Право на легенду

Пряхин вышел, в сердцах хлопнув дверью. Подумаешь, правдоискатель нашелся! Недаром, говорят, все язвенники — люди желчные. Чего прицепился? Морозов и тот словом не обмолвился, потому что понимает. Даже Сережа Грачев в положение вошел, а Смыкин, видишь ли, сам по себе.

Тут он поморщился слегка, подумав, что машину Грачеву он, конечно, в эти дни не достанет: не до него. Жаль парня, но ничего. Невеста его, он узнавал, у Эсфири живет. Значит, дождется. У Эсфири сколько хочешь ждать можно.

12

Пять дней выпросил себе на трудоустройство Братишвили; два из них уже прошли, а толку пока никакого. Деньги между тем кончились, и потому, обливаясь слезами, он отнес в редакцию газеты один из своих аппаратов — великолепную японскую зеркалку. Аппарат тут же купили, тем более что Володя, махнув на все рукой, особенно не торговался. Узнав об этом, Варг рассердился по-настоящему. Он шел домой и думал, что сейчас хорошо бы Братишвили выставить к чертовой матери — пусть продает последние штаны и катится на все четыре стороны; он возмущался и кипел, он готов был тотчас же, немедленно все это проделать, прекрасно понимая, что ничего такого он никогда не сделает.

Братишвили, облачившись в передник, жарил на плите мясо; дух стоял такой, что у Варга, несмотря на все его переживания, потекли слюнки. Кроме того, стол был накрыт явно торжественным образом: посреди стояла бутылка коньяка, на тарелках влажно светилась семга, лежали два оленьих языка, только что сваренных — пар от них шел густой и вкусный.

— Вот хорошо, — обрадованно сказал Братишвили. — А я думал, остынет. Егор Александрович звонил, тоже скоро придет.

Варг про себя крякнул. Он ко всему был готов, но чтобы уж так…

— Дармоед! — громко сказал он. — Ты обыкновенный дармоед, вот ты кто. Продал аппарат, купленный на отцовские денежки, теперь будешь меня коньяком поить?

Сам того не ожидая, он взял бутылку и выкинул в окно. Братишвили тихо ахнул.

— Армянский же, Александр Касимович. Зачем вы так… Я ведь на работу устроился, отметить решил.

Варг уже и сам понял: стыдно такими вещами заниматься. Но потакать он ему все равно не намерен, да еще с этим его наглым враньем — на работу, видишь ли, устроился!

— Что еще за работа? Что за очередная афера? Рабочие люди последние вещи не продают.

— Вы только успокойтесь, капитан. Я расскажу. С аппаратом я поторопился, это просто — отчаяние меня заело. Вы садитесь, я все сейчас расскажу, все по порядку.

Братишвили был немного растерян поворотом событий, но держался хорошо — джигит все-таки.

— С мужиками я тут сговорился. Они для магазина пристройку делают, вроде зимнего склада. Ну вот. Топором я не умею, зато я какое хочешь бревно притащу. Работа аккордная, сотен несколько мне от этого дела светит. Главное — ведь начало, а? Вы не думайте, я заработаю.

Он уже опять был весел, опять что-то такое смешивал в кастрюле, готовил соус.

— Как раз завтра и начнем.

— Благодать, — сказал Варг. — Широкий у тебя размах. Люди завтра большое дело начинают, и ты тоже… дело начинаешь. Каждому свое, как говорится. По мере возможностей.

— Ай, капитан, сколько укоризны! Дело… Всего и дело-то, что восемь тонн аммонала взорвут.

— А тебе уже докладывали, сколько взорвут?

— Зачем мне докладывать? Я сам прикинул, грамотный. Был на карьере, вычислил. Сорок шурфов по двадцать килограммов. Стандартный заряд. Чего же не сосчитать? — Он попробовал соус, поморщился. — Знаете, каким я в армии взрывником был? Отличник боевой и политической подготовки.

— Это в каком же смысле? — не понял Варг.

— Взрывник только в одном смысле бывает — взрывай, что положено.

Капитан посмотрел на него так, будто Володя признался, что он по меньшей мере космонавт.

— Ты ничего не путаешь?

— Мама родная! Я что-нибудь опять не так сказал, да?

— Еще бы! Прости меня грешного, Владимир, ты с рождения такой дурной или тебя этому научили? В управлении голову потеряли, вторую неделю взрывника ищут, а ты… Слов у меня нет!

