Макорин жених

– Как хошь, я не неволю...

Егор прямо из конторки мастера направился в делянку Паши Пластинина. Ребята

окружили его.

– В постоянный записался? Вот хорошо! Иди в нашу бригаду. Теперь она у нас

стахановская. Электропилу осваиваем. Туго пока что даётся, но осилим, ничего. Техучебу

начали. Электричество изучаем. Во как!

Егор с широкой улыбкой смотрел на молодежь, и самому ему хотелось быть таким же

горячим, хватким, ко всему любопытным. Ишь, им всё нипочем, электричество изучают,

скажи на милость... А тебе, Егор, не поздненько будет техучебами-то заниматься? Уж скоро,

гляди, седина появится, а ты всё в мальчишечью компанию забираешься. Ну, да нынче время

такое, сила тока, вишь ты, дерева валит...

Ребята показали Егору электропилу в действии. Егор наклонился, опершись ладонями на

колени, и так стоял, будто заколдованный, не веря своим глазам. Щелкнет черная штучка – и

загудит машинка, побежат-побежат тонкие стальные зубья, вгрызаясь в мягкую древесину.

Опилки струей вылетают из реза. Паша, отпилив кряж, победоносно глядит на Егора.

– Ну, как?

– Затейная штука. Только, говорят, норовлива...

– Кто-то уж нажужжал, – с досадой сдернул шапку Паша. – Норовлива... Необъезженная

кобыла всегда норовлива, объездится, заходит, как миленькая...

Как всегда бывает, многое на первых порах не ладилось. Пашина бригада первой взяла

электропилу, с помощью электромеханика да Мити Бережного, хотя и не без затруднений, ра-

зобралась, как ею пользоваться. Пошли в лес, опробовали – ничего. Старые, испытанные

лучковки повесили на крюк в пилоставне. Прошла неделя, подбили итог, и оказалось, что с

лучкавками заготовляли больше. Среди лесорубов пошли смешки.

– Да, хороша электропила, но что-то выработка мала...

Малоопытный электрик разводил руками и твердил одно:

– Конструктивные недостатки.

У Мити с ним не раз вспыхивали распри. И когда они спорили, щеголяя амперами да

киловаттами, контактами и короткими замыканиями, Паша Пластинин чуть не плакал.

Казалось, никогда не понять ему этих премудростей. А время шло, и уж одна за другой стали

сниматься с крюка старые, испытанные лучковки.

2

И все-таки сама жизнь требовала пустить электропилы в ход. Лесные предприятия год от

году стали получать больше и больше тракторов. Конная вывозка древесины сходила на нет.

Появились трелёвочные машины, сильные, маневренные, выносливые. В передовых

леспромхозах перешли на тракторную подвозку леса от пня до верхнего склада.

Пришли тракторы и в Суаём. Пришли и стали на прикол. Суть в том, что им оказалось

нечего делать. Лучковки не успевали валить с корня столько леса, чтобы нагрузить

полностью эти могучие машины. Как ни мудрили лесные специалисты с организацией труда

на валке леса, какие фокусы ни придумывали, а тракторы всё стояли на голодном пайке.

Казалось, нет выхода. Оставалась одна надежда на электрическую пилу. Механизация одного

производственного процесса неизбежно требовала механизации другого. Не свалишь дерево

с корня – не увезешь его. Содружество трактора с электропилой – вот решение вопроса. А

электропила капризничает. Есть от чего чесать затылки специалистам лесной

промышленности.

Егор по своей натуре никогда не был скор и тороплив. Так и тут: он долго раздумывал,

прикидывал, соображал, прежде чем взяться за электропилу. Но раз взялся, понял, что не

отступится. Долгими вечерами, потея от натуги, выслушивал он уроки электротехники и

механики, преподаваемые Митей. Сначала ему было стыдновато сидеть среди молокососов и

краснеть у доски, не умея толком начертить немудрящую схему. Потом привык. Все не ахти

как грамотны, у всех пальцы с трудам держат школьный мел. А строгай учитель спуску не

даёт. Сердится, случается и ругается – терпели, в обиду не ставили.

– Бережной, объясни, что такое контакт, – требовательно спрашивает племянник своего

родного дядю.

Егор по-ученически встает, переминается, рука привычно тянется к затылку.

– Там у тебя, на загривке, ответа не припасено, – язвит учитель.

Ученик виновато улыбается, отдергивает руку и не знает, куда её девать: то ли сунуть в

карман, то ли ухватиться за ремень.

– Контакт – это когда проволоки концами связаны, – отвечает Егор, по-ученически

хлопая глазами. – Они голыми концами связаны...

– Ну и что?

– Вот по ним сила тока и бежит...

– Не сила тока, а ток идёт по проводам, – поправляет преподаватель. – И контакт

получается тогда, когда...

– Ножикам оскоблишь и скрутишь концы, – спешит закончить ученик, радуясь, что

уловил подсказку. А учитель всё недоволен.

– Это так, но главное-то в чём? Главное в том, что соединяются разные полюсы – плюс и

минус. Понятно?

Кажется, не очень понятно. Егор думает, наморщив лоб. Потом спрашивает:

– А как, Митя, оно, электричество-то, по проволоке льется, не соображу я. Была бы она

пустая, тогда так... Вроде трубы... А она плотная...

Митя хватается за голову и уж, может, десятый раз начинает объяснять природу

электричества и его свойства. Впрочем, практическая часть урока идёт лучше. Лесорубы с

увлечением разбирают и собирают электропилу, определяют назначение её частей, пускают в

ход инструмент, останавливают. В случае, если пила начинает капризничать, наперебой

высказывают предложения, как устранить неполадки.

Иной раз на уроки в пилоставню заходит Иван Иванович. Он слушает, глубокомысленно

сдвинув брови.

– До чего народ доходит...

Всё-таки у мастера леса нет доверия к этой хитростной игрушке.

– Слабая у вас эта контакта... Выйдет ли чего из неё, не знаю.

Митя указывает мастеру на дверь.

– Уходи-ка, Иван Иванович, лучше, не мешай занятиям.

3

Митя Бережной окончательно прижился в Сузёме. Причиной тому было увлечение

электропилой. Впрочем, было кое-что и помимо электропилы...

Судите сами, велико ли удовольствие ездить на велосипеде из района в Сузём раз или два

в неделю. Была бы приличная дорога, куда ни шло. А то дорога – наказание божье. На горе –

размешанная грязь, засохшая штырями, трясет – не усидишь в седле. В низине болото,

кислое, подернутое зеленой ряской, – тащи велосипед на плече. На просеке – добрая тропка,

да вытоптались старые сосновые корни, мешают езде: попадёт гладкое место, не успеешь

разогнать – валежина преградит путь. Одно горе. А ведь ездил.

Однажды ночной порой насмерть перепугал ямщиков, ехавших с кладью. Они

поднимались в гору, а Митя мчался с горы. Опустил тормоз и летел, подобно птице. Хорошо,

что сумел рассмотреть в ночной сутеми движущиеся подводы, свернул в сторону. Мимо

ошарашенных подводчиков промелькнуло что-то, как им показалась, огромное, легкое и без

звука. Ногами не топает, крыльями не хлопает. Кто это? Уж не сам ли леший?

А Валя ждала, волновалась. Звонила из конторы в райком. Дежурный райкома спросил:

«Откуда звонят? Из Сузёма? Так Бережной же у вас. Давно уехал на велосипеде». Валя в

недоумении держит трубку около уха и слышит под окнам велосипедный звонок. Выбегает

на улицу. Вид Мити и его велосипеда, даже в тусклом свете фонаря, заставляет ахнуть. И тот

и другой заляпаны рыжей дорожной грязью.

Нет, неудобное транспортное средство – велосипед. Лучше не ездить столь часто взад и

вперед, а обосноваться в самом Сузёме...

После дождика в лесу пахнет грибами и хвойным настоем. Песчаная дорожка ведет в

лес. Её не видно, а только слышно – песок шуршит под подошвой. Это та самая дорожка, по

которой Валя и Митя, впервые встретясь, дошли до реки. Теперь она совсем иная. Нет, не в

том дело, что не серебрится на полянках снег и ели не похожи на красавиц в бальных