Свет жизни

Патриция Сент-Джон

Свет жизни

Часть 1

Глава 1

Однажды в весенний полдень маленькая девочка вприпрыжку бежала с горы, легко перепрыгивая через расселины, подобно молодой козочке. Внизу на заливных лугах вдоль берега реки цвели яблоневые деревья, и сверху они походили на морскую пену. Среди цветов весело прыгали козлята, а на вершине соломенных крыш строили свои гнезда аисты.

Рахма спускалась напрямик через холм и, достигнув тропинки, все так же вприпрыжку продолжала спускаться по ней. Ей было семь лет, но она была маленького роста, потому что ей редко приходилось есть досыта. Отчим и его старшая жена не любили ее и иногда даже били. Ее одежда представляла собой отрепья, и она должна была так много работать, как мать семейства. Однако все невзгоды и лишения не могли испортить ее радости, когда ей приходилось иногда присматривать за стадом. А сегодня как раз она будет присматривать за отарой одна, пока ее брат пойдет сопровождать их мать в какое-то загадочное путешествие. Какое это было Удовольствие. Целых два часа свободы, и никого вокруг - только аисты и овцы; целых два часа она может играть с козлятами, и никто не будет бранить ее или заставлять размалывать зерна пшеницы на жерновах, носить тяжелые ведра с водой.

Девочка издали заметила своего брата Хамида на краю поля молодой пшеницы, куда упорно старались прорваться два козленка. Они издавали веселое блеяние и высоко подпрыгивали. Хамид-пастушок в этот весенний день был в не менее игривом настроении и скакал вместе с ними. Рахма присоединилась к ним. Ее темные гладкие волосы прямыми прядями спадали на лицо, а черные глаза блестели от возбуждения. Смеясь и крича, вдвоем с Хамидом они завернули козлят на открытое плоское место на горе, где паслось все стадо. Мальчику не часто приходилось видеть сестренку такой веселой и непринужденной, потому что деревенских девочек учат ходить степенно, слушаться старших и вышестоящих. Да к тому же Рахме уже семь лет - почти маленькая дама.

- Ты зачем пришла? - спросил он.

- Присмотреть за козами. Ты нужен маме.

- Зачем?

- Не знаю. Она хочет пойти с тобой куда-то. Она все время плачет, глядя на нашу маленькую сестренку.

При воспоминании о слезах матери ее сияющие глаза затуманились, потому что она любила свою мать. Но сияние весеннего солнца и ощущение свободы заставили ее на время забыть о ней.

- Ладно, - сказал Хамид, - только ты внимательно смотри за козами. Вот тебе палка.

Мальчик повернулся и начал взбираться вверх по склону между двумя зелеными отрогами. Он поднимался быстро, потому что не хотел заставлять мать долго ждать его. Он не смотрел по сторонам. Его голова была занята мыслями о какой-то тайне матери: почему она так беспокойна последние дни, как будто несет бремя страха?.. И почему всегда прячет маленькую сестричку, как только услышит шаги мужа или его старшей жены? Конечно, они оба никогда не любили его сестричку, но они же знают, что она есть, зачем же тогда прятать ее? Мама, кажется, боится, чтобы ни он, ни Рахма не играли с ней. Она почти всегда выпроваживает их, а сама уединяется в дальний угол с маленькой дочкой, тесно прижимая ее к груди. И всегда этот страх в ее глазах. Может, она боится злых духов?

Хамид не мог ответить ни на один из этих вопросов, но, возможно, мама расскажет все сегодня. Он ускорил шаг и вздохнул, вспомнив, что еще несколько месяцев назад его мать не смотрела так испуганно, и никто не бил ни его, ни Рахму, и они никому не мешали. Тогда они жили с матерью и с родным отцом, который любил их, в маленьком доме с соломенной крышей там, в долине. Тогда были живы еще три младших брата, но в течение одной недели они умерли один за другим. Выпал снег, в доме было мало топлива и еды, они стали кашлять и худеть. Их маленькие тела были похоронены на восточном склоне горы к восходу солнца, и на их могилках выросли ноготки и маргаритки.

