Увидеть свет (СИ)

Но и эта тема оставалась непростительно острой, Доминик лишь чуть качнул головой. Убийства и искусство столь тесно сплелись в его сознании, что он не мог отделить одно от другого, и это пугало, очень сильно пугало.

— На тебе лица нет, — на этот раз Эдгар говорил без всякой шутливости в голосе. — Если встреча причиняет тебе дискомфорт…

— Я в порядке, — чересчур резко прервал его Доминик. — Правда… — Эдгар недоверчиво смотрел на него. — Мне не слишком хочется болтать, но я не откажусь провести время с друзьями. А последнее убийство напоминает о выставке.

— Да, Рик сказал мне, — прервал Эдгар тут же. — Давай дождёмся его, и всё пойдёт, как обычно.

Доминик прикрыл глаза, пытаясь понять, откуда взялось неприятное волнение. Будто бы кто-то вглядывался в него, буквально пожирая глазами. Подавив желание осмотреться, чтобы отыскать наблюдателя, он чуть улыбнулся.

— Сумасшедшие времена, — слова прозвучали неестественно, но Эдгар сделал вид, что не обратил внимания.

— И то верно, — подхватил он. — С людьми что-то происходит.

— Ты уехал бы в город поменьше, если бы у тебя появилась возможность? — спросил Доминик, больше из потребности обозначить эту внезапную мысль.

— Может быть, — Эдгар усмехнулся. — Хотя я не умею жить скромно.

— Это чувство… Будто все вокруг сошли с ума, — Доминик едва не схватился за виски. — Может, проще уехать?

— Ты пугаешь меня, — на губах Эдгара была улыбка, но в глазах замерла тревога. — Это, конечно, вполне оправданно, тем более что ты восприимчивей любого другого человека, но…

Доминик смотрел на него, почти не мигая, пытаясь распознать по лицу, не определил ли Эдгар его диагноз.

— Простите, я задержался на работе, — подошёл к столику Рик. — О чём вы тут беседуете?..

С облегчением Эдгар переключил внимание на него, и Доминик убедился, что всё-таки чем-то обеспокоил друга.

***

Личность последней жертвы некоторое время оставалась загадкой для следствия. Об этом не раз говорили в новостях, и Доминик уже привык считать, что она так и будет тайной, но этим утром карты оказались раскрыты.

— …Бернар Дюваль, — назвала диктор. И тут же появилась фотография улыбающегося мужчины средних лет. Его немного растерянное лицо заставило Доминика вздрогнуть. Он обладал потрясающей памятью и перепутать кого-либо просто не мог. Перед ним был тот самый человек, что столь пристально рассматривал The Light.

Выключив телевизор, будто это помогло бы успокоиться, Доминик недолго раздумывал, а потом всё же решился набрать Рика.

— Доброе утро, — с вопросительной интонацией поздоровался тот. — Что-то случилось?

Доминик пожалел, что взялся за мобильный, но теперь уже было поздно отступать.

— Только что увидел, кто жертва второго, — сказал он отрывисто. — Доброе утро, — это звучало как издёвка.

— Ты, что ли, его узнал? — Рик, безусловно, помнил, какой способностью обладает Доминик, потому в его голосе не было никакого удивления. — И где ты с ним сталкивался?

— В галерее Анхелики. Он смотрел на мою картину, я предположил, что это и есть покупатель, — рассказал Доминик, не в силах сдерживаться. Ему хотелось открыть правду — хотя бы её часть, чтобы таким образом предотвратить снежную лавину догадок, которых у него стало слишком много.

— Надо бы уточнить, не покупатель ли это, — зачем-то предложил Рик.

Доминик вспомнил последние е-мейлы Алекса. Фамилия того, кто собирался заполучить картину, была другой.

— Покупатель некто Норт, — пояснил он спокойно. — Почему тебе любопытно?

— Ты сам сказал, что полагал — Дюваль хочет купить картину, — Рик замолчал, будто задумавшись. — Не против, если я поделюсь с федералами? Вдруг для них это окажется важным?

— Это ведь подтверждает твоё предположение, не так ли? — усмехнулся Доминик. — Ты всё-таки мечтаешь быть не только фотографом кошмаров, но и следователем?

