Моя Ойкумена. Глава 1. Забайкалье (СИ)

Резяпкин Михаил Александрович

Моя Ойкумена. Глава 1. Забайкалье

Моя Ойкумена

M.A.Резяпкин 2015

Примечания:

Ойкумена - от греческого oikumene - обитаемая земля, часть земной поверхности, заселенная людьми. 

В более широком понятии - познанный нами мир.

Посвящается нашим дедам, которые создали великую державу, и отцам, которые умудрились ее разрушить...

Оглавление

Глава первая. Забайкалье.

Глава вторая. Поволжье.

Глава третья. Индейцы.

Глава четвертая. Окончание школы.

Глава пятая. Москва.

Глава шестая. Крым.

Глава седьмая. Этнография.

Глава восьмая. Дневник Первой Экспедиции на Сахалин.

Глава девятая. Короткий промежуток.

Глава десятая. Экспедиция на Край Света.

Глава одиннадцатая. Америка.

Глава двенадцатая. Было - и нет...

Часть первая. Забайкалье.

Лучшее воспоминание - это то, которое начинается с самого раннего возраста.

Ричард Хилдрет, Белый раб

Дед

Четырехлетний мальчик внимательно слушал объяснение деда. Дед был огромен, абсолютно лыс и туг на ухо. Два последние качества он приобрел на войне после контузии, что укрепляло его и без того безграничный авторитет. А вопрос внука был прост и обычен для его возраста: откуда берутся дети, котята, грибы и цветы - все, что есть в мире. Дед долго не размышлял - ответ, видимо, был у него всегда наготове: "Видишь ли, все маленькое рождается от большого. Маленькие котята и щенки - от котов и собак, дети - от пап и мам, маленькие деревья - от больших деревьев. Вот, например, если мы отломим от этого большого дерева веточку и воткнем ее в землю, то потом из этой веточки вырастет новое дерево". Дед был мудр, но в данный момент немного лукавил - ответ был не полон, хотя на время абсолютно удовлетворил и обрадовал внука. "Все ясно!!! Малое - от большого!!! Как ветка от дерева".

Дед приехал в пограничный военный городок из Поволжского райцентра. Ехал долго - четверо суток - для того, чтобы повидать внука. Контуженый старик заставлял всех разговаривать громче, и окружающие естественным образом быстро привыкали к этому. Даже после его отъезда все продолжали кричать друг на друга, пока кто-нибудь справедливо не замечал: "Зачем орать, дед же уехал!"

Сильнее всего внука впечатляли утренние процедуры деда, который заряжал себя и все окружающее энергией. Он вставал рано утром, вместо тапочек наматывал на ноги байковые портянки и каждый раз будил внука странной и непонятной фразой: "Просыпайся и помни, что человека на каждом шагу подстерегает опасность!" После этого он начинал мурлыкать какой-то мотивчик, иногда можно было разобрать слова:

Грек из Одессы, еврей из Варшавы,

Юный корнет и седой генерал:

Каждый искал с ней любви и забавы...

Так напевая, он делал старомодную утреннюю гимнастику, которая была абсолютной эклектикой и состояла из массажа конечностей, наклонов с пыхтением, боксерского боя с тенью и штыковых выпадов. К этому времени внук уже окончательно просыпался и с замиранием сердца ожидал окончания зарядки, приоткрыв дверь ванной. Дед умывался обильными порциями холодной воды, начиная с самой макушки, как будто мыл большой спелый арбуз. Кульминация наступала, когда дед мощно и звонко шлепал себя ладонями по чистой сверкающей лысине. Он всегда знал, что внук завороженно подглядывает за ним, но делал вид, что не замечает.

Потом они завтракали и шли гулять. А вокруг всегда была зима. Дед был в военной форме с большим количеством орденских колодок на кителе. Все с ним здоровались, и он подавал свою покалеченную на войне огромную пятерню. Но самым главным предметом его гордости были не ордена, а внуки. А этот был самым младшим и любимым. Все говорили про них: "большой да маленький". Вот так и выходит, что большой и маленький гордились друг другом. К тому же, теперь я уже знал, что малое родится от большого, и глядя на деда, мечтал о том, что у меня тоже будут такие же глубокие морщины на лбу и такие ордена на груди - ведь я - та самая маленькая веточка от этого большого дерева!