В ту зиму отец тоже сильно простудился, сильно кашлял, но не обращал внимания, потому что, в конце концов, глава семьи должен зарабатывать на жизнь. И он продолжал трудиться: пахал весенние поля и сеял зерно. Но однажды он вернулся домой поздно и сказал, что больше не может работать. До осени он лежал на тростниковой циновке, и ему становилось все хуже. Зохра, его жена, Хамид и Рахма сами убирали поспешно зерно и делали все, что могли, чтобы поддержать его лучшей пищей, но все оказалось бесполезным. Он умер, оставив свою жену, молодую и красивую, вдовой без средств с двумя детьми. Они продали дом, козу и кур, а также клочок земли и переехали жить к бабушке. Там через несколько месяцев родилась их сестричка, принеся солнечный свет в их семью. Ее назвали Кинза, что значит “сокровище”, и никакого другого младенца не любили и не ласкали больше, чем этого. Но, как ни странно, она не играла и не хлопала ручками, как другие малыши. Большую часть времени она спала, и часто казалось, что она лежит с бессмысленным взглядом. Хамида иногда удивляло, почему она не радуется букетам ярких цветов, которые он ей приносил.

Когда Кинзе исполнилось десять месяцев, матери сделали предложение выйти замуж, и она не задумываясь приняла его, потому что у нее не было работы и не было больше денег, чтобы купить хлеба для детей. Их семья переехала в другой дом. Си Мухамед, ее муж, имел еще одну жену, но у нее не было детей, поэтому ему нужна была другая. Он не возражал также взять Хамида, потому что девятилетний мальчик будет приносить пользу - пасти коз. Против Рахмы он тоже ничего не имел - семилетнюю девочку можно использовать для работы в доме. Но что касается младенца, то он хотел избавиться от Кинзы: она не могла принести ни малейшей пользы в хозяйстве.

- Многие бездетные женщины будут рады получить девочку, - заявил он. - Почему это я должен растить чужого ребенка?

Но молодая жена разразилась слезами и отказалась выполнять какую-либо работу, пока он не изменит своего решения. С большой неохотой ему пришлось согласиться, чтобы Кинза осталась на время. Больше об этом не говорили. Но, возможно, что-то было сказано в отсутствии Хамида и Рахмы, и вот поэтому, очевидно, их мать держала при себе Кинзу и была такой испуганной.

Сверху раздался голос, чтобы он шел быстрее. Хамид поднял глаза: под старой изогнутой оливой стояла его мать. В руках у нее было два пустых ведра, а за спиной привязана Кинза.

- Иди скорее, Хамид, - нетерпеливо повторила она. - Как медленно ты поднимаешься! Спрячь ведра в кусты. Я принесла их просто для отвода глаз, чтобы выйти из дома, если бы Фатьма спросила меня, куда я иду. Пойдем со мной.

- Куда, мама? - удивленно спросил мальчик.

- Подожди, пока мы не завернем за гору, - ответила мать, быстро поднимаясь по крутому склону, покрытому зеленой травой. - Здесь нас могут увидеть и донести Фатьме. Не отставай от меня!

Они торопливо продолжали идти, пока не завернули за гору и не скрылись от посторонних взглядов. Молодая мать присела, развязала узел и посадила ребенка на колени.

- Посмотри на нее хорошенько, Хамид, - сказала она. - Поиграй с ней и дай ей цветы.

Удивленный Хамид долго, внимательно смотрел на какое-то необычное лицо сестренки, но она не ответила ему на его взгляд и улыбку. Казалось, она смотрит на что-то очень далекое, а его совсем не видит. С внезапным страхом он провел рукой перед ее глазами, но она не шевельнулась, не моргнула.

- Она слепая… - прошептал он.

Губы у него пересохли, лицо побледнело. Мать кивнула головой и быстро поднялась.

- Да, - подтвердила она, - слепая. А узнала я об этом давно, но не говорила ни Фатьме, ни мужу, потому что когда они узнают, то заберут ее у меня. Зачем им обременять себя слепым ребенком? Она не сможет работать и никогда не выйдет замуж… - ее голос сорвался, слезы застелили глаза, и она споткнулась на неровной дороге. Хамид удержал мать за руку.

- Куда мы идем, мама? - снова спросил он.