Беглец (СИ)

После нечаянного посещения заброшенного домика Семеныч слишком ярко ощутил, насколько тленно время, стремительно утекающее в никуда. Насколько оно напичкано ненужными вещами и событиями. Семеныч почувствовал, что планку, по которой меряют человека необходимо видоизменить: общество с пеленок установило отметки повышения «ростомера»: детский сад, школа, институт, работа, семья – «быстрее, выше, сильнее».

«А зачем? Для чего?» – спросил Семеныч у бездонного неба, которое промолчало в ответ.

Семеныч выбросил сигарету в урну, так и не закурив ее. Зазвонил телефон. Голос в трубке спрашивал о необходимых данных и совершенно не слышал или не хотел слышать, что Семеныч не в кабинете, и данные надо запросить у руководителя другого подразделения.

Семеныч повернул обратно, чувствуя, как его разрывает на мельчайшие частички самого себя. И расстояние между этими составными частичками становится таким огромным, как расстояние между звездами.

Вернувшись в свой кабинет Семеныч вяло обнаружил, что и дверная коробка начинает расплываться, а все предметы на самом деле не такие уж и твердые.

Глава 7

…Голова, превратившись в шар, гудела, не давая ощущать, где находится затылок, а где – лоб. Пространство вокруг почему-то стало красным с миллионом оттенков алого цвета. Она не понимала, что случилось с левой рукой. Опершись о край кровати, Она не могла облокотиться на левую руку, которая сгибалась и разгибалась нормально, но поворачиваться не могла от локтя. И при попытке на нее перекинуть вес тела, чтобы встать – странным образом немела.

Дверь опять хлопнула. Она обреченно согнулась и ссутулилась. Приближающиеся шаги слышались отчетливо и зловеще. Она различала каждый шаг по громкости, потому что они раздавались, помимо пространства, прямо в Ее голове.

Перед Ней упал блокнот и ручка.

– Пиши свои данные. Все. Кто, откуда, где живешь. С кем знакома.

«Как хорошо, что я не взяла с собой телефон!» – Она не шелохнулась, замерев в ожидании новой порции ударов. Но пара мужских ног, постояв немного, неожиданно развернулась и стала удаляться, оставив блокнот и ручку на полу возле Нее. Она видела, как на блокнот капает густая и темная кровь. После того, как щелкнул замок, Она с трудом поднялась и побрела в ванную, мельком взглянув в коридор, где на комоде так и стояли бутылка воды и пластиковый контейнер с едой.

«Изверги, – простонала Она, держась за поясницу. Прохладная вода причиняла жуткую боль, но одновременно и остужала горящее изнутри тело, которое, казалось, опухло до размеров аниматорского надувного костюма. – И что дальше? Свои данные напишу – Семеныча вычислят. А мои дети…И что сделают с ними? Что же они хотят? Узнать, где эта женщина, или найти того, кто умеет поднимать неизлечимо больных?»

Она сдернула полотенце и вытерлась одной рукой. Левая по-прежнему отказывалась повиноваться. Неловко оделась. И поняла, почему вокруг все было окрашено в красный цвет – красные белки Ее глаз в зеркале выглядели круче, чем в фильме про вампиров.

«Как примитивно бить людей. Приложили бы сразу горячий утюг или вырывали бы крючками мясо, – зачем-то подумала Она о более эффективных способах выуживания информации. – Я бы сразу все рассказала. А может, и нет. Ведь от болевого шока можно и умереть. Хорошо, что они такие примитивные. И все же, что им нужно?».

Скомканный плед на постели был испачкан кровью, как и прикроватный коврик. Она сдернула плед на пол и повалилась без сил на постель. Боль превратилась в успокаивающее нытье и, если в удобной позе к ней начать прислушиваться, убаюкивала, точно колыбельная, играя по ногам, спине, шее, переливом через ключицу на грудную клетку, а дальше перебором струн по ребрам спускалась в низ живота.

«Ну надо же, как музыкально», – пронеслось в голове перед тем, как Она снова отключилась.

