Ёжик (СИ)

— Ежка! Будь так добра, отвлекись хоть на минуту от своих младенцев!

Не выпуская из рук, это пищащее и дрожащее, она оторвалась от дивана, где уже угнездились все остальные кошачьи подкидыши, и зевнув во весь рот, растянула мне самую жизнерадостную свою улыбку. Слава богу, вчерашняя истерика осталась в прошлом.

— И чего же от меня хочет светлый рыцарь?

— Да иди ты, дурочка! — рыцарем Ежик назвала меня отнюдь не просто так. Вчера по простоте душевной и от некуда деваться я пообещал ей пристроить всех этих полосатых ползунков. Так что теперь в наличие имелась еще одна головная боль.

— Да ладно, не злись. Чего надо-то?

— Денег на проезд, — как и все мужики, я ужасно не любил занимать у девушек. Меня это напрягало, и я действительно начинал злиться на ровном месте. Глупо, конечно. Ежик ведь не виновата, что я до сих пор не научился зарабатывать столько, сколько нужно для спокойной жизни, без оглядки на содержимое кошелька.

— Держи, — она не глядя вытащила из своего пальтишка горсть мятых купюр, — тут тебе еще и на обед должно хватить. И можешь не отдавать. Мне все равно без нужды.

Самое смешное — она не врала. И на самом-то деле Ежик вообще могла бы так снабжать меня хоть каждый день и потери бы не заметила. Теоретически я уже давно мог бы бросить свою работу. Что она и заявляла мне уже не раз. "Пашка, нафига тебе это кладбище мозгов? Бросай ты его совсем. Папашиных денег с лихвой хватит на десять таких оболтусов, как мы с тобой". Но я не мог. Не мог сидеть на шее незнакомого дядьки, пусть даже он у него кошелек от натуги не сходится. Ежик злилась. Говорила, что я дурак, и что Христос завещал делиться. Так мы и оставались каждый при своем мнении. И раньше при возможности я старался возвращать ей взятые деньги. Но однажды Ежик закатила мне такой скандал по этому поводу, что я забил на правила приличия и просто старался лишний раз не оставаться с пустыми карманами.

На работу я почти не опоздал.

Девчонки из отдела привычно скрючились перед мониторами. Системщик Костя по прозвищу Рубильник уже успел навести себе дешевого растворимого кофе и теперь травил одну из своих нескончаемых баек. В воздухе стоял отчетливый табачный запашок, хотя курить в кабинете официально запрещалось. На моем столе валялась груда папок с работой на сегодня, на неделю, на месяц…

Все как обычно. Я включил машину, открыл первую папку и уже приготовился погрузиться в мир графиков и схем, когда вдруг вспомнил о своем обещании. Пришлось залазить в «ворд» и побыстрому делать объявление. "Полосатые котята остро нуждаются в заботливых хозяевах. Дети чистоплотные, к горшку приучены, едет все, обладают целебными свойствами. Желающие усыновить могут обращаться в каб.407. спросить Пашу".

Таким образом, я счел свой долг исполненным. Теперь оставалось только размножить объявление и развесить на всех четырнадцати этажах в местах всеобщего скопления. А Ежик уж пусть сама решает проблемы с кошачьим горшком и кормлением. Не мог же я написать правду о полной несостоятельности ее питомцев. Тем более, что время для их воспитания еще имелось.

В обеденный перерыв я, вооружившись скотчем, отправился обклеивать этажи нашей конторы своим произведением. Сотрудники косились на меня с удивлением, но помалкивали. Кто-то сразу же подходил и читал. К вечеру только и разговоров было, о том что "какой-то парень раздает каких-то необыкновенных котят". Я чувствовал себя героем дня.

Назавтра ко мне в кабинет стали заглядывать личности самого разного вида, возраста и социального положения. От уборщицы с шестого до заместителя директора по финансам (кстати, очень симпатичная особа). Все интересовались, в чем заключается целительная особенность котят. Я вдохновенно сочинял. Сказал, что мамаша полосатых Ежикиных питомцев всю жизнь провела при буддийском монастыре, а потом ее кто-то украл и привез в наш город. Кошка отличалась тем, что за несколько метров чувствовала больного человека и устремлялась к нему, просясь на руки. После чего у него начиналось заметное улучшение. И вот во время последних родов она померла. И хозяин, не смекнув ценности котят, отдал их моей знакомой, потому что сам не хотел с ними возиться.