Больше не буду прятаться за деда и признаюсь, что маленьким был я - да вы и сами, наверное, уже догадались.

- Дед, а откуда берутся морщины на лбу?

- Это от ума! Когда много думаешь и хмуришь лоб, то остаются морщины.

- А почему у меня нет?

- Ты еще маленький и думал мало - у тебя все впереди, не беспокойся! - дед умело скрывал свое ехидство, и я ничего не мог заподозрить.

- А за что ордена дают на войне?

- За храбрость, за терпение, за веру в победу.

- А я буду таким же умным и храбрым, как ты? Я хочу такие же морщины и ордена!

- Будешь, даже лучше! Только если действительно этого хочешь.

- Конечно хочу! А расскажи о войне!

Снег хрустел под подошвами наших валенок, и я завороженно слушал адаптированные для детского ума дедовские истории о финских снайперах-кукушках, об освобождении концлагеря Майданек и о штурме Рейхстага. Я уже знал, что самый лучший в мире танк - это Т-34, а лучшая самоходная установка - СУ-100, на которой дед дошел до Берлина. В то время мы не разбирались в марках легковых автомобилей, я даже и не помню, были ли они тогда вообще...

Дед учил меня быть справедливым, неприхотливым и терпеливым - он считал, что это главные для солдата качества. А то, что я буду солдатом, когда вырасту - ни у кого не было сомнений. Ежедневное внушение, что я должен продолжить династию и стать кадровым офицером, делало свое дело, и вся моя детская жизнь, казалось, была лишь подготовкой к будущей службе.

Дед, играя со мной, шутя обучал основным строевым командам: "Смирно!", "Вольно!", "Строевым шагом - марш!", "Кру-гом!", "На пле-чо!".

- Руки вверх! - радостно ткнул я деда в живот автоматом.

- Направлять оружие на живого человека нельзя ни в коем случае! - хмуро ответил дед, "разоружив" меня.

- Но это же игрушечный автомат! - пытался я оправдаться.

- Иногда и палка стреляет! - резюмировал дед, - я конфискую автомат до завтра.

- А что такое конфискую?

- Отбираю, положу в шкаф - это будет оружейная комната. Сдать оружие!

- Ну дед! Ну не надо! - я начинал реветь.

- Как же ты сможешь стать солдатом, если начинаешь плакать? А ну-ка отвечай, как полагается! Не надо тут сопли распускать! Сдать оружие!

- Есть сдать оружие! - и, давя рыдания, я передал игрушку в дедовы руки.

Дед в этих вопросах был неумолим и считал, что к дисциплине и культуре обращения с оружием нужно приучать с самого раннего возраста.

Дисциплинарные взыскания от деда получал не только я, но даже отец. Как-то раз, вернувшись домой с улицы, мы играли в мячик, и он закатился под диван. Дед полез его доставать, и в этот момент его рука зацепилась за какой-то ремень и извлекла на свет СВД - снайперскую винтовку с оптическим прицелом (отец добывал ей изюбря). По возвращении отца со службы на кухне была проведена политбеседа. Дед был старше по званию (полковник супротив старшего лейтенанта) и делал отцу выговор за небрежное обращение с оружием в помещении, где живут дети. Ему, фронтовику, не нравилась местная безалаберность. Знал бы он, что в папке для документов в чулане хранится пистолет ТТ, а в складном диване - ружья для охоты и гранаты для рыбалки!

ТТ мы брали с собой, чтобы позабавиться, когда все вместе выходили за дом жарить шашлыки. Кроме ТТ, кто-то приносил Наган, Марголин и Макаров - стреляли по консервным банкам. Мама при стрельбе зачем-то визжала перед каждым выстрелом - наверное, это помогало ей попадать, так как стреляла она с закрытыми глазами. Попадала она даже лучше, чем папа, и папа от этого нервничал, потому что он-то как раз знал, как надо правильно стрелять!