Драная юбка

Если бы вы взглянули на снимок, вы бы увидели, что мы на нем – как старые подружки, и я смеялась. Я хранила это фото в блокноте, пока было возможно.

Но сейчас его уже нет.

Знаете, где оно? Со всеми остальными вещами, конфискованными полицией.

В папке с уликами, экспонат номер 13. Вы могли бы долго рассматривать фотографию и все равно, наверное, не заметили бы, что я подняла нож так, будто это средний палец. Полицейские обратили внимание. Они решили, что я размахивала ножом, но это была всего лишь шутка, чтобы попугать туристов. Ну откуда мне было знать, что беззаботная фотография станет уликой? Я предупреждаю вас: будьте осторожны, если когда-нибудь решите сфотографироваться.

В любом случае, если бы вы взглянули на фотографию, вы бы поняли, что я имела в виду, когда говорила, что Китаянка красивее любой улыбающейся девицы из журнала.

Наш автовокзал не очень впечатляет – одна комната, пара автоматов с соком и конфетами и карты на стене: наш остров-пятнышко окружен бесконечным голубым океаном. «ОТКРОЙТЕ КАНАДУ», гласила подпись. Меня раздражало, что наш остров непонятно где. Мне кажется, все дело в том, что одного взгляда на этот крошечный и жалкий клочок земли хватает, чтобы немедленно побежать за билетом в одну сторону.

Я наблюдала за Китаянкой – она стояла в очереди за билетом. В бежевом плаще Эверли она со спины могла сойти за девочку из частной школы. Никто бы не догадался, что она пять раз передозировалась только для того, чтобы спокойно выспаться в чистом месте. Я смотрела, как она тянется к кассирше, пугая серую тетку низким голосом в стиле «хэви-металл»: До Пентиктона, в одну сторону!

Наверное, комбинация голода и отходняка от кокаина дала о себе знать, потому что, когда Китаянка присела рядом, я заплакала, и мне пришлось спрятать лицо в волосы. Но она бы ничего и не заметила, потому что все время поглядывала на билет в одну сторону, купленный на деньги Дирка Уоллеса.

Билет гласил: Пентиктон. В одну сторону. Без возврата.

Я наконец-то выбираюсь из этой дыры, повторила она в сотый раз. Я надеюсь, мама еще жива.

Я осталась с ней, потому что совершенно не хотела идти в школу. На часах было всего 11:00. Мне казалось, если я появлюсь там, вся в мехах и гудроне, меня либо распнут, либо примут как заезжую знаменитость. Я не спешила узнать, какой из вариантов меня ожидает.

Китаянка положила голову мне на плечо. Она курила сигареты и посмеивалась: мол, она совсем не чувствует себя виноватой по поводу Дирка Уоллеса, и как клево было бы, если бы он пошел в полицию и заявил о Новозеландке и Таитянке.

Как ты думаешь, он пойдет в полицию?

Подруга, прекращай дергаться. Ты ничего такого не сделала.

Она раз пять продемонстрировала мне билет.

Школа рисования карт – это круто, правда, Сара?

Естественно, ответила я. Пентиктон – маленький городишко в долине виноградников и яблоневых садов. Я не имела понятия, есть ли там школа рисования карт. Да и существуют ли они в принципе? Должны, по идее. Всем сердцем надеюсь, что они есть.

Еще одна дурацкая торчковая песня

Я курила сигареты с начинающими наркоманками из восьмого класса на аллее Маунт-Нарк. Ты клево выглядишь, сказала одна. Ее зубные пластинки сверкали на солнце. Подруга, где ты раздобыла это пальто? Я могла бы похвастаться, но уже решила вытравить из памяти последние сутки своей жизни. Я бы не смогла пойти на урок ботаники и изучать капиллярную систему герани, если бы продолжала думать о Китаянке на коленях и о том, как я целовала того мужика в губы. Я хотела стать школьницей хотя бы на несколько часов, пока не успокоюсь. У меня сдали нервы.

К моему великому сожалению, ботанику отменили. В спортивном зале проводили сборище, чтобы завести толпу перед матчем: «Бараны» против «Устриц Дубового залива». На самом деле они называются по-другому. Прошу прощения, но я забыла название команды противников.