Не скажу, что все мне верили, по большей части смеялись, как над удачной шуткой. Но несколько человек все же захотели взглянуть на котят.

Я предупредил их, что звери пока еще малы, и надо подождать, дал им Ежикин телефон и немедленно позвонил ей сам. Чтоб порадовать и настроить должным образом.

Короче говоря, вся эта эпопея продолжалась около месяца. Котята подрастали, Ежик прилагала все усилия, стараясь вырастить из них достойных граждан, приучила-таки к горшку и к кошачьим кормам. Последнее я счел не особенно удачным. Проще кормить кошек супом и котлетами. А то многие забывают вовремя подкупить этих консервированных сухариков, и бедные звери мучаются, не умея жрать что-либо другое. Ежик в ответ заявила, что котлеты и суп кошки едят от раза к разу, а корм всегда. И еще, что она отдаст своих подкидышей только добрым и ответственным людям. Я же сказал ей, что эти качества редко сочетаются и хорошо бы отдать полосатых малявок хоть кому-нибудь. Ежик сильно возмущалась и уверяла меня, что котятам подходят только добрые руки.

В конце концов, на каждого Ежикиного воспитанника нашлось по хозяину. А самого маленького она оставила себе и дала ему кличку Маргарин. Сокращенно — Марго. Родился Марго особенно недоношенным и вызывал в Ежикиной душе наибольший трепет. Она носилась с ним, как с настоящим человеческим младенцем, кормила с рук, укрывала одеяльцем и вообще всячески проявляла нереализованный материнский инстинкт. Кто бы мог ожидать от нее такого…

Теперь только и разговоров было, что о котенке. Как он поел, как поспал, как покакал. И по каждому вопросу Ежик обращалась ко мне. Как будто я — ходячий справочник по кошкам. Все это напоминало легкое сумасшествие. А так как Анна не относилась к числу людей с хорошей памятью и чувством ответственности, то я теперь частенько затаривался каким-нибудь вискасом, отправляясь к ней в гости. Чтоб недоношенный Маргарин не приведи господь, не отощал.

Октябрь

Еще через месяц стало понятно, что Маргарин на самом деле, никакой не кот, а самая, что ни наесть кошка.

— Ничего, — утешал я Анну, — все равно «Марго» — это женское имя, кошке оно подойдет больше.

Впрочем, Ежик сильно не печалилась по этому поводу. "Баба бабу всегда поймет, — изрекла она с очень мудрым видом и назвала меня «бедняжкой». Я понял к чему это. Ежик решила вырастить себе закадычную подружку, с которой по вечерам можно часами обсуждать мужчин, в частности меня. И не имело никакого значения, что одна из собеседниц умеет только мурлыкать, предполагалось, что они прекрасно поймут друг друга.

Между тем, жизнь текла своим чередом. Марго почему-то стала Мартой. Ежик сама не знала почему. Так получилось.

Я получил зарплату и купил себе зимние ботинки взамен совсем развалившихся старых. Ежик сказала, про них, что это пижонство, я согласился. С детства не мог пройти мимо всяких там бульдозерок или хороших трекингов. Моя ненаглядная этого не понимала. Сама она носила то, что ей отдавала одна знакомая байкерша, а летом и вовсе предпочитала ходить босиком, пока я не объяснил ей, что через это дело легко можно подхватить сифилис или еще какую-нибудь трудноизлечимую дрянь. По крайней мере, в городе.

Радость от обновы была велика, но ее заметно отравляло осознание того, что теперь содержимое моего кошелька годится только на покупку кошачьего корма. Все-таки человек быстро привыкает к хорошему, вот и я совсем расслабился, помня о том, что деньги всегда можно взять у Анны. Иногда я буквальным образом поднимал их с пола. Ежик никак не могла относиться серьезно к этим бумажкам, о которых ей никогда не приходилось задумываться.