— Я же не знал! Капитан, я ведь не строитель, я взрывник, мне на ум не пришло. А что, правда, да?

Никакой тут правды не было, и капитан, честно говоря, еще не знал, что в такой ситуации можно сделать, зато он сразу же понял, куда приставить этого огненного южанина, чтобы он не только лезгинку танцевал.

— Я могу! — засуетился Братишвили. — Могу! Капитан, я вам знаете какой взрыв сделаю? Это будет огненный смерч по всем правилам. Меня учили. Мы однажды в Дагестане целое ущелье перекрыли — направленный взрыв, слышали? Я вам подробно расскажу…

— Помолчи, Володя. Мясо у тебя пригорело, чем кормить будешь? Займись пока делом, я сейчас.

Варг поднялся к себе в кабинет и позвонил Косагорову. Они немного поговорили на разные темы, потом Варг спросил:

— Слушай, Косагорыч, кто у тебя завтра эту штуку поворачивать будет?

— Какую штуку?

— Ну эту… Которая взрывает. Там еще ручка такая есть.

— А хоть кто. Сам, наверное, поверну. — Он коротко хмкынул. — Может, тебе захотелось? Так я пожалуйста.

— Просьба у меня к тебе, Косагорыч… — Варг обстоятельно изложил главному взрывнику все, что он от него хотел. А хотел он, чтобы Братишвили позволили завтра провести массовый взрыв под здание энергоцентрали: всего и надо, чтобы он рукоятку повернул.

— Документы у него в порядке, взрывник квалифицированный, — заверил он. — А Морозов завтра его с утра в штат зачислит.

— А как не зачислит?

— Зачислит, — сказал Варг. — Куда он денется.

— Ну, давай. Я хоть и не очень понял, но раз ты просишь…

На том они и порешили.

Тут как раз позвонил Морозов. Интересовался, сможет ли порт своими силами обеспечить доставку гравия с Зеленого мыса. Варг хотел было опять напомнить Морозову, что это не его заботы, а заботы начальника портофлота, но вместо того подробно объяснил, что да, конечно, порт такую работу проделать сможет, если, разумеется, Морозов тоже пойдет на уступки. Вопрос с Братишвили был решен.

Потом позвонила Эсфирь Яковлевна. Ей нужен был Коростылев, она хотела посоветоваться с ним о Верочке… Ну ничего, она позвонит позже, если это, конечно, удобно.

Потом позвонил фотокорреспондент, с которым они сегодня не успели поговорить. Корреспонденту нужен репортаж о подготовке порта к навигации; кроме того, ему нужно сделать несколько снимков самого Варга — может быть добавил он, они пойдут на обложку одного из журналов.

— Вы завтра будете снимать взрыв? — спросил Варг.

— Еще бы! Для того и прилетел.

— Вот завтра и поговорим. У меня к вам тоже кое-какая просьба будет.

Варг уже собрался идти вниз, но телефон затрещал снова. Звонил начальник автобазы: не может ли капитан как председатель народного контроля воздействовать на управляющего банком, который без всяких оснований отказал ему в кредитовании.

— Павел Иванович, — сказал Варг. — У меня голова болит, все равно ничего сейчас не пойму. Позвони завтра.

«Как прорвало все равно», — подумал он и с опаской положил трубку. Не тут-то было! На этот раз звонил редактор газеты, спрашивал, не у Варга ли остановился главный инженер проекта, он его нигде отыскать не может.

— Дорогой ты мой, — жалобно сказал Варг. — Я всего-навсего старый, больной капитан, у меня мигрень. Я не начальник управления, не диспетчер, не справочное бюро. А твой инженер уехал на Южный, завтра утречком будет. Вот так-то! И скажи своему секретарю, чтобы он мне сапоги болотные вернул, а то мне самому скоро понадобятся. Ну, бывай.

— Не понадобятся, — сказал за спиной Коростылев. — Я вам новые привез, литые. Стыдно капитану в опорках шлепать.

— За это спасибо, — кивнул Варг. — Нет, ты видал? У меня от них скоро рак уха будет. Прямо не дом, а штаб-квартира, честное слово. Сбегу я отсюда.

— На кого сердитесь, Александр Касимович? На кого негодуете? Они, что ли, виноваты, если у вас действительно не дом, а штаб-квартира?