Я пошла в спортивный зал, стараясь не упасть, потому что пол был скользким, а каблуки высокими. Я растрепала грязные пряди волос, чтоб они прикрывали мои покрасневшие глаза.

В это время Тиффани Чэмберлен пыталась встать на Ванессу Кларк: девицы из группы поддержки формировали живую пирамиду из фиолетового и голубого. Раз, два, три, четыре, пять. Кого мы будем обожать? Баранов! Баранов! Баранов!

Я готова с вами поделиться одним разве что: на последних рядах случилось «происшествие».

Если хотите подробностей, можете разыскать их в моем деле. Мне что-то не хочется сейчас об этом распространяться.

После «происшествия» меня вызвали в учительскую и прочитали лекцию о моем непристойном виде и о том, что неплохо было бы мне посетить курсы по управлению гневом. Мое дело разукрасили комментариями.

Телефон в отцовском доме не отвечает. Местопребывание матери не установлено.

За одиннадцать дней до выпуска я решила бросить школу.

Моя жизнь складывается так, что я не соберусь и не сделаю карьеры. И зачем мне диплом? Мне было глубоко наплевать.

Я пошла в лес.

Я вернулась в лес, чтобы разыскать Маргарет Хейл.

Я присела на тихой полянке, положила голову на сырой мшистый камень. Серые облака пробегали по заходящему солнцу.

Курсы по управлению гневом – какая жалкая пародия. Маки Холландер ежедневно избивает слабых мальчишек. Заталкивает в раздевалки, засовывает головой в унитаз и смывает, а они ревут.

Потаскуха, обратился он ко мне, едва я зашла в спортивный зал. Эй, шлюшка, пойди и покажи Маки свой прекрасный зад.

Если теряешь контроль, прийти в себя потом очень трудно.

Сдай нож, приказал директор Дэйв Лок, или тебе запрещено показываться на территории школы. По правде говоря, не слишком заманчивое предложение.

В данный момент мой нож был все еще со мной, и когда я услышала, как кто-то крошит ветки сапожищами, я взяла нож наизготовку.

Брайс выглядел довольно дебильно, помахивая головой в такт воображаемой песне.

Здорово, Снежная Королева, сказал он как ни в чем не бывало. Я сузила глаза и посмотрела на него уничтожающе. Длинное серебристое лезвие торчало, будто стрелка компаса.

Он даже не заметил моего ножа. Просто сел на камень надо мной, вынул пластиковый пакетик и скрутил косяк. А вот и он, такой знакомый запах травы.

Мне так хотелось спросить: Ну что, сколько девочек ты изнасиловал за последнее время? – но я сдержалась.

Вместо этого я пристально смотрела на него, поигрывая ножом, в надежде, что он занервничает и задергается. Но он, с заторможенной улыбкой идиота на лице, пытался вспомнить вчерашний смешной анекдот. Брайс отрастил невразумительные усики, по его щекам ползли дорожки прыщей. Трудно понять, почему я когда-то нервничала и затихала в его присутствии.

Ты какая-то перевозбужденная, сказал он, растягивая слово вооооозбужденнааааааааайааааааааа. Это звучало, как в плохом фильме о серферах.

Я засунула нож обратно за голенище. С таким же успехом у меня мог быть и мачете – Брайс слишком обдолбался и не замечал ничего, кроме того, что я не улыбалась.

А где Маргарет? поинтересовалась я.

Он сидел в паре футов от меня, и я протянула руку. В шутку я дернула за потрепанные отвороты его джинсов.

Брайс, я только что ударила ножом Маки Холландера.

Ну да, а я только что выеб Надю Команечи.

С каких пор он стал материться?

Ты и мухи не обидишь, сказал он. Ты слишком застенчивая.

Застенчивая? Ну какая угодно, только не застенчивая. Просто я не хотела с ним разговаривать, он скучен, ему нечего сказать. У него красные слезящиеся глаза, и внезапно мне стало интересно, каким он будет в сорок лет. Станет таким, как Дирк Уоллес? За кого бы я вышла замуж? За Дирка или Брайса? Ни один из них не входил в список моих избранников, но у меня плыли мозги, я думала о самых неожиданных вещах.

Хочешь травы? спросил Брайс. Ты перевозбужденааааааааа, я вижу.