Поселок кентавров

Анатолий Ким

Поселок кентавров

Поселок кентавров

Шум был изрядный, когда звероловы Гнэс и Мата привели амазонку в поселок, держа ее с двух сторон за волосы. Она моталась меж ними, визжа от ярости и боли, охотники же поддавали ей передними копытами под зад, дивясь и радуясь тому, как же мягка в этом месте их пленница.

Прискакали, дробя галопом по твердым дорожкам, со всех сторон кентавроны и кентаврицы, взрослые и детвора, стали шумной оравой ловить оседланную лошадь, которая прибежала вслед за пленной хозяйкой от самого леса.

Там, выломясь из кустов с двух сторон, Гнэс с Матою и сдернули с кучи хвороста отдыхавшую амазонку, не дав ей опомниться и схватиться за меч. А визжавшую от испуга гнедую кобылу, которая попыталась вступиться за хозяйку, кентавры изрядно покусали и, повернувшись к ней лохматыми задами, измолотили копытами.

И та, обливаясь кровью, отбежала в сторону, но, преданная хозяйке, ее не оставила.

А теперь, захлестнутая арканом, покрытая пеной, летевшей белыми клочьями с ее боков, кобыла шаталась, приседая, но вновь с отчаянным усилием вскидывалась на дыбы, хрипела, крутила хвостом, роняя из-под него дымящиеся яблоки.

Самки кентаврские рычали на нее, а розовые кентаьрята, высоко подскакивая, хлестали ее по голове колючими ветками. На что лошадь, выкатив кровавые глаза и прижимая уши, злобно храпела и скалила зубы.

За свободный конец аркана держались трое лохматых кентавронов, гоготали и дергали веревку, стараясь повалить кобылу. Та уже изнемогала, едва держась на ногах, когда сквозь толпу кентаврят к ней пробился лохматый, как медведь, седой кентавр Пассий с громадным облысевшим брюхом.

Изображая крайнюю степень благородной страсти, чего у старого ветродуя и быть не могло, шутник навалился пузом на кобылу, беспрерывно при этом поддавая пахом, где бесполезно мотался вялый, хотя и внушительный на вид темно-багровый елдорай [1].

Подобрался к нему сзади совсем еще розовый кентавренок, белокурый, с глубокой ложбинкою на отроческой спине, схватил обеими руками старика за хвост и, оседая назад, с силою потянул на себя.

Пассий, не успев оторваться от вздрагивавшей в ужасе кобылы, крякнул от боли и попытался достать мальца копытом задней ноги, но тот отскочил на всю длину унижаемого хвоста, который старикан никогда не подрезал, не заплетал, а неряшливо волочил за собою, собирая на него пыль дорог, колючки и репьи.

Неуклюже соскочив с кобыльего зада и при этом получив-напоследок копытом по скуле, Пассий со свирепым рычанием кинулся на тонкошеего гибкого кентавренка.

А тот, приподняв грибком свой кудрявый хвостик, со смехом понесся по дороге, далеко обгоняя пыльное облачко, поднятое его копытами и несомое вслед за ним попутным ветром.

Пока часть толпы забавлялась с пойманной кобылою, Гнэс и Мата, окруженные другими галдящими и радостно перхающими кентаврами, подтащили амазонку к площади, откуда лучами расходились по сторонам соломенные улицы поселка кентавров. Коренастый вороной Мата потянул пленницу в свой проулок, однако Гнэс, заранее ждавший этого, молча воспротивился: выпустил человеческую самку, прыгнул вперед, схватил Мату за косматые волосы, пригнул его голову и хряпнул носом о свое приподнятое конское колено. Тот фыркнул мгновенно хлынувшей кровью, однако добычи из рук не выпустил, облапил обмякшую амазонку, прижал к груди и тяжелым галопом понесся в сторону своей хижины.

