Орден республики

уше у него было тревожно.

Женя молчала. Казалось, она всецело была поглощена своими мыслями. И вдруг Ашот услышал, как она всхлипнула. Он посмотрел на нее и увидел на ее щеках слезы.

- Чего ревешь? - сурово спросил Ашот.

- Есть хочу. - Женя размазала по лицу слезы.

- А я, думаешь, не хочу? - Ашот смягчился и подумал, что, пожалуй, все же зря не вытребовал у лавочника колбасы и хлеба.

- Я сутки в рот не брала ни крошки, - всхлипывала Женя.

- Я тоже, - сказал Ашот. Но воспоминания об этих сутках, за которые так много всего произошло, вернули его к мысли о том, ради чего он почти бежал сейчас по этой пыльной дороге, немилосердно нахлестывая ишака. В нем словно вдруг что-то оборвалось. И он продолжал уже совсем иным тоном: - Ну и что из этого? Мы с тобой здоровые! Катаемся, понимаешь, на свежем воздухе. А там люди гибнут. Раненые без воды мучаются!

Теперь пришла очередь недоумевать Жене.

- Какие раненые? О чем ты говоришь? - она уставилась на Ашота.

Он понял, что сгоряча выпалил лишнее. Но у него тоже силы были на исходе.

- А... - неопределенно махнул он рукой вместо объяснения.

- Не хочешь говорить, тогда накорми меня, - капризно сказала Женя.

- Чем? - пожелал узнать Ашот.

- Мне совсем чуть-чуть надо, - взмолилась Женя. - Совсем маленький кусочек хлеба.

- Где я его возьму?

- Попроси у кого-нибудь. Вон впереди деревня! - указала она рукой.

Женя сидела на ишаке, и ей было видно, что там впереди. Ашот же шел сзади и ничего не видел. Но сейчас он привстал на цыпочки и тоже увидел в низине серые крыши домов. "Может, на самом деле достать чего-нибудь съестного? Идти еще далеко. Может, и в горах прятаться придется. Тогда голодным крышка. Оба ноги протянем", - подумал Ашот и сказал:

- Хорошо. Я достану еды. Но только дальше ты пойдешь пешком.

- Пожалуйста! - даже обрадовалась Женя. - Думаешь, такое большое удовольствие сидеть на твоем осле?

- И еще! - оставил ее без ответа Ашот. - Будешь мне помогать.

- В чем? Что надо делать? - сразу оживилась Женя.

- Делать - ничего. Молчать надо, - потребовал Ашот.

- Что значит "молчать"? - не поняла Женя.

- Совсем молчать. Будто совсем говорить не умеешь. Будто ты немая!

Женя задумалась.

- А обманывать нехорошо, - вдруг сказала она.

- Знаю, - согласился Ашот.

- А зачем тогда учишь?

- Не обманывать учу. Молчать учу. Это разные вещи.

- А почему я должна молчать? - Женя хотела знать истину.

- Потому, - Ашот подыскивал слова, - что хотя ты и стоишь миллион, все равно обязательно что-нибудь не то скажешь.

- Значит, ты мне не доверяешь, - сделала вывод Женя.

- Доверяю. Но не совсем, - уточнил Ашот.

Так с разговорами они зашли в деревню. Ашот сразу выбрал дом побогаче и погнал к нему ишака. Возле дома он остановился и постучал в окно. Окно открылось. На улицу выглянул сморщенный старик с большим носом и маленькими подслеповатыми глазками. Посмотрев на Ашота и, очевидно, решив, что тот просит милостыню,