…После того, как под пледом обнаружили пустой блокнот, и пронеслась еще одна спираль агрессивно настроенной вечности, в ванную Она смогла добраться ползком. Умыться Она не успела. Оттуда за шкирку Ее выволокли в коридор, и, как выяснилось, частицы вечности и боли перестали расширяться. Они стали более терпимые и менее долгие…

…Она чувствовала под собой гладкий ламинат, согретый теплом тела. Подняться с него Она была не в состоянии. Били Ее в тот момент или никого рядом не было – Она понять не могла. Только знала, что ванная комната находится в двух метрах, которые Она преодолеть не может. Ни сантиметра из этих метров, ни миллиметра. Пространство вокруг Нее, точнее это был кусок пола – голова покоилась на руках лицом вниз – из красного превратилось в черное. Глаза не открывались. Время остановилось, но не исчезло пространство, потому что Она точно ощущала все части своего тела и позу, в которой лежала. Боли не было, как и сил. Только слабость и пустота. Ей было неясно, почему Она осталась в этой пустоте одна. Смутное подозрение конца света не покидало Ее.

Сколько Она пролежала в полусознательном состоянии – Она ощутить не могла: час, день, неделя…

– Ну-ка, иди сюда! – поманил Катенка Хозяин. – Это чьих рук дело?!

– Где? – удивилась она, оглядев абсолютную пустоту мира эгрегоров.

– Вокруг тебя!!! – не выдержал Хозяин. – Где эгрегоры?

– М-м-м, – притворилась еще более удивленной Катенок. – Откуда мне знать?

Хозяин пронзил все существо Катенка жуткой болью. Она передернулась и восстановилась. И опять явила собой безмятежное недоумение.

– Я так долго еще никогда не терпел! Все твое поведение! Все твое самовольство! Все твое хамство, бросаемое мне в лицо через спину.

– Все бывает в первый раз? – предположила Катенок.

– Да, – начал приходить в себя Хозяин. – А ты будешь в последний раз!

Катенок смирно промолчала, и Хозяину вдруг подумалось, что именно этого она все свое существование и добивалась – быть навсегда уничтоженной, чтобы никогда более не ощущать своего мучительного «я», которое мешает, прежде всего, ей самой.

– Зачем ты убедила их спуститься в людей? – устало произнес он. – Почему тебе не жилось спокойно? Я все тебе позволял…

– Господи, – по-человечески начала Катенок. – Ну при чем здесь я?

– А кто? – тряс ее Хозяин. – Кто убедил их в том, что Мика их покинул, что меня нет?

– Мика же спустился вниз! Я лишь привела факты.

– Спустился, – подтвердил Хозяин. – Но он мал еще. Побродил бы и вернулся.

– А может, нет? – возразила Катенок. – Там интереснее ему могло показаться.

– По себе-то не меряй всех. Не выжил бы он там, – удрученно сказал Хозяин. – А про меня зачем байки наплела?

– Ну, извини, что твой отряд такой неверующий оказался, – не смутилась Катенок и не упустила возможности укольнуть Хозяина. – Это к тебе вопрос, а не ко мне. Не я, так… Вдруг пришел бы Дьявол и увлек их за собой?

– Мне кажется, он и пришел, – печально произнес Хозяин. – Она.

– Ты не расстраивайся! – обнадежила его Катенок. – Сейчас начнут рождаться новые эгрегоры. Гораздо круче тех, что производились людьми, потому что в людях теперь есть эгрегоры, более сильные по духу и возможностям. Ничего страшного не произошло.

– Кто тебя просил смешивать миры? – Хозяин с грустью смотрел на свое творение. Когда-то он возлагал на Катенка большие надежды, а теперь убедился в том, что совершил крупную ошибку. Хозяин надеялся, что наказав Катенка человеческой жизнью, та одумается, вернется и станет тем, кого он задумывал изначально. Сейчас же Хозяину стало окончательно ясно, что этого никогда не произойдет. Катенок оказалась неуправляема, и что ею двигало, Хозяину оказалось неведомо.

– Никто не просил. А эгрегоров никто не заставлял, – парировала Катенок.

– Ты, неужели, границ не видишь своего поведения?

– А мне их кто-то определял?

– Каждый, – немного смутился Хозяин. – Каждый сам устанавливает их для себя! Этим и определяется любая сущность!