— Ничего подобного, просто это дело отчего-то занимает все мои мысли, — запротестовал Рик. — Спасибо, что позвонил.

В этой фразе звучало, в том числе, и понимание, что Доминик отступил от заведённого порядка.

— Потом расскажи, если узнаешь что-то интересное, — он почти разозлился на себя из-за неловкости и беспомощности, скользнувших в голосе.

— Конечно, — и Рик первый повесил трубку. Наверняка, ему не терпелось выложить новую информацию тем, кто занимался расследованием.

Доминик сел на диван и сжал виски пальцами. Он давно не ощущал приступов мигрени, но сегодня уже почувствовал её приближение. Можно было, конечно, попытаться отсрочить или остановить неизбежное, однако Доминик не хотелось пользоваться обезболивающими. Боль словно могла очистить его, выскоблить из души ростки тьмы. Осветить, как тот яркий, рассекающий луч света на его картине.

«Я не должен её продавать», — отчего-то решил он.

***

Работать он не мог. Мигрень навалилась, будто океанская волна, сбила с ног, смяла все защиты. Доминик не сумел вспомнить настолько же чудовищного приступа, но в чём-то признавал, что заслужил и эту боль, и эту слабость. Он был повержен самим собой. Разве не он недавно совершил несколько греховных действий, нарушавших внутренний кодекс? Быть может, это и есть расплата?

Мысли такого рода почему-то приносили удовлетворение, и Доминик снова и снова смаковал их, прокручивал и представлял то так, то этак.

Когда зазвонил мобильный телефон, не было желания отвечать, но всё же потянулся за ним из чистого упрямства.

— Доминик Вэйл? — вежливый и будто бы холодный голос заставил поморщиться.

— Да, это я.

— Позвольте представиться, Саймон Рид, федеральный агент. Мне бы хотелось назначить встречу. Нам нужно поговорить.

— Это из-за… этих убийств? — догадался Доминик. — Я нездоров сегодня.

— А как насчёт завтра? — Саймон говорил спокойно, убедительно и словно с затаённой лаской. «Будто уговаривает ребёнка», — сравнил Доминик.

— Мы можем встретиться в два часа дня, — сказал он вслух. — Где вам удобно?

Допускать федерала в свой дом Доминик не спешил.

— Ресторанчик «Серебряная заводь»? — предположил Саймон.

Предложение вызвало тревогу. Именно там Доминик раз в месяц обедал совершенно один. Совпадение, или Саймон знает о нём больше, о чём и намекает таким незамысловатым образом?

— Хорошо, я буду там, — согласился Вэйл, помедлив.

— До завтра, — и трубка отозвалась короткими гудками.

Доминик прикрыл глаза, стараясь не шевелиться, чтобы вспыхнувшая с новой силой головная боль хоть чуточку успокоилась.

Может быть, было неправильно соглашаться? Или стоило выбрать другое место? Впрочем, Доминик решил, что должен сыграть теми картами, которые раздала ему судьба. Казалось бы, встреча ничего особенного не значит, вполне вероятно, что Саймон Рид просто жаждет из первых уст услышать рассказ о том, где последний раз видели Дюваля, но Доминик безошибочно определил, что это лишь верхушка айсберга.

Такое случается, за маленьким, не имеющим смысла событием таится нечто иное, глубокое, а порой — даже страшное. Чувствовали ли жертвы что-либо подобное, когда говорили с теми, кто превращал их тела в холсты?..

С усилием отмахнувшись от этой мысли, Доминик дотянулся до прикроватной тумбочки и нащупал упаковку таблеток. Не осталось времени терпеть боль. Нужно было разработать тактику, точно завтра ему предстоял не разговор, а короткая и разрушительная война.

========== 7 ==========

Все вещи хотят, чтоб их открыли.

Нил Гейман, «Никогде»

Саймон Рид оказался седеющим, но крепким мужчиной высокого роста. Он поднялся навстречу Доминику и протянул ладонь. Не самый лучший вариант приветствия, но ничего другого не оставалось. Обычно в такие моменты Вэйл жалел, что рукопожатие — распространено и общепринято. Ему было неприятно касаться людей, с которыми он не знался близко.

— Говорят, у вас есть трудности в общении с незнакомцами, — начал Саймон, когда они уселись за столик. — Вы нелюдимы и замкнуты, мистер Вэйл.