От рева и криков смеющейся толпы ч от неотвязных кулаков Гнэса вороной кентаврон ежился, человеческую спину свею выгибал горбом, но не бросал своей ноши и на бегу лишь крепче прижимал к себе нежное тело двуногой самки.

А его здоровенный елдорай, вынырнув из-под плащ-попоны, выразительно застучал по муругому брюху охотника. Гнэс наконец, видя безуспешность своего кулачного боя, захватил и стянул попону вместе с завязками со спины противника на его круп, чем и сковал, словно путами, задние ноги убегающего Маты.

Тот грянул оземь, кувыркнувшись со всего маху, и едва не раздавил своим грузным телом амазонку, которая откатилась по пыльной дороге к обочине.

Когда Мата, кряхтя и чихая кровью, подымался с земли и натягивал, словно штаны, сползшую попону, Гнэс обхватил его под мышками, передними конскими ногами обвил человеческую талию противника и попытался, свистя носом от натуги, повергнуть его на землю.

Но могучий вороной, кое-как справившись с плащом, с силою тряхнул холкой, затем взвился на дыбы и легко сбросил с себя Гнэса, повисшего на нем. Зарычав, как лев, он обернулся и пошел на противника грузной иноходью, растопырив толстые руки по бокам своего широкого человеческого торса. Гнэс не осмелился на прямую схватку — взвизгнул по-жеребячьи и, лягая воздух задними ногами, отбежал в сторону.

Но когда Мата повернулся и заковылял к лежащей в пыли человеческой самке, Гнэс вновь разъярился и под гогот всего племени выхватил из ножен бронзовый меч, занес над головою и пошел в атаку.

Он давно дружил с ловцом пушных зверей и истребителем львов Матой, вместе они рыскали. по лесам и горам, спали рядом на разостланных попонах у костров, поровну делили добычу.

Но теперь, видя, как здоровяк Мата утаскивает голоногую человечиху, чтобы одному текусме ее в своем вонючем углу, гнедой Гнэс был готов снести голову своему товарищу… И эта косматая голова с разинутым от испуга ртом была уже рядом, но увернулась от разящего меча, который со свистом пронесся, мимо уха Маты, лишь отсек прядь волос и снова взвился вверх!

Неизвестно, чем кончился бы ревнивый бой двух охотников, может, гибелью кого-нибудь из них, не раздайся тут истошный визг скачущих во весь опор через луг молодых кентавриц.

На мгновение толпа замерла, как единое звериное тело, и занесенный над годовою меч застыл, нетерпеливо вздрагивая острием. А мчавшиеся к поселку кентаврички, подхватив руками свои груди, оглядывались на всем скаку и пронзительно верещали с подвизгиваниями:

— Итанопо! Томсло! — Что означало — там люди на лошадях.

И не успели молодые кентаврицы, с мокрыми волосами, с каплями воды на своих коб. млыгх боках, преодолеть летучим галопом луг между рекою и поселком, как раздался беспорядочный грохот сотен копыт, забарабанивших по глиняным тропам.

Поднялась над поселком пыль, кентавроны рассеялись во все стороны, спеша к своим хижинам, чтобы вооружиться по военной тревоге. А через минуту громадный мухортый битюг Пуду крутился посреди широкой площади, вскидывался на дыбы и, потрясая тяжелой кизиловой дубиной, хрипло ревел:

— Кентаврион! Стройся!..Убью!

И послушные столь грозной команде кентаврские воины галопом выскакивали из проулков, от усердия роняя яблоки дымныхраккапи на дорогу. Поспешно облачаясь на бегу в доспехи, оки выстраивались в длинную шеренгу.

А позади них в неистовстве командирского рвения носился вз?д-вперед тяжело скачущий Пуду, свирепо крутя подвязанным в узел хвостом, и колотил дубиной по крупам кентавронов, выраынивая их с тыла.

Последними прибежали охотники Гнэс и Мата, задержавшиеся потому, что вместе откосили свою пленницу в земляную тюрьму и заключили ее туда до следующего спорного поединка.