Лоцман кембрийского моря

Но геологи не знали его биографии. Самоуверенность студента возмутила их, поспешность выводов раздражала.

— Смелый молодой человек, — сказал незнакомый седой старичок, и Василий сам почувствовал, какой он смелый.

Все посмотрели на Зырянова, и Василий почувствовал, что здесь ему еще предстоит провести свой плот.

— Я не нашел нефти в третичных отложениях, — сказал он. — Если бы в этой местности была нефть, связанная с третичными молодыми слоями, нефть, сама зародившаяся в третичное время, то она бы нашлась хоть каплями в этих породах. Я проделал исключительно тщательную работу. У меня было такое стремление…

— Ваш практикант умеет говорить о себе с исключительной скромностью, — довольно громко сказал Небель Осмину.

Осмин сделал вид, что не слышит Небеля.

Василий продолжал говорить страстно, азартно. Выводы вырывались вперед, опережая изложение фактов, события позднейшие захватывали, отнимали первое место в его речи у событий более ранних и перепутывались. Начальник экспедиции слушал с подчеркнутым вниманием сообщение смелого практиканта.

— Но я не нашел и капли нефти нигде в третичных слоях, там, где они лежат в стороне от зоны опускания Байкала. Вот это очень важно: там, где они лежат в стороне от зоны опускания Байкала. Тогда я последний маршрут совершил вдоль берега, в зоне опускания. И вот повсюду я встречал эти капельки нефти, и побольше, чем капельки.

Он сделал паузу, сам возбужденный и взволнованный этими увлекающими фактами. Ведь они указывали на то, что третичные лишь заражаются нефтью от более древних слоев, лежащих под Байкалом!

— Жидкие нефтепроявления мы находим непременно в зоне опускания Байкала! — кричал Василий, не замечая того, что он кричит, и уже в дверях тревожно стоит заведующий Домом колхозника, и за его спиной беспокоится ночной дежурный по дому, не желающий иметь бессонное дежурство. — Следовательно, нефть связана с более древними породами, откуда она поднимается по трещинам.

— Вы можете не популяризировать, — резко сказал директор треста, — здесь не семинар второго курса.

— Старше третичных там мезозойские. Я немедленно начал изучать мезозой — на участках станций Байкал, Иркутск… Признаков нефти в мезозое нет. У меня остаются кембрийские породы, которые нигде в мире не считаются нефтеносными… Кембрийские породы остаются единственным возможным носителем нефти на Байкале.

— Откуда вы это взяли, молодой человек? — спросил профессор, замечая с недоумением, что у студента прибавился рост. — Вы у кого-нибудь консультировались?

— Я не нуждался в консультации, когда получал ее от самой природы. Природа показала мне связь нефти с кембрием на Байкале.

— В кембрийских породах, — веско сказал директор, — даже американцы не нашли у себя нефти.

— Американцы уже добывают нефть из силура.

Василий оглянулся на белую печь… Хорошо бы начертить на ней угольком десять горизонталей, обозначающих геологические возрасты осадочных пород:

Девять из них прорезать сверху вниз вертикальной линией буровой скважины: через первые две — кайнозойские, следующие по возрасту — мезозойские; и нижние, наиболее древние — палеозойские — вплоть до силура, достигнутого американцами…

— Всего-навсего на три геологических возраста глубже, чем добываем мы, — сказал Небель.

— Совершенно верно. Мы до сих пор не шли глубже пермских. — Василий оглянулся на печь. — Поэтому я предлагаю бурить разведывательную скважину на кембрий.

Кембрийская вертикаль должна была опуститься значительно ниже американской: до десятой, последней горизонтали. «Почему они упорствуют против очевидных фактов? Они смотрят — и не видят!» — с тревогой думал он и замечал внимательные, заинтересованные глаза у младших участников заседания, кроме Небеля. Но младшие помалкивали пока. Директор треста посмотрел в сторону безмолвного богатыря под зеркалом и рассмеялся. Бочкогрудый богатырь не пошевелился.

— Ближе к делу, — сказал директор треста.

— Это ближе всего к делу, — сказал Василий. — В Америке ни один капиталист не дал бы денег на разведку кембрия, потому что эта разведка может разорить его и обогатить его конкурентов. Только мы, только при нашей советской системе можем разведать кембрий… Только мы можем искать ключ ко всей нефти в недрах страны: это кембрийский ключ! Только благодаря тому, что вся страна — наша. Эта разведка может нас только обогатить.

— Позвольте спросить, вы учитесь?

— Я учусь в Московском нефтяном институте.

— Так вы студент? Какого курса?

— Третьего.

— То есть перешли на третий?

— Да. Но, несмотря на это, в третичных отложениях нефти нет. — Он страдал заранее от предстоящих ему побоев.

— Итак, мы намечаем одну скважину на третичные отложения, — сказал директор.

— В третичных отложениях на Байкале нефти нет, — повторил Василий и побледнел и потерял всякую чувствительность к побоям.

— Глеб Алексеевич, — сказал директор треста, обращаясь к Осмину с раздражением, — мы уже потеряли немало времени.

— Совершенно правильно, — согласился Василий, — поэтому не надо терять сознательно еще год и бурить там, где заведомо нет даже капли нефти.

— Это просто безобразие! — возмутился директор треста. — Товарищ Зырянов, ведите себя прилично!

— Неприлично отрицать факты. А я защищаю сибирскую нефть, и это очень прилично! — сказал Василий.

— Чепуху вы защищаете, товарищ Зырянов! — закричал директор. — Бурить скважину на пять километров вы предлагаете! И бурить на чепуху вы предлагаете! Такой скважины даже в Америке нет. До каких пор вы будете упорствовать?

— Покуда сил хватит — буду!

Осмин укоризненно качал головой, но его глаза смотрели с одобрением на Зырянова.

— Вы забыли о том, что вы еще студент, не ученый, — сказал Небель.

— Уезжайте в Москву, вам надо учиться, товарищ Зырянов. Вы опоздали к началу занятий, — сказал директор.

— Конечно, я уеду, но я не хочу, чтобы Сибирь дожидалась нефти, пока я не кончу институт!

«Они не хотят или не могут понять?» — размышлял Василий, разя взглядом своих противников направо и налево. Да, надо учиться… Надо углубить познание! Логически искать надо: снизу вверх… Не одним этажом нефтеносности надо пользоваться!

Но кембрий под Байкалом погребен слишком глубоко, до него не добраться, и не надо бурить на пять километров! Важно принципиально вскрыть кембрийскую нефть…

— Товарищ неправильно употребляет понятие принципиальности, в то время как он заинтересован чисто лично, — сказал Небель.

— Вот именно я употребляю правильно это понятие! Когда человек интересуется чем-то большим для себя, то есть хочет понять, — это бескорыстный интерес, принципиальный научный интерес.

Директор треста рассмеялся:

— Значит, человек для себя берет бескорыстно. А когда же он бывает корыстным? Когда отдает?..

— Да! — крикнул Василий, но его больше не слушали.

С непокрытой головой выбежал на улицу, дрожа от гнева, и продолжал возбужденно додумывать: «Важно принципиально вскрыть кембрий!.. Какая мне в этом корысть?.. Неужели я в этом заинтересован корыстно?»

— Да это же нахал и мальчишка! — сказал Небель, когда Зырянов закрыл за собой дверь.

В ста шагах Василий увидел освещенные окна московского поезда. Он побежал со всех ног, помчался, перепрыгнул через что-то.

«Важно принципиально вскрыть кембрий!.. Я хочу только понять. Сейчас для меня важно понять. Это бескорыстно: чтобы я сам понял, откуда притекает нефть, где она образуется, как это все происходит… А для чего понять?

Для того, чтобы дать большую нефть. Тогда… это будет полезно для людей. Когда сам пойму и сумею дать людям то, что я понял. Вот тогда я стану корыстным! Сколько ни дам — все будет мало мне! Я чувствую большую жадность в себе! Давать облегчение жизни для всех людей!.. Чтобы все имели такую жизнь, какую я уже получил от народа через советскую власть: творческую жизнь!»