Просто металл

— Смотри, сюда, разведчик, — объяснял он, развернув перед Иваном геологическую схему района. — Здесь вот коренное месторождение. Так? Здесь, здесь и здесь поисковиками взяты пробы, которые показали хорошее содержание россыпного золота. Здесь и здесь металла не оказалось совсем. Улавливаешь?

— Пока ясно.

— Вот именно — пока. Теперь пойдет дело посложнее. Попробуем, предположительно хотя бы, определить направление сноса. Как оно пролегало, то самое старое русло? Свидетелей, как известно, тому не осталось. Что менялась оно в этой долине — факт. Вы сейчас вот здесь шурфы бьете, — он показал точку на карте. — Но это только один из возможных вариантов. В равной мере россыпь может простираться и вот сюда, к ключу Холодному, и даже вот сюда, к подножию этой сопки. Хотя и первые неудачи на избранном ранее направлении тоже еще ни о чем не говорят, вот и получается… Что получается, товарищ начальник участка? — перебивая себя, взглянул геолог на Ивана.

— Получается, что вести шурфовку надо во всех трех возможных направлениях. Так, вероятно?

— Вот-вот. Именно так. Я же говорю, что из тебя получится толк. Остается решить, как это сделать при наличном числе людей, или, что сложнее, где их ещё взять. При таком дефиците рабочей силы на прииске да еще при таком отношении к разведке — дело это безнадежное. Вот тебе и задача.

Ивану и без того было ясно, что необходимо увеличивать фронт работ, что участок без резкого повышения производительности труда на шурфовке со своей задачей не справится. Во всяком случае, то, чем они занимались сейчас, очень походило на лотерею — повезет или не повезет. Для того чтобы в этих условиях хоть как-то сдвинуть дело с мертвой точки, одних его усилий не хватит. Нужны воля, инициатива, усилия всего коллектива. Удастся ли Василию Ивановичу убедить людей хотя бы в том на первых порах, что работают они не зря, что геологи не ошиблись и металл здесь есть? Не покажутся ли им скучными, нудными и малоубедительными доводы приискового геолога?

Поначалу опасения Гладких как будто бы подтвердились. Шурфовщики слушали Василия Ивановича по-разному — одни с полным безразличием, другие с плохо скрываемой иронией. Но, кажется, ни один из них не проявил к беседе живого, участливого внимания.

— Понятно я говорю? — спросил геолог.

На неосторожный этот вопрос немедленно и охотно откликнулся чернявый:

— Абсолютно понятно. Как бюро погоды: предсказано солнечно надевай галоши…

Посмеялись. Кто-то поддержал:

— То ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет.

— Это ты брось! В небесной канцелярии проще, тут погода сама себя показывает. Подморозило — затапливай печку, жарко стало — Снимай тулуп. А в подземной сам черт хозяин! Одна темнота.

— Вот-вот. Потому и черт его знает, что там лежит.

Василий Иванович смотрел на расшумевшихся своих слушателей чуть улыбаясь, совсем не разделяя, судя по всему, досады, какую вызвала эта неуместная вспышка веселья у Ивана Гладких.

— Черт так черт, — согласно кивнул головой геолог. — Только есть у русских людей и такое выражение: схватить черта за рога. А это по нынешним временам означает, что надо работать. Чтобы все дело ваших рук, а вместе с ним и заработки не полетели к этому самому черту. Ну Хорошо. Вся эта цифирь и голая теория пока вам кажутся недостаточно убедительными. Оно, конечно, порода, которую вы берете на пробу, пока пустая, и опровергнуть этот довод трудно. Но можете просто моему опыту поверить: есть тут металл. По всем признакам — есть!

Неожиданно Петрова поддержал старик Карташев:

— Оно верно. Доводилось и мне в старателях ходить, как полагается. Очень похожее это место. Ни один золотодобытчик мимо не прошел бы, опробовал бы.

— Это чем же оно похоже? — крикнул экскаваторщик. — Сопки, стланик да лиственница чахлая? Так тут на тыщи километров один пейзаж.

Старик укоризненно покачал головой.

— Чем, чем? Дед у нас один на селе был. Грибник отчаянный. Идет, бывало, по лесу, как полагается, прямиком, без остановки. Ан нет. Остановится вдруг и скажет: должны вон там быть грибки-то. И лес вроде как лес, все тот же. А он, смотришь, уже полкорзины боровых набрал. Практика! А спроси у этого деда про эти самые признаки, он и сам не знает вроде.

— Ну вот, — засмеялся Петров. — Можете и меня за такого деда считать. — Он тронул кончиками пальцев свои седые виски. — Только не по грибной, а по геологической части. Это — если вас мои расчеты не устраивают…

А через несколько дней, вечером, когда Иван прилег с книгой, в дверь его комнатушки постучали. Гладких пригласил позднего посетителя войти. Это был старик Карташев.

— А, Семен Павлович! Проходите, садитесь. Вопрос какой-нибудь ко мне?

— Вопрос, оно вроде и не вопрос, а так. Надумал я, товарищ начальник.

— Хорошо. И что же вы решили? — насторожился Иван. Он уже был уверен, что речь пойдет о его предложении перевести Карташева на более легкую работу.

— Решить-то вроде ничего не решил, — отвечал тот. — Просто думка одна есть. Хочу на три шурфа встать.

Иван присел на постели.

— Как?! На три шурфа, говоришь?

Бывает вот так: человека неотступно преследует какая-то мысль. В часы самой напряженной работы и в минуту отдыха она не оставляет его. Подспудно тлеет она и тогда, когда ум занят как будто решением совершенно иной задачи. Так было в последнее время и с Иваном, Он все время думал о том, какими средствами можно было бы вдвое-втрое ускорить темпы разведывательных работ еще до того, как участок получит — а в этом он не сомневался — необходимую технику. И, как это тоже часто бывает, ум его пробивался к решению этой задачи по совершенно определенному направлению. С того момента, как он увидел, что шурфовщики вынуждены бездействовать в ожидании оттайки грунта, он все время думал, каким образом ускорить этот процесс. И ему просто не приходило в голову, что может существовать какой-то иной путь решения задачи.

— Да вы садитесь, садитесь же, Семен Павлович! Рассказывайте по порядку.

— А чего рассказывать? Витька Прохоров, чернявый этот наш, сегодня руку обжег. Лом у костра накалился, а он возьми, да и схватись за него без рукавицы. Пришлась, стало быть, работу парню бросить. Ушел он. Посидел я, как полагается, подождал и пошел к своему шурфу посмотреть, нельзя ли начинать. Тронул под пожогом грунт ломом — вижу, маловато еще отошел, подождать надо. Обратно к костру направился и по пути, просто так, для интересу, прохоровский шурф попробовал. Смотрю, поддается. Он-то пожог раньше всех заложил. Думаю: чего зря времени пропадать? Встану на его шурф. Встал. До мерзлоты дошел, а за это время уже мой пожог дело сделал. Я — туда, как полагается. Так на двух шурфах весь день и работал. И все равно сидеть пришлось еще. Вот я и говорю: может, на три шурфа встать?

Не теперь, конечно, сделал это открытие старик. Был он горняк многоопытный, и ведом был ему этот способ давно. Значит, просто повысился у старика интерес к делу. А Иван даже раздосадовался на себя: как это он сам до такой простой вещи не додумался? А ведь это действительно было самое простое решение задачи. Если завтра встанет на три шурфа Карташев, то послезавтра то же самое сделают и остальные. Надо попросить нормировщика, чтобы он обязательно произвел хронометраж. И пусть завтра же, в конце дня, все узнают, как Карташев выполнил норму и сколько заработал.

В голове шевельнулось, что все это, в конечном счете, кустарщина, что только по недомыслию некоторых людей им приходится заниматься решением вот таких «проблем», которые в других местах уже давно решены просто и эффективно — с помощью техники. И все-таки пока это был выход из их тупика. Главное ведь было доказать, что металл здесь есть, что работают они не напрасно и что весь коллектив прииска должен быть заинтересован в оснащении разведчиков техникой. А доказать это можно было, только увеличив объём работ — сейчас, своими силами.

— Ну, спасибо тебе, Семен Павлович! Правильно решил! С завтрашнего дня и попробуем.