр Иванович. - Не получилось по закону, силой отобрать надумал? Так вот, если Вы немедленно не уберетесь, я до премьера, до президента дойду... Не допущу!

Балахнин сочувственно улыбнулся хорохорящемуся старику.

- Не гневись, Петр Иванович. Но - что нам президент? Что мы президенту? Должники вы теперь мои. Три миллиона, которыми вы выиграли аукцион, Ивану дал я.

- Как это? Зачем? - пролепетал Петр Иванович. - Чтоб подешевле взять институт.

Балахнин с удовольствием заметил вспыхнувшие догадкой глаза Антона:

- Вот он, кажется, понял.

- Боюсь, что да, - подтвердил Антон. - Банкротить собрались.

Петр Иванович перевел на него страдающий взгляд.

- Смышленый мальчик, - снисходительно одобрил Балахнин. - Всё так. Покупать пакет через аукцион, как сначала хотел, могло выйти накладно. Вдруг уважаемый Петр Иванович займет-таки у японцев да выложит семь-восемь миллионов? Но даже не это главное. Вы ж, Петр Иванович, теперь по уставу царь и бог. Без Вас ни одного решения. А чтоб снять, необходимо семьдесят пять процентов голосов. И докупить их обошлось бы в огромные деньги. Так что игра не стоила свеч. - А через процедуру банкротства получаете то же самое едва ли не задаром, - закончил за торжествующего олигарха Антон. - Нечего сказать, хитро.

- Не моя заслуга, - с сожалением отказался от комплимента Балахнин. - Знаете, кто всё придумал, Петр Иванович? Племянничек Ваш окаянный, которого Вы тут оплакиваете. Сам с этим на меня и вышел.

- Иван? Сам? - выдохнул Петр Иванович. Мысли его совсем спутались. Лицо жалко скукожилось. - Но - почему?

- Это бы вам у него спросить. Да жаль, теперь не с кого...Полагаю, просто жить хотел. Я ведь оплатил его долг чеченцам. - Вот это врешь! - с внезапным торжеством прохрипел Петр Иванович. - Антон, он всё врет! Оговаривает, благо покойный. Я сам его долг погасил! Сам!

- Знаю, знаю, последнее продал, - Балахнин, выказывая уважение, потянулся потрепать старика по плечу. Петр Иванович брезгливо отдернулся. - Только там ведь счетчик включен был. И на сумму долга набежало еще столько же. Да и заказ снять - недешево обошлось. Пришлось-таки повозиться. Но институт того стоит.

- Я Вас не понимаю, - недоброжелательно протянул Петр Иванович. - Говорите что-то бессвязное. Какие-то миллионы. Почему я Вам должен верить?