Рассвет над морем

Столяров с любопытством следил за его пером.

На листке появились две строчки:

«Япончик! Нам нужно поговорить. Приходи немедленно на Базарную, 36-А, встретимся на приеме у доктора Скоропостижного. Котовский».

Столяров понимающе засмеялся, и Котовский подал ему рецепт..

— Можно так устроить, чтобы Япончику сразу же и передали?

— Можно. Среди его телохранителей у нас есть свой человек — из молдаванской братвы, из старых «корешков» Шурки Понедилка…

Григорий Иванович положил бланк в конверт, Столяров тем временем надевал гимнастерку и шинель.

Затем Столяров взял конверт, и они с Котовским крепко пожали друг другу руки.

— Счастливо!

Когда внизу хлопнула дверь за Столяровым, Григорий Иванович прошелся по комнате, заложив руки за спину и сосредоточенно обдумывая положение. Что на свидание с Котовским Мишка Япончик придет — в этом не было сомнения: он уже давно набивался «установить контакт». Но как заставить бандита подчиниться? Да и как держать себя во время разговора? Ведь Япончик приведет с собой целую шайку, а Котовский будет один…

Слух, что Мишка Япончик, всемогущий король одесских бандитов, объявляет на эту ночь Одессу «открытым городом» для банды налетчиков, прошел уже от Фонтанов до Лузановки и от Николаевского бульвара до самой Заставы.

Окна в особняках, особенно на центральных улицах и в районах дач, плотно закрывались ставнями, а где ставен не было — баррикадировались шкафами, столами и матрацами. Каждый дом готовился к обороне как умел и как мог. В больших домах организовывалась внутренняя самооборона — из всех жильцов мужского пола от четырнадцати лет под командой господ офицеров, проживавших в этом доме.

Приближалась и в самом деле тревожная ночь.

Город притаился и постепенно замирал. Улицы совсем опустели, одну за другой проглатывала ночная темень и настороженная тишина. Центр города точно вымер. Даже постовые казаки гетманской «варты» оставили свои посты на перекрестках: они не решались рисковать, — что значит один или два патруля против вооруженной банды налетчиков? Не вышли на обход города и патрульные отряды: что они могут сделать, даже с винтовками и пулеметами, если неведомый враг неведомо откуда массой двинется против них?

В гостинице «Лондонской» самооборону несли все постояльцы мужского пола, до камергера двора его императорского величества включительно. Освобожден от участия в самообороне был только английский адмирал Боллард; совет старейших постояльцев, который руководил самообороной, надеялся умолить адмирала вызвать с кораблей «Бейвер» и «Скирмишер» вооруженных английских матросов и охранный взвод шотландских стрелков. А тем временем «совет старейших» лично охранял самого адмирала Болларда. Генералы и адмиралы русской добрармии с браунингами в руках стояли под дверями покоев адмирала. Каждого, кто появлялся в коридоре, они освещали электрическими фонариками.

Не могло быть никаких сомнений, что первым объектом нападения должна стать именно гостиница «Лондонская», где собралась вся знать белой эмиграции, а также и неисчислимые — и не доверенные сейфам банков — ценности скопившейся здесь всероссийской буржуазии.

К консулу Энно в Воронцовский дворец, охранявшийся вызванными с французского минного тральщика матросами, была отправлена специальная депутация: шлите искрограммы в Яссы, в Константинополь, прямо в Париж — просите, требуйте, молите, взывайте на весь мир, чтоб долгожданный иноземный десант на всех парах, под всеми парусами как можно скорее летел спасать Одессу!..

Дверь в кабинет доктора Скоропостижного скрипнула, и Влас Власович просунул голову в щель:

— Доктор! Пациент! — В голосе старого фельдшера звучало искреннее удивление и возрастающее уважение к доктору, популярность которого росла у него на глазах.

— Пускай войдет. Вот только руки помою. Идемте, Влас Власович, польете мне на руки.

Сквозь щель кухонной двери Котовский увидел, как из приемной в кабинет прошел пациент. Курчавый, с черными усиками. Сомнений не было: это сам Мишка Япончик.

Тогда, вместо того чтобы мыть руки, Котовский сбросил свой белый халат и стал напяливать его на Власа Власовича.

— Влас Власович! Вы сейчас будете доктор Скоропостижный. Все остальное я вам потом объясню. Скорее!

— Но!..

Влас Власович был совсем ошарашен.

Однако времени уже не было, а испуг Власа Власовича был как раз кстати, и Григорий Иванович толкнул очумелого фельдшера к кабинету.

— Вы сядете на мое место и будете только поддакивать.

И тут Влас Власович увидел, что доктор Скоропостижный вытаскивает из кармана пистолет. Влас Власович поскорее поднял руки кверху.

Все это произошло уже на пороге, и пациент, вошедший в кабинет, стал свидетелем этой жуткой сцены. Он мгновенно сунул руку в карман и тоже выхватил пистолет.

— Не волнуйтесь! — сказал Григорий Иванович. — Можете спрятать ваш пистолет в карман или как вам угодно, мне все равно. Садитесь, доктор! — прикрикнул он на Власа Власовича. — И не мешайте нам пять минут! Нам надо побеседовать с этим мосье. — Влас Власович, так и не опуская рук, упал в кресло, а Котовский тем временем объяснил Япончику: — Простите, что так случилось. Мне некуда было вас пригласить и пришлось пойти на эту аферу. Надеюсь, вы меня понимаете? Надеюсь также, что ни вы меня, ни я вас при этом остолопе… — он кивнул головой на помертвевшего от страха Власа Власовича, — то есть, я хотел сказать, при докторе Скоропостижном, не будем называть по имени? Договорились? Садитесь, пожалуйста… Доктор, вы можете опустить руки. Тут вас никто не боится. Можете даже засунуть руки в карманы: мы знаем, что доктора носят в карманах стетоскопы, а не пистолеты.

Мишка Япончик смотрел на Котовского с нескрываемым восхищением. Секунд десять он даже слова не мог произнести от восторга. Наконец, он обрел дар речи.

— Слушайте! — крикнул он. — Чтоб я так жил, вы-таки туз! Вы думаете, я буду удивляться, если вы в другой раз назначите мне рандеву у самого французского консула?! Слушайте! Идите ко мне в компанию!

Он сел и положил пистолет к себе на колени.

— Нет, спасибо! — сказал Котовский. — У меня другая программа. Но не будем терять времени… У меня к вам дело…

— Может, вы чего хочете? — Япончик сделал широкий жест. — Для вас мне ничего не жалко. Хочете дворец Маразли? Он — ваш! Хочете виллу Анатры? Ваша! Может, вы хочете пол-Одессы?

— Больше, — серьезно сказал Котовский. — Я хочу всю Одессу.

Япончик вытаращил на Котовского глаза.

— Слушайте, может, я малохольный, но я вас еще не понял.

Котовский сказал:

— Мне стало известно, что вы хотите, воспользовавшись темнотой в городе, разрешить вашим бандитам…

— Ну, ну! — обиделся Япончик.

— Простите, но я не знаю, как вы себя называете.

— Мы — люди свободных профессий.

— Пускай так. Так вот, если ваши люди свободных профессий начнут сегодня массовый грабеж, это вызовет среди жителей города возмущение против стачки. Я не знаю, понятно ли вам то, что я говорю…

Япончик снова обиделся.

— Вы же разговариваете с интеллигентным человеком.

— Тем лучше. Так вот, у меня предложение такое: вы запрещаете вашим… лицам свободных интеллигентных профессий бесчинствовать, воспользовавшись всеобщей стачкой. Договорились?

Япончик смотрел на Котовского, поглядывал и на Власа Власовича. Влас Власович уже немного пришел в себя и с интересом прислушивался к беседе.

— А что, если я не соглашусь?

Котовский пожал плечами.

— Как хотите. Будем знать, что вы не выполнили… моего требования.

Япончик рассердился:

— Что вы меня берете на «понт»? И чем вы хотите меня заставить?

Котовский улыбнулся.

— Как же я могу вас заставить? Дом, вероятно, вы окружили двумя десятками… ваших людей свободных профессий… Что ж я могу вам сделать? — Он снова улыбнулся и кивнул на Власа Власовича. — Разве что попросить доктора Скоропостижного поставить вам